Джейн Смит
Цап-царап, или Оборотни для Маши
Пролог
Встаю на носочки, тихонько толкаю створку.
Открыто.
Цепляюсь за карниз, неловко подтягиваюсь на руках.
Весна, все тает, с крыши мне на макушку кап-кап.
С трудом заползаю в окно. С подоконника прыгаю в своей комнате.
Фух.
Справилась.
Так, а сумочка моя...
Черт.
Животом ложусь на окно, высовываюсь на улицу. Где-то она в кустах, темно, ничего не видно.
И тут слышу, как в комнате позади меня щелкает ночник.
И за спиной у меня разгорается слабый красноватый свет.
В испуге оглядываюсь. И замираю.
В кресле у кровати сидит он. Широко рассставив ноги в идеально выглаженных серых брюках, на подлокотниках покоятся широкие ладони. Рукава тонкой льняной рубашки закатаны, пара верхних пуговиц расстегнуты.
Шелковый галстук у него в руке, он лениво помахивает им, как подоводком, он словно хозяин, а я...
- Ты почему в моей комнате? - лучшая защита - нападение, и я нападаю. - Я ее запирала, кажется.
Его лицо в тени, слабые очертания подбородка и губ, темный взгляд из-под густых бровей сливается с мраком.
Четко видно лишь руку, и этот галстук, который он лениво наматывает на кулак.
- Ты запирала, - хрипловато подтверждает он. - А я отпер.
Он встаёт из кресла. Чуть потягивается, как сытый зверь, высокий и крупный, как гризли, но так пластичен, по-мужски идеален, сколько раз я видела его в один трусах - боже мой.
Ведь он живёт в этом доме.
И я тоже здесь живу.
- И как часто ты сбегаешь ночами гулять? - шаг, ещё шаг, он приближается ко мне. - И возвращаешься домой через окно?
- Первый раз, - вжимаюсь в подоконник. Вид у него угрожающий, хочется сигануть на улицу, едва сдерживаюсь. - У подруги день рождения...- лепечу, когда он останавливается почти вплотную ко мне.
От его тела будто искры шпарят. Не спасает кожаная куртка, одежда - слабая преграда, меня током бьёт от него. Что со мной творится в последние дни.
Я сама не своя.
- Первый раз, - повторяет он шепотом. Его лицо приближается к моему, и я перестаю дышать. Он чуть слышно втягивает воздух у моих губ. Отклоняется, улыбается краешком рта. - Вином пахнешь. Ты ещё и пила.
- Один бокал, - тоже шепчу. Представляю, какая нервотрёпка мне за это грозит от тети и умоляюще смотрю на него, - такое больше не повторится. Пусть это останется между нами. Пожалуйста. Ты ничего не видел. Ладно?
Он смотрит на мои губы. Долго, пристально, в спину мне дует ветер, а в груди жарко от его близости, и я на этих контрастах почти теряю сознание, в тишине жду его решения.
- Это останется между нами, - наконец говорит он. - Если, - он делает паузу, поднимает глаза, смотрит в мои, - если будешь хорошо себя вести. И сделаешь то, что я хочу.
- А...- облизываю пересохшие губы. В его словах улавливаю нечто неправильное, он не должен так со мной разговаривать, от его тона нарастает странная вибрация в животе. - Что ты хочешь?
- Немного, - его рука касается молнии на моей кожанке. Тянет, расстегивая. - Сними куртку.
- Зачем?
- Потом встань на колени, - продолжает он, сам дергает одежду с моих плеч, заставляя меня вздрогнуть. - А потом...
Его взгляд спускается вниз, и я тоже машинально смотрю туда - на вздыбленную ширинку брюк.
Он берется за ремень:
- А потом я покажу, что тебе делать.
Глава 1
Несколько часов назад
За окном только-только светает, зеваю и нятягиваю одеяло до подбородка, по утрам так холодно, не хочется вылезать из кровати.
Прикрываю глаза, уговариваю себя вставать, сегодня важный день. Сначала в институте семинар, потом семейный в кавычках обед, а вечером день рождения у моей Полечки, подруга мечтает закатить грандиозный праздник.
В соседней комнате раздается приглушённый стон.
Боже. Опять.
Морщусь и открываю глаза. Кошусь на часы.
Ну да, утренний секс строго по расписанию.
Стон повторяется.
За ним следует скрип кровати.
За ним задушенный голос:
- Савва...ах.
Ах, Савва.
Этот мужчина, которого сейчас ублажают - он каждую ночь мне теперь снится. В том, что ублажают его, а не он - уверена, видела. Знакома с ним всего несколько дней, но уже знаю - Савва любит минет по утрам.
Картонные стены, это невозможно. К тому же, дверь они не закрывают.
Он обычно сидит на кровати, опираясь на ладони, запрокинув голову. Она у него в ногах.
Она - мамина сестра.
Младшая.
Вроде бы.
Но мама давно вышла замуж и переехала из нашего городка, а меня подселила к Тамаре, когда я ещё училась в школе.
Тамара - она, в общем, неплохая, который год мечтает найти спутника жизни. Приличного. С загородным домом и автомобилем представительского класса.
Пока ещё ей не везёт.
Хо.
Злорадствую, да.
Поскольку, ладно, на самом деле Тамара - это дьявол во плоти, но идти мне, увы, некуда, я и здесь-то живу, как Золушка. Уборка, готовка, стирка, глажка. Друзей приглашать нельзя, домой возвращаться не позже десяти.
Это дом Тамары, и правила ее. И нарушать их можно лишь ей.
Пару месяцев назад я пренебрегла запретом и пришла из гостей в половину одиннадцатого.
Рассчитываться пришлось стипендией. Покупать ей новые туфли.
Штрафы, штрафы. Это почти смешно, она будто дочь гаишников, свое дело знает.
Втыкаю наушники в уши, включаю музыку, выползаю из кровати. Плетусь в ванную.
Для этого надо выйти в коридор.
И пройти мимо их комнаты.
Первые дни стеснялась, но они все равно ничего не замечают вокруг.
Когда заняты "этим".
Ерунда, ещё немного. Летом окончу первый курс. И мы с Полечкой переедем.
Куда подальше.
Из этой попки на окраине мира.
Здесь лишь филиал нашего агроэкологического института, а на второй курс можно перевестись в большой город.
И снимать квартирку. Маленькую, на двоих.
Нам хватит.
Босиком тихо ступаю по холодному полу, возле их комнаты останавливаюсь. Дверь открыта, как обычно, и я, не удержавшись, походя смотрю туда.
Савва в привычной позе на кровати, она у него в ногах.
Смотрю на его запрокинутую темную голову, на голый рельефный торс - и на секунду перехватывает дыхание, и сама замираю, и даже кровь в венах останавливается словно. Никого красивее, чем этот мужчина, не встречала за свои восемнадцать лет, и неясно, откуда он, вообще, в нашем городе взялся.
Знаю лишь, что приехал несколько дней назад.
Видела его одежду, такая у нас даже не продается.
А его обувь.
А часы.
Все как из каталогов для богатеньких Буратино, прожигателей жизни, хотя, он уже и не так молод - ему лет тридцать пять, и в глаза бросается, что к яркой внешности в комплекте прилагается опыт.
Он держит крашеные в оттенок красного дерева волосы Тамары.
Насаживает ее голову. Вдавливает ее лицом в свои бедра.
Она с мычанием подчиняется его рукам. Я ее слышу даже сквозь музыку в ушах.
И опять бесстыдно подглядываю. И когда уже совесть просыпается и толкает меня дальше в ванную, Савва поднимает голову.
И наши взгляды, мой светло-серый и его ореховый, схлестываются.
Щеки будто кипятком обдает.
Роняю телефон, выпадают наушники. Савва усмехается, какой кошмар.
Срываюсь с места, и торопливо несусь в ванную.
Глава 2
Чищу зубы, не могу успокоиться, такая трясучка, мой организм в зоне турбулентности.
Разглядываю в зеркале свое бледное лицо, спутанные светлые, почти белые волосы.
Я чуть ли не Снежная Королева, только мне не хватает яркости. Ресницы пушистые, но в цвет волос. Глаза большие, но невыразительные, скучно серые. Фигурка, вроде как, хорошая, но ростом не вышла.
Не то, что Тамара.
