Пролог
Ночь. На темном небе не было видно ни звезды. Я притаилась у стены. Попасть на этот объект было очень непросто, но выбраться отсюда живой и успешно выполнить миссию еще сложнее. Документы, которые мне были нужны, я нашла быстро. Охрана здесь сосредоточена на периметре и входе на территорию, здание же внутри особо не охраняется. Это и стало их ошибкой, обнаружить кабинет главного и взломать сейф не составило особого труда для такого шпиона элитного подразделения, кем я и являюсь.
Нас вербуют в раннем детстве. Меня нашли в детском доме, когда мне было четыре года. Семьи у меня не было никогда, сразу после рождения от меня отказались. Причины мне неизвестны, родных своих я не знаю. Друзей у меня не было, любимых воспитателей тоже, я жила по установленной схеме, не стремясь сближаться ни с кем. Помню, что однажды к нам пришли люди, они стали проводить с нами тесты. Сначала простые, нужно было выбрать один из вариантов ответа. Потом проводились тесты на физическую силу, выносливость, логику. Результатов они нам не говорили, и было сложно понять по отсутствующим выражениям их лиц, справился ли ты с заданием или нет. Я старалась, потому что хоть и пыталась делать вид что мне все равно, но и у меня, где-то глубоко внутри жила мечта найти семью, которая бы меня любила и увезла далеко — далеко от этого места. У меня бы появились родители, мама и папа, своя комната и только мои игрушки. Я бы могла кушать, когда мне захочется, а не тогда, когда заставляют воспитатели.
Но моим глупым детским надеждам не суждено было сбыться. До сих пор, двадцать лет спустя, я не знаю, что такого увидели во мне вербовщики, но вскоре меня забрали. Меня одну из целой кучи таких же сирот, как я.
Я думала, что мне крупно повезло, что выбрали меня. И в каком-то смысле это стало правдой. Они привезли меня на черной машине в странное место глубоко в лесу. Здесь не было магазинов и высоких до неба домов. Люди тут не улыбались и не смеялись. Все ходили в одежде мрачных цветов, женщины не носили макияж, позже я также заметила, что ни от кого из них не пахло. Вообще ничем.
Меня поселили в огромном холле, где в десятки рядов стояли железные кровати, застеленные серыми безликими покрывалами. Похожая спальня была и у нас в приюте, но покрывала были цветные, с мультяшными героями, стены были расписаны яркими красками, повсюду были игрушки.
Здесь же не было ничего лишнего, стены были такими же серыми и бездушными. Тогда мне стало страшно.
Жили на этой базе и другие дети. Много детей. Кто-то был старше меня, кто-то даже младше, но ненамного, максимум на год.
Потом нас начали учить и тренировать. Я быстро приспособилась к темпу своей новой жизни и начала стараться изо всех сил. Другого смысла в моей жизни все равно не было. По-прежнему я ни с кем не сближалась и не заводила друзей. Но этому появилась и другая причина. Я заметила, что пустых кроватей ночью становилось больше, а потом появлялись новые дети.
Годы шли, я росла, как и мои способности. В спаррингах меня начали ставить со взрослыми, появились в моем расписании и индивидуальные занятия.
А потом для меня открыли целый новый мир, который едва ли не разрушил все мое представление об этом мире. С назначенной мне куратором одной из наставниц, по легенде являвшейся мне матерью, мы обосновались в городе. Я начала ходить в школу, и «адаптироваться в обществе» как мне потом стало известно. Мне дали имя. Это первое имя я решила сделать своим собственным. Свое старое имя я давно забыла. Так я стала Мэй. Ею я пробыла не очень долго, где-то чуть больше полугода.
Потом я попала в тренировочный центр. Ту базу, где прошло мое детство, я больше не видела никогда.
Там таких же как я начали формировать в отряды, учили работать в команде. У меня появились кто-то вроде друзей. Нас учили всему, что может пригодиться. Медицине, изобразительному искусству, музыке, актерскому мастерству и прочему, прочему. Но самым радостным для меня событием оставалась библиотека. Книг там было не очень много, но я нашла отдел художественной литературы. Это была классика, самая современная из которых была написана лет сто пятьдесят назад. Но и эти книги я выучила наизусть. Память у меня тоже была отменной.
Еще через полгода нас стали отправлять на задания. Сначала они были тренировочными, потом стали настоящими. Тех, кто сопротивлялся, пытался сбежать или сомневался я больше не видела.
Так шли годы, иногда мы работали командой, иногда вместе, чаще всего поодиночке. За нами следили, нам нельзя было вступать в отношения, если это не было частью задания, сближаться с обычными людьми. Пытаться сбежать было бесполезно.
Но иногда я выкраивала минутки для себя. По пути на задание рассматривала виды из окна, если дело было в городе, внимательно наблюдала за простыми горожанами из окон машины. Редко мне удавалось даже прогуляться или зайти в кафе или магазин, сходить в кино.
Задания становились сложнее, я больше узнавала о работе организации, мне присвоили звание, а потом начался мой служебный рост.
Но это не так радовало меня, как получение свободы. Я думала, что теперь занимаю не последнее место, слежка за мной прекратилась, ведь мне доверяют, и я могу наконец позволить себе стать «нормальной», о чем втайне мечтала.
В организации давно стали говорить про какое-то крупное дело, но о нем знали лишь самые верхушки в нашей иерархии. Мне забот хватало, у меня появилась небольшая квартирка на окраине города, где я чаще всего бывала. И радости моей этому не было предела.
А потом в моей жизни появился он. Капитан нашего отряда вырос в прекрасного мужчину. Он был на пару званий выше меня по положению, сблизились мы во время общей парной миссии. Сначала мне было странно и неловко, но эти отношения были шагом вперед к этой «нормальной» жизни. Так что я не противилась, и Конн, так его звали, стал моим. Мы хорошо понимали друг друга, так как вместе провели юность в тренировках и иногда сталкивались друг с другом по службе. Через несколько месяцев я осознала, что влюбилась. И это чувство было взаимным. Все свободное время мы проводили вдвоем, и Конн иногда вместе со мной мечтал, что однажды мы с ним уедем далеко и заживем как простые люди. Он будет работать в офисе, а я буду дома и воспитывать наших детей. Дети!
Пару дней назад Конн позвонил мне сам не свой. Сказал, что есть очень важные документы, имеющие огромное значение в предстоящем деле, о котором сейчас все говорят в организации. Я не сомневалась в его словах, все же он был капитаном и имел много связей. Если мы получим эти документы, то сможем уйти из организации. Конн не стал вдаваться в подробности, но я верила, что мой мужчина сможет организовать для нас безопасную жизнь после нашего выхода в нормальный мир.
Он связался со мной ночью, сказал, что курирует большой заказ, поэтому за ним следят. Я поняла его без лишних слов. Добыча этих документов лежит на мне. Конн беспокоился и пытался отговорить меня, обещал, что мы еще придумаем что-нибудь, еще будут возможности. Но будущее туманно, а я теперь несу ответственность не только за себя, но и за наше дитя. Наш малыш должен увидеть другую жизнь. У него будут мама и папа, и нормальная жизнь. Я решила не говорить пока о ребенке своему мужчине, иначе Конн меня точно не пустит, а эти бумаги — наш билет в новую жизнь.
Подул прохладный ветер, остужая мое разгоряченное от жара тело. Капельки пота катились по спине, и мне не нравилось это чувство. Словно я что-то упустила, а может, мне всего лишь кажется? В любом случае, отсюда нужно быстрей уходить. Несколькими движениями я отключила охрану и с разбегу ловко перелетела через пятиметровую каменную стену с проведенной поверх напряженной проволокой. Оказавшись по ту сторону, я наконец почувствовала себя лучше. Вдруг громко завыла сирена, послышался лай собак и человеческие крики. Свет прожекторов на секунду ослепил меня, и я бросилась бежать со всех ног, в пролеске в километре отсюда припаркован мой байк. Раздались выстрелы, и я как могла попыталась ускориться. Надеюсь, с моим малышом все хорошо, и на него не повлияет эта гонка. Звуки погони становились все дальше, наконец показались не очень высокие деревья, под которыми я и укрылась. Еще сто метров. Пятьдесят. Десять.
