Бабочки улетают в рай - Вероника Тутенко

… Она была рыжая, маленькая и толстая — моя новая начальница, которая решила сжить меня со свету. Да, конечно, многие коллеги сочувствовали мне, говорили, что она неправа, но, как правило, когда она не слышала. Всё-таки её муж был одним из первых лиц этого города. В общем, я высказала ей, что думаю о ней на самом деле, и написала заявление об увольнении. А что мне ещё оставалось? Конечно, на последующих собеседованиях о конфликте я ничего не говорила, а на вопрос «почему решили сменить работу?» благоразумно отвечала «потому что сменился формат издания», тем более, что это тоже было правдой.

Редкий работодатель любит, когда плохо говорят о предыдущем боссе, если, конечно, новый работодатель не женщина, а прежний — не её невестка. Но и здесь возможны варианты…

В общем, я ни о чём не жалела, тем более, что, положа руку на сердце, я была даже немного благодарна новой начальнице за то, что она дала мне возможность попробовать что-то новое. Значит, мне не придётся краснеть, улыбаться и опускать глаза на столетии нашей газеты, когда мне будут вручать диплом по случаю юбилея со словами: «Маргарита Александровна проработала в нашей газете тридцать лет».

Да, я была ей даже благодарна…

Глава I.

1.

— "Мэри Кей"?

Я была недалека от истины. Павел, тем не менее, решительно помотал головой, что должно было означать примерно следующее: творческая и интересная работа, которую я тебе вчера предлагал, совсем иного рода. Ага!:)

— Куда ты меня привел?

Вопрос риторический.

Под плакатами с лозунгами *иначе не скажешь* вроде "ТЫ УСПЕШЕН", те самые, которые вызывают даже не подозрения, а вполне обоснованную убежденность, что сегодня будущие миллионеры ещё очень далеки от своего первого миллиона, несмотря на то, что статус Павла на "Одноклассниках" напротив его фото сплошь в *кич!* желтых звездах уверял не то самого Павла, не то его друзей и гостей: "Скоро стану миллионером".

Не зря я моментально заподозрила его в том, в чем ещё каких-нибудь пару месяцев сама была грешна, намереваясь полностью изгнать из своей жизни всяческий негатив. В общем, здесь я тоже оказалась права *насчет Павла*…

Рыбак рыбака и все такое… Позитивное мышление форэва!

Общаться с ним, вероятно, опять же по той же причине, оказалось очень даже интересно. Не сказать, чтоб уверен в себе, но весьма позитивный и вообще приятный молодой человек, хоть и оказался совершенно не похож на свою фотографию в дурацких звездах.

Но, пожалуй, карьеру в сетевом маркетинге сможет сделать, если от мантр перейдет к делу и начнет, как посоветовал мне, в день проводить по восемь встреч. Даже интересно будет узнать у него через годик, получилось ли, тем более, что на "Одноклассниках мы теперь "Лучшие друзья".

Да… он привел меня в "Орифлэйм".

Ничего не могу сказать об этой компании ни плохого, ни хорошего по той простой причине, что сама пользуюсь косметикой другой компании, против которой у Павла моментально нашлось столько же аргументов, сколько у моей знакомой из той косметической компании против "Орифлэйма".

— К тому же у нас можно сделать карьеру гораздо быстрее, чем там, — продолжал он приводить доводы "за" и с воодушевлением раскрыл ожидавший меня альбом, в котором были фотографии повара, кажется, Ани, в вечернем платье где-то, кажется, в Монте-Карло… И не менее впечатляющие фотографии домохозяйки Лены или Светы с королевой Швеции Луизой. А ещё одна успешный "золотой директор" родила в сорок один и совершенно не боялась остаться без средств в декрете.

В общем, красота.

— Раз в год банкеты с миллиардерами, — продолжал искушать Павел.

— Ну и что, я была на банкете с послами в Брюсселе, — попыталась я удивить его в свою очередь. — Ела горящую карамель…

— А со шведской королевой? — остался невозмутим Павел. — У послов только статус, а здесь миллионы, четыре раза в год путешествия и пятизвёздочные отели…

Все это, безусловно, хорошо. Но факт остается фактом: "Орифлэйм" я не люблю, более того, как-то пробовала какой-то крем и, оказалось, у меня на него аллергия.

— Надо попробовать ещё, — продолжал убеждать Павел.

В директора он рассчитывает выбиться к декабрю, а в первый месяц заработал столько, что это даже охладило мой пыл сделать репортаж о сетевом маркетинге в жанре "журналист меняет профессию".

… — Первые месяцы многие не выдерживают, — подытожила вечером за чаем подружка мой рассказ.

— Но "золотые директора" на фото, бывшие повара и домохозяйки, это все реальные люди… У меня у самой есть знакомые, которым удалось сделать хорошую карьеру в сетевом маркетинге. И позитивное мышление, социальное проектирование и т. п. — оно ведь, правда, работает. Хотя всё какое-то, как пирамида, карточный домик — дунешь — рассыплется…

— Работает, — согласилась подружка. — Только не понятно, откуда это и во благо ли. В конечном итоге за все приходится платить.

Подружка тот ещё философ. Даже шведская королева её не проняла.

— Меня всегда в детстве смешили все эти короли и сейчас смешат, — улыбнулась, отхлебнула чаю. — Ненастоящие они какие-то, картонные, фантиковые. А зачем тебе шведская королева?

— Картонные, — согласилась я, — вынимая из чашки пакетик зеленого "Ристон".

2.

Меня разбудил саксофон, хотя я не спала. Но думать не хотелось ни о чем, потому что если бы начала думать, вспомнилась бы все эти «Как? Ведь надо было сначала найти новую работу, а потом увольняться со старой».

Тем более, работа считалась престижной. Иначе я бы и не проработала шесть лет на одном месте. А теперь на меня смотрят, как будто я спрыгнула с высокого моста, и теперь я — уже и не я сама, а скорее, собственный призрак.

Как будто столкнулась лоб в лоб (с самой же собой?).

— Привет, тебе не надоело?

— На-до-ело!!!

А ещё больше надоело «и что теперь?»

Хотя нашёлся один оригинал…

— А где от тебя соболезнования?

— А от меня — поздравления и поцелуй в попку! Тебе давно пора менять не только работу, но и город.

И добавил троекратно по-чеховски «В Москву! в Москву! в Москву!».

Но осенней промозглостью хочется не столько кардинальных перемен, сколько тёплого чая, особенно когда ещё не дали отопление.

Но шаг из стабильности в неизвестность сделан. Шаг в реальность с биржей труда на углу девятиэтажки и испариной последних дней бабьего лета, припорошенных листьями, как будто в разноцветных кляксах.

А потом телефон стал реже