1.
* * *
— Твоя цена? — прозвучало рядом, пока я размышляла, как уложиться в имеющиеся на руках гроши.
Здраво рассудив, что вопрос адресован лавочнику, даже не повернулась в сторону говорившего, но многозначительное покашливание, а так же резко притихшие рядом люди заставили меня завертеть головой. Больше всего привлёк внимание тучный мясник. Он во все глаза таращился на кого-то за моей спиной, так что пришлось оглянуться, чтобы понять, в чём вообще дело.
Позади меня обнаружился натуральный пижон. Но не простой, а максимально фэнтезийный: тонкие черты лица, которые портил надменный взгляд и брезгливо поджатые губы, неестественно горящие золотом глаза, буравившие именно меня, и вычурный костюм с плащом на меху, прямо таки кричащий о реконструкции одной из исторических книг в зимнем антураже. Завершал весь образ представшего передо мной персонажа чёрный шёлк волос, из-под которого торчали острые кончики ушей. И как только не отмёрзли на утреннем морозе? Я, например, закуталась в платок по самый нос.
Ещё не до конца привыкнув к тому, что по мощёным улочкам Торшильда помимо людей слоняются эльфы, гномы и, боже упаси, настоящие оборотни, я растерялась. Однако довольно быстро вспомнив, что живу теперь не только не в России, но и вообще не на Земле, принялась играть с надменным эльфом в гляделки. Тот не оценил моих стараний и, прищурив раскосые глаза, раздражённо процедил:
— Ты глухая? Или слабоумная? Я спросил: какова твоя цена?
— Простите? Вы меня ни с кем не путаете? — вопросительно протянула, медленно закипая.
Что-то этот день совсем не задался. Сейчас только утро, а меня уже успели пару раз обругать, разок напомнить о долгах и, наконец, принять за, к-хм, продажную женщину, да ещё и оскорбить. А ведь до обеда далеко! После короткой мысли об обеде мой желудок решил горестно завыть, жалуясь на свою жестокую судьбу. Всё бы ничего, но благодаря образовавшейся тишине звук получился очень громким, отчётливым и компрометирующим.
Да чтоб вас всех! Нечего на меня так смотреть, будто голодное урчание самый постыдный звук на свете. Бывает и хуже! — возмущалась про себя, чтобы не озвучить это вслух. Просто тут ещё относительно мало знали о равенстве, о свободе слова, а когда слышали о толерантности, вообще относили этот термин к названию болезни. При том смертельной.
Сносные законы здесь хоть и имелись, но лучше лишний раз не нарываться, тем более, если за спиной нет покровителя из центральной касты. Да-да, разделение между знатью и рабочим классом тут походило на настоящую пропасть, глубиной соперничающей с Марианской впадиной. Вот такой вот сказочный мир с не сказочным бытом.
Тем временем эльф скорчил ещё более недовольное лицо и, кажется, отнесся меня к слабоумным, снисходительно бросил:
— Сколько ты хочешь за свой жалкий клочок земли?
А-а-а, так вот о чём речь, а я уж было подумала… или понадеялась? Ну а что? Вот захотел бы аристократ заполучить меня, то сразу бы подарками завалил, в шелка одел и вкусной едой бы кормил. Однако передо мной не рыцарь жаждущий вытащить меня из долговой ямы, а аферист, мечтающий о моём имуществе. Ладно, пошутила и хватит.
Сложив руки на груди, я твёрдо посмотрела в золотые глаза и произнесла:
— Мой ответ тот же, что и другим до вас: земля не продаётся.
— Твой пустырь как бельмо на глазу нашей общины! — зашёл с козырей брюнетистый эльф, так и не потрудившись представиться. Видимо он считал, что его каждая собака обязана знать в точёный профиль и трепещущие на ветру кончики ушей. — В достойных руках этот уродливый участок, наконец, начнёт соответствовать городу.
Город? Слишком громко сказано. Скорее уж разросшийся поселок, отдалённо смахивающий на город инфраструктурой. Хотя о чём это я? Мир-то другой, да и по меркам моей родины тёмный и средневековый, так что если приравнивать к их стандартам, то Торшильд почти мегаполис.
— Земля не продаётся, — упрямо повторяю, мечтая оказаться подальше от этого типа и желательно в тепле.
— Девочка, — снисходительно ухмыляется эльф, — всё продаётся. Твой участок, и та развалюха на нём — не исключение.
— Чтобы вы не говорили, мой ответ останется прежним, — спокойно сказала я, не поддавшись на провокацию. Теперь-то стало очевидно, что ушастый специально старается меня задеть и вывести на эмоции, вот только играть по чужим правилам я не собиралась. Однако чувствуя, что терпение моё на исходе, решила свернуть этот неприятный диалог фразой: — Всего хорошего.
Развернулась было уйти, всё равно сегодня у лавки мясника было нечего ловить с моими жалкими остатками денег, как вдруг эльф резко метнулся в мою сторону, ухватил меня за локоть и прошипел так, чтобы слышала только я:
— Ничего, я подожду, когда тебе нечего будет есть, а девушка твоей…, — уничтожающий взгляд прошёлся по моей фигуре, скрытой сереньким плащом, а на идеальных губах заиграла презрительная ухмылка, — … комплекции не заставит долго ждать. Но учти, цена уже не будет такой щедрой.
Подарив мерзкому представителю высшей расы ответную ухмылку, я вырвала свою руку и зашагала подальше от него, прокручивая в мыслях фантазию, где мне не приходится терпеть. Где у меня есть полное право отвесить тяжелую пощёчину разряженному нахалу, оттоптать ему все ноги, а потом достать из лукошка скалку (спрятанную там исключительно для самообороны) и применить её не по прямому назначению. Жаль, что за такое у меня без суда и следствия отберут последнее. А этим последним как раз был участок земли с покосившейся лачугой на нём, который, пока по непонятным мне причинам, так хотели заполучить все дельцы этого города.
Эх, ну и где там мой дракон, который заберёт меня подальше от всех проблем и унесёт в свой замок из золота? Ну, или холодный светловолосый эльф какой-нибудь, который поспешно растает под лучами моего обаяния. Так же вроде в сказках бывает? Или на худой случай ванильный аналог Дракулы, чьё покрытое вековой пылью сердце забьёте при виде меня. Что, нет ни того, ни другого, ни третьего? Ну, тогда буду разбираться своими силами. И пусть только попробуют показаться на горизонте и предложить своё сильное плечо, когда я уже не буду в нём нуждаться. К волкам в лес такую любовь!
А раз так, тогда что остаётся делать? Правильно — поднимать свой бизнес, на который для начала неплохо было бы найти стартовый капитал.
Желудок снова призывно заурчал и я, вздохнув, чуть подкорректировала свои планы. Первым делом завтрак, а то худеть в такие морозы опасно для жизни, а уже потом мозговой штурм на тему заработка. Где наша не пропадала? Выход есть из любой ситуации, важно просто его искать и не сидеть сложа руки. Чего, собственно, я никогда не умела, иначе в прошлой жизни мои близкие не называли бы меня «человек-ураган».
2.
* * *
— Я вернулась, бабушка, — уже как-то привычно произнесла, едва переступила порог покосившегося дома.
До сих пор сама удивляюсь тому, как всего за две недели смирилась с мыслью о наличии новой родственницы и уже спокойно зову практически чужого человека бабушкой. И всё благодаря уверенности, что я не просто попала в чужое тело, а вспомнила свою прошлую жизнь с Земли. Так что почтенная дама в летах, сидящая в кресле-качалке у слабо тлеющего очага, действительно приходилась мне роднёй, единственной в этом новом мире.
— С возвращением, Верити, — хрипло произнесла бабушка и принялась плотнее кутаться в застиранную шаль.
Посмотрев на это, я поспешила закрыть дверь, чтобы не впускать холод — мне и так большого труда стоило сохранять тепло в комнате. Стряхнув снег с ботинок на специальном коврике и поставив на тумбу у входа лукошко, не разуваясь прошла к ближайшему окну. Взяв с сундука стёганое одеяло, оставленное там перед выходом, я принялась крепить его на самодельные крючки из гвоздей.
Это ноу-хау было сделано мной в первый же день, когда недалекая Верити осознала себя Верой Николаевной Красновой. Слюда на окнах “радовала” глаз трещинами, а помещение сквозняками. Разве можно было оставлять всё как есть? Конечно, нет. Потому немного придя в себя, я сразу же отправилась искать кузнеца (заодно лишний раз убеждаться, что не сбрендила), у которого принялась клянчить выбраковку и молоток.
