Пролог
София
— Вот ты и попалась, феечка! — сказал высокий темноволосый красавчик, загоняя меня в угол.
— Добегалась. Сейчас мы будем тебя целовать. Проверим, наконец, нашу совместимость, — заявил второй не менее привлекательный и такой же наглый тип, поддакивая братцу.
— Вы как знаете, а я пас. С радостью уступлю вам это крылатое недоразумение. Уверен, она и целоваться толком не умеет. Да и не может быть эта фейка моей парой, — высокомерно выдал третий гадёныш, точнее ящер.
Эх, вот всё же зря я не настояла на убийстве рыцарем дракона в мою честь. Правда, рыцаря у меня и не было, но это неважно.
Страшно мне не было. Скорее смешно, а ещё немного обидно, что белобрысый недопринц счёл меня недостаточно привлекательной для его высокомерной особы. Ещё бы! Напугать современную тридцатилетнюю женщину поцелуями красавчиков-принцев — это как минимум забавно, а как максимум — самонадеянно. Думаю, я и сама могла бы научить их чему-нибудь, но не отвлекаемся.
— А морды у вас не треснут? Фиг вам, а не проверка. Феи абы с кем не целуются. Вот поженимся, тогда пожалуйста, — из чувства противоречия отозвалась я, скрестив руки на груди.
На самом деле, я понятия не имею, что положено делать настоящим феям. Собственно, в этом теле я пребываю только неделю, но уже успела проникнуться нелюбовью хрупких крылатых фей к наглым драконьим мордам, конфликт которых длится уже не одно столетие.
— И как же мы определимся, кто тебе подходит, курица ты фейская? За кого из нас ты замуж пойдёшь? — грубо выразил своё мнение о моих умственных способностях блондинистый хам.
— А вот за всех и пойду. Будет у меня гарем из драконьих принцев. Буду играть на ваших нервах, портить вам ауру и научу родину любить, — огрызнулась я. А что?! Терпеть не могу, когда мне хамят.
— Размечталась, глупая принцесска. То, что наш отец дал клятву скрепить мирный договор браком наследников, не означает, что мы с братьями будем плясать под твою дудку. Тот несчастный, кому придётся стать твоим супругом, сделает тебе по-быстрому ребёнка, а после будешь сидеть в покоях, воспитывать маленького дракончика, — заявил русоволосый принц, недовольно сверкая зелёными глазищами.
Ух! Я бы даже восхитилась такой экспрессии, но сейчас было не до того. Вот и домечталась о принцах! Говорила мне мама, что надо быть скромнее и мечтать о хозяйственных мужчинах.
— Давай поцелуем её по очереди и закончим этот глупый разговор. Не хочу торчать на территории фей до тех пор, пока её высочество не соизволит определиться с выбором, — устало заявил брюнетистый дракон с карими глазами, делая ещё один шаг в мою сторону.
В другой ситуации я не стала бы возражать против поцелуя такого красавчика, но сейчас отступила на шаг и вскинула руки.
— Даже не думай об этом, наглая ящерица. Отфеячу так, что чешуя облезет, — предупредила я, судорожно пытаясь вспомнить, как там активировать суперспособности фей.
— Я рискну, — сказал брюнет, резко сокращая последние метры между нами.
В этот момент произошло то, чего никто не ожидал — с перепугу у меня получилось призвать магию, вот только это оказалась не какая-нибудь молния, а любовное благословение, точнее приворот, который яркой вспышкой зацепил всех троих принцев сразу.
Мамочки! Я же не этого хотела!
Глава 1. Вот такие пирожки
София
За неделю до
— Даже если вам немно-ого за тридцать, есть надежда выйти за-амуж за принца, — безбожно фальшивя, я подпевала старому радиоприёмнику.
В сковородке, тихонько шкворча, жарились румяные пирожки с капустой, распространяя по маминой кухне умопомрачительный аромат. Я, ловко орудуя двумя вилками, вынула те, что уже пропеклись и переложила их в большую миску.
— Какие ещё принцы? Опять чудишь? Вот из-за таких иллюзий ты у меня до сих пор одна. Сколько можно летать в облаках, Сонечка? И Надя, и Вера в твоём возрасте уже детишек воспитывали, а ты? — упрекнула меня мама, подавая мне доску, на которой лежала новая партия будущих пирожков.
Мои старшие сёстры всегда приводились мне в пример. Я их по-своему люблю, но особенно близки мы никогда не были. Быть может, сказалась разница в возрасте или у нас просто слишком разные взгляд на жизнь. В любом случае, мы встречались только на семейных праздниках несколько раз в год.
— А что я? Просто умница и красавица? — улыбаясь, уточнила я.
— Балда ты у меня и мечтательница. И в кого только пошла? — причитала моя дорогая родительница.
— Ну, ма-а-а… — подкатила я глаза, опуская в кипящее масло нежные заготовки.
— Не мамкай! И без тебя знаю, что тебя как будто списали с отца. Вот уж послал мне Боженька в пару фантазёра, — притворно вздохнула родительница, едва заметно улыбаясь.
Дверь тихонько открылась и к нам заглянул папа, как будто почувствовал, что мы ему кости перемываем.
— А я тут… это, — пробормотал папуля, «незаметно» утаскивая из тазика сразу три пирожка.
— В тарелку клади, а то обожжёшься, — строго сказала мама, но отец поспешил скрыться, пока добычу не отняли, свободной рукой захватив с собой радиоприёмник. — Вот малохольный, — усмехнулась моя родительница, аккуратно сворачивая очередной конвертик с капустой.
— Но ты же любишь папулю, не пытаясь его изменить. Вот и меня кто-нибудь оценит такой, какая я есть, — пожала плечами, отмечая то, с какой нежностью мама улыбалась, глядя на своего мужа.
— Ох, Соня. Если бы всё было так просто. Мы с твоим отцом вместе со школьной скамьи. Сейчас мужчины пошли слишком уж разборчивые. И чем старше ты, тем сложнее подстроиться под кого-то, — максимально тактично сказала мама, намекая на то, в тридцать лет совсем непросто найти мужа. — Вот что вы не поделили с тем мальчиком? Как его звали? — уточнила мама.
— Даже не напоминай, — скривилась я.
Всё было как раз наоборот — мой бывший очень хотел делить со мной почти всё, но маме я об этом сообщать не собиралась. Например, Макс с удовольствием делил мою зарплату, причём забирал всегда большую её часть, а ещё при каждом удобном случае намекал, что неплохо было бы поделить и трёхкомнатную квартиру, оставшуюся мне в наследство от бабушки. А вот сам он не спешил вносить свой вклад в наше счастливое будущее, которое неустанно описывал мне.
— Вот я о том и говорю, что перебираешь ты. Вот взять хотя бы Игоря. Чем он плох? С малолетства ведь по тебе сохнет, а ты отшучиваешься от парня. Тебе всё хиханьки, а Игорёша свой колбасный цех открыл. К нему заказчики со всех уголков нашего края за продукцией приезжают. Вчера только видела его. О тебе всё спрашивает, — сказала мама, нисколько не отвлекаясь от лепки несмотря на воспитательную беседу, а вот я едва не спалила партию пирожков, но вовремя спохватилась.
— Ну, ма-ам! Это же Макин, понимаешь. А эти усы, которые он отрастил — уверенна, что когда Игорь ест, то на них остаются крошки. Бе-е-е! — скривилась я, выражая своё отношение к тому, чтобы рассматривать своего старинного приятеля в качестве возможного жениха.
— Подумаешь, усы! Крошки и стряхнуть можно. Вспомни, как твой отец отрастил бакенбарды. Я год не могла уговорить его сбрить этот ужас. На то и женщина, чтобы мягко управлять своим мужчиной, — изрекла очередную житейскую мудрость мама, пока я была занята тем, что вынимала готовые пирожки и опускала в шипящее масло новые конвертики из теста.
— Мам, даже если плюнуть на то, что Макина я воспринимаю просто другом, с которым мы когда-то делили один горшок в садике, то как ты представляешь наше будущее? У него здесь успешный бизнес, а мне что делать в нашей глуши со своим художественным и музыкальным образованием? Руководить кружком ИЗО в школе? — привела я ещё один аргумент против подобного расклада.
— Это я виновата, что не настояла на своём. Надо было тебе, как и сёстрам, учиться на медика. Я же послушала твоего отца. «Любочка, у девочки талант. Грех губить его», — кривлялась мама, изображая интонацию папули. — Хорошо, хоть в краевой театр устроилась художником-оформителем, — тяжко вздохнула моя прагматичная родительница, вытирая руки от муки.
