Глава 1
Первое, что помню, когда попала в новый мир — это было пузо. Огроменное такое пузо, что доставало до кончика моего носа. Правда, я сначала не разобралась в ситуации и совершенно не понимала, что это, пока не попробовала пошевелиться. Вот тогда это "чудище" и начало шевелится вместе со мной. И тут же я ощутила все "радости" предстоящего материнства. Ребенок придавил многострадальные внутренние органы, и мне жууутко захотелось в туалет.
Не было времени разбираться, откуда у меня это пузо, и почему я сплю в каком-то сарае, продуваемом ветром со всех сторон, так как мочевой пузырь вопил: "Или нужник, или позор. Выбирай!"
Я выбрала нужник и стремглав, ну насколько позволяло положение, поднялась с кровати, и веселой уткой покатилась к хлипкой деревянной двери. За нею меня ждало настоящее открытие — это был не сарай, а очень жалкий и потрёпанный домишко. В новой комнате без особой обстановки виднелось еще две двери, и возле одной из них стояла растрепанная старуха. Чем-то она напоминала мне классическую ведьму из английских страшилок. Сухая, как палка, но сгорбленная и беззубая, в лохмотьях, с седыми космами старуха зыркала из-под густых бровей совсем не по-доброму.
— О, соизволила встать, бесстыдница!! Ленишься и ублюдка своего…
— Туалет! Быстро! — гаркнула я так, что боевой настрой старухи улетучился мгновенно. Не было у меня времени выслушивать все эти гадости, вот как сбегаю в кустики, так сразу же вернусь и послушаю старую ведьму с большим удовольствием. Ведь разбираться что, как и к чему — еще предстоит.
Старуха удивленно вылупила на меня глаза и молча ткнула скрюченным пальцем в сторону второй двери. Я тут же метнулась туда, отворив ее с размаху, и оказалась в темном помещении, где очень специфически пахло. К воплям мочевого тут же добавились вопли желудка в рвотных позывах. Нее, я туда не пойду! Хотя, наверное, придется… Комнатушка оказалась посредником между основной частью дома и коридором, что вел к выходу. Но предприимчивая старуха умудрилась превратить его еще и в туалет, поставив там ведро для определенного рода нужд.
Я все понимаю, к многому привыкла, но это… Какими бы сильными не были мои внутренние потребности, такими "удобствами" я пользоваться не могла. Поэтому, заткнув нос пальцами, я рванула дальше, на выход и выскочила в просторный двор, поросший пожухлой травой. А вокруг было чисто поле и маленький домишко, в котором я очнулась, что стоял практически на пустыре. Где же здесь нормальный туалет? Заглянув за один угол, потом за второй, я поняла, что ничего подобного рядом не наблюдаю и смирилась с неизбежным. Придется делать это по старинке. Как наши дикие предки, что знать не знали о благах цивилизации.
Или как наши дальнобойщики, что как бы знают, что такое цивилизация, но в дороге все равно тяготеют к диким предкам. Выбрав подходящий участок, прикрытый высокой травой, я справила свои потребности, ненадолго заткнув противный орган, смогла наконец-то вздохнуть спокойно.
Но тут же пришла естественная мысль, что здесь творится, черт побери?!!!
Ответ напрашивался сам собой. А пузо, ведьма и дом-развалюха служили косвенными доказательствами очевидного факта. Вы попали, Лидия Ивановна!! Попали в очередной раз, как с теми акциями МММ, что уговорил купить двоюродный брат, обещая большие барыши, но только теперь намного серьёзнее.
Хотелось заохать, заахать, похвататься за сердце, покричать типичное для попаданок "Нет!! Не может быть!" в небеса. Но пресловутое пузо снова угрожающе качнулось, и я поняла, что если не хочу к имеющимся проблемам добавить еще и роды, то лучше пропустить момент с истерикой и неприятием ситуации. Или, на крайний случай, отложить до более подходящего случая.
На улице было промозгло и холодно, со всех сторон дул осенний ветер, и, решив, что лучше всего думается в доме, я поспешила скрыться в этой развалине. Заткнув нос пальцами, пролетела вонючий предбанник и снова оказалась лицом к лицу со старухой, что все еще ждала моего появления.
— Вернулась! — резюмировала карга. — И зачем на улицу бегала, когда ведро еще даже до половины не набралось. Специально заболеть хочешь, чтобы я тебя лечила и последние деньги тратила? Не дождешься, будешь так подыхать…
Ведьма распалялась все больше и больше, но я не заказывала концерт.
— Мамаша, захлопните варежку и рассказывайте, что да как.
Остановила бабку приемом, который действовал у меня на рынке безотказно. Да, хамить и грубить я умела! А что поделаешь? Начинать пришлось свой бизнес в лихие девяностые. Там без "подмазать", "крутиться" и "закрой хлебало" было никак. Бабку, видать, мой тон впечатлил, и она прервала уже заготовленную речь на полуслове.
— Что?
— Конь в пальто. Рассказывайте все вдумчиво и по порядку: кто вы? Кто я? Где мы находимся? Когда я проснусь? Все-все рассказывайте.
— Таки тронулась умом, — пробормотала себе под нос старуха, — мало мне было проблем с этой девчонкой.
— Мало, — подтвердила я, — но если не расскажете, то будет больше.
Господи, как ноги болят! В этой халупе хоть один стул имеется? Осмотрела помещение более внимательно, но стула так и не нашлось. Здесь вообще практически ничего не нашлось кроме каких-то тряпок в углу и деревяшек, поколотых на щепки.
О, дырявый ящик! Должен сойти за стул. Я подошла к нему и с кряхтением уселась, а точнее упала на него. Не знаю, как потом буду подниматься, но пока сидим.
— Давай, бабуля, не томи. Я уже и так вся во внимании.
Но бабка продолжала молча хмурится и внимательно меня рассматривать.
— Ты кто такая? — наконец-то разродилась, прости Господи, старуха.
— Вот и мне интересно, — обрадовалась я, — так кто же я такая?
Вернула вопрос бабке.
— Неужто блуждающий огонек дуреха поймала? — бабка горестно покачала головой. — Что ж ее понесло-то на болота. Ей бы жить, да жить.
— Давайте без лирики, бабуль, я так понимаю, что Вы в курсе происходящего.
Бабка уже совсем серьёзно кивнула и сказала:
— Лучше б не была. Пошли, чужая душа, сейчас все тебе расскажу.
Бабка развернулась и нырнула во вторую дверь. Там оказалась спальня не намного больше той, в которой проснулась я. Ну, спальня, это я загнула. Так, четыре стены нищеты в чистом виде. Разваливающаяся деревянная кровать, укрытая какими-то тряпками, стул на трёх ножках и перекосившийся стол. Керосиновая лампа и две свечи стояли на столе. И маленькое окошечко, затянутое мутной прозрачной пленкой, вот, пожалуй, и вся обстановка.
— Аккуратнее там! А то тушей своей завалишь мне кровать, она и так из последних сил держится! — крикнула старуха при моей попытке присесть на кровать. Видать, первый шок прошел, и к бабке возвращалось обычное состояние старой склочницы.
Я пожала плечами и аккуратно уселась на заскрипевшую мебель. Та и правда могла рассыпаться в любой момент.
— Сколько лет тебе-то, чужая душа?
Спросила старуха, немного подумав.
— Пятьдесят восемь исполнилось недавно, — смысла скрывать возраст не было.
— Почти ровесницы, значит, — хмыкнула бабка, и я удивленно на нее посмотрела. На вид ей было все девяносто, а то и девяносто пять.
— Что зыркаешь так удивленно, — грубо гаркнула старуха, — в нашем мире без магии долго не живут, да и бедность ест не хуже любой болезни.
Что правда, то правда. Это я понимала, это было мне близко. Всю жизнь тянула на себе семью, убегая от нищеты, но мой алкаш Игорь так и не дал мне увидеть свет в окошке. До самой смерти мотал из меня нервы, деньги и кровь. Каждый раз после очередной белочки и синяка под глазом обещала себе, что вот теперь разведусь, но потом запал утихал, приходил закономерный вопрос "а как же дети? а как же я без мужика-то?", и ноги мои до загса так и не доходили.
А потом стало поздно. Печень благоверного не выдержала, добавилось воспаление легких, которое этот алкаш подхватил, валяясь в очередной луже, и очень быстро я превратилась во вдову, вместо предполагаемой разведенки. Так и не увидев нормальной жизни, между прочим. Дети мне, кстати, не простили, что я не бросила Игорька. Им он тоже хорошо жизнь попортил, пока были в родительском гнезде. Вот сейчас созванивались с ними: "Как дела мам? Все хорошо?", а в голосе холодок сквозит.
