Глава 1
Варвара.
Сочная трава хрустела под моими ногами, стоило свернуть с дороги. Я бодро шагала по пушистому зеленому ковру в направлении крохотного, но такого родного дома. Щеки горели жарким румянцем, в глазах сияло счастье, а голова шла кругом от предвкушения встречи. Пару раз я останавливалась, устремляла взор к далеким звездам. Со стороны могло показаться, что я просто любуюсь окружающей меня природой — на деле же я давала себе немного времени для того, чтобы подобрать нужные слова.
Сегодня я узнала, что Вселенная решила сделать мне самый большой подарок на свете — я скоро стану мамой. Доктор Мун сообщил мне об этом еще в обед и мне стоило неимоверных усилий доработать в оранжерее до конца смены, которая сегодня, как на зло, заканчивалась ближе к полуночи. А мне так хотелось поделится своим счастьем с любимым!
При мысли о нем сердце начинало биться сильнее. Мой любимый. Мой Спартак. Он ворвался в мою жизнь словно по волшебству, молниеносно и безвозвратно украл мое сердце.
На Флоре 5, небольшой искусственной колонии Земли, он появился три месяца назад. Будучи фотографом в одном из известных рекламных агентств, он был направлен на Флору в командировку — сделать фото новых эксклюзивных сортов цветов. Мне же, как подающей надежды сотруднице оранжереи, доверили сопровождать его и помогать с работой. Наш яркий и наполненный нежности роман начался с первого взгляда. И буквально через несколько дней он был знаком с моей мамочкой и поселился в нашем доме.
Стараясь не разбудить двух самых дорогих и любимых людей, я аккуратно приоткрыла дверь и мышкой скользнула внутрь. Скинув запыленные балетки, я хотела было направится в нашу с Спартаком спальню, но остановилась, услышав из расположенной неподалеку кухни голоса. Судя по всему, мама беседовала со своей закадычной подругой — тетушкой Санни.
— Нет, Санни! Я не могу в это поверить! Просто не могу! — Донесся до меня голос мамы.
— Марго, да сколько можно закрывать глаза на очевидное? — наполненным горечью и неподдельным беспокойством шёпотом пробормотала Санни. — Ради Вселенной, услышь ты меня наконец.
— Да все я слышу! С чего ты вообще взяла, что он не вернется!
— Что значит с чего!? Факты то на лицо! Неужели ты и правда не понимаешь! — тетушка Санни в сердцах всплеснула руками — Варенька, бедная девочка… Что же теперь будет?
— Ты нагнетаешь. — упорствовала мама.
— Нагнетаю? Да тут все факты на лицо!
— Какие еще факты? — мама по-прежнему не сдавалась.
Вновь раздался протяжный вздох тетушки. Несколько минут она молчала, собираясь с мыслями и принялась, судя по всему, в очередной раз, доказывать свою правоту.
— Еще раз повторяю — сбежал он! Сегодня в обед Варя была на приеме у Никоса. Как только она ушла он связался со мной по галофону и, так сказать, поделился замечательной новостью. Я сразу же помчалась к вам — очень уж хотелось поздравить будущего папашу. На подходе увидела, как он садится в таксолет. Решила перехватить в конечном пункте, набрала оператора, от нее узнала, что таксолет направляется в космопорт.
— И на основании этого сделала выводы? Тебе не кажется, что это было несколько поспешно? У него, кстати, командировка заканчивается. Вот слетает туда — обратно, а ты потом будешь чувствовать себя виноватой.
Санни от услышанного аж ножкой топнула.
— Ну не совсем же я дура! Я это предвидела — быстренько откопала его номер и попыталась связаться. А галофон, раз уж на то пошло, был отключен. Тогда я поспешила следом. К тому моменту как мне удалось добраться до космопорта он уже улетел.
— Ну улетел, и что! Улетел, но обещал вернуться. Сама смотри. — мама потянула подруге небольшой листок бумаги. — Перед самым твоим приходом нашла.
— Что это?
— Записка для Варвары. Пишет, что скоро вернется.
— Да не вернётся он! Он билет в один конец купил! Мне об этом Ромка Уваров сказал — милый, к слову, мальчик, никогда не отказывает. А он точно знает! Не зря в Службе Контроля Перемещений состоит! — Санни начинала срываться на крик. — И вообще, никакой он не фотограф, и никакой командировки не было — я в агентство звонила. Нет у них Спартака Ди Нери, и никогда не было!
От услышанного мне стало страшно. Инстинктивно я прижалась к стене, стараясь слиться с ней, спрятаться в полумраке. И сделала это как раз вовремя — обиженная недоверием мамы Санни с бухтением решила покинуть наш дом. Она меня не заметило. Как только за тетушкой закрылась дверь я решила зайти на кухню. По щекам катились слезы обиды и неверия.
Мама с опущенной головой сидела за столом. Перед ней стояли две глубокие чашки с уже остывшем чаем. Пару минут она сидела словно не замечая меня. Наконец она подняла голову. В ее глазах застыли слезы. От вида расстроенной мамы я не выдержала и кинулась в ее объятия, пристроилась рядом на полу, положила голову ей на колени. Какое-то время мы так сидели в полной молчании, мама поглаживала меня по голове.
— Ты все слышала — бесстрастным тоном, не спрашивая, сказала мама. — Я точно знаю, что все слышала. Не плачь, деточка моя. Ты же знаешь — слова еще не доказательства. Он вернется. Я верю.
— И я вею, мам — сдавленно промямлила я.
— Не осуждай Санни, — все так же поглаживая меня по голове продолжила мама разговор. — Она очень тебя любит и беспокоится. Ты же знаешь, ты для нее как дочь, которую Вселенная так ей и не послала.
— Да — только и смогла я выжать из себя, сильнее прижимаясь к самому родному человеку во всем мире.
Так мы просидели некоторое время. Обе молчали, размышляя каждая о своем. Но в моей душе что-то треснуло и разлетелось со звоном. Так разбивается в дребезги наивное сердце. В глубине души оставалась вера, но интуиция кричала — Санни права. В это самый момент ненавидела ее — свою интуицию. Она еще не разу не проводила меня. Но я все же верила, надеялась, что не в этот раз.
В напряжении и ожидании пошло несколько недель. Дни сменялись ночью, за ночью вновь приходил день. А любимый так и не появлялся. Несколько раз я пыталась связаться с ним — галофон каждый раз молчал. И с каждым новым днем пустота все сильнее заполняла моё существо.
Очередной рассвет озарил небо красным. Я с неохотой выскользнула из холодной постели после бессонной ночи, которую провела, невидящим взглядом уставившись в потолок. Не задумываясь натянула первое что под руку попало и вышла из дома. Мама все еще спала. В последнее время такое пробуждение стало нормой. Я поднималась с первыми лучами солнца, одевалась и уходила на работу в оранжереи. Возвращалась уже затемно.
На пол пути от дома до работы я свернула в небольшой парк. Я всегда его любила, а после предательства Спартака он стал для меня неким убежищем. Я почти каждый день проводила здесь те пару часов, что по утрам были до начала рабочего дня.
Постепенно небо меняло свой цвет от красного к розовому, а потом и голубому. Я сидела на берегу небольшого пруда, прямо на земле, и пыталась хоть как-то усмирить боль в сердце — своего теперь уже постоянного соседа.
Где-то за спиной в кустах пронесся улизнувший из дома кот. Еще через несколько минут за спиной послышались тихие шаги. Я не отрывала глаза от водной глади, не оборачивалась. Человек за спиной подошел совсем уже близко. Минута, вторая и наконец рядом со мной присел Роман.
С тех пор как Уваров нечаянно стал частью происходящего со мной, мы с ним сдружились. Не сказать, что у нас было много общего. Скорее совсем наоборот. Нас объединяло, пожалуй, только одно — предательство любимых. От Романа я узнала, что, когда он был на Земле, учился по специальности, он был безумно влюблен. А накануне выпуска она его предала. Я некогда не интересовалась подробностями. И так было ясно — он понимает меня как никто. Нужно отдать должное — он и сам не лез ко мне в душу. Ничего не спрашивал, ничего не советовал. Просто был рядом и как мог пытался отвлечь от горестных мыслей.
— Рановато ты сегодня. Обычно попозже приходишь — сказал Роман и положил мне на колени ромашку. Это была наша маленькая традиция — он всегда приносил мне белоснежный цветок с задорной желтой сердцевинкой.
