Полина Ром История Мадлен
Глава 1
– Здравствуйте, мои дорогие художники. Сегодня с вами будем рисовать прекрасного эльфа, который живёт в волшебном лесу. – с тёплой улыбкой оглядев аудиторию, заполненную юными дарованиями, я начала занятие…
Меня зовут Смирнова Елена Николаевна.
В зеркале отражается моложавая (спасибо маминой наследственности и современным косметическим средствам) крашеная блондинка с мягкими чертами лица и легким макияжем. Следить за собой нравилось всегда, так же, как и выбирать одежду. Сочетать ткани и отделку, добавить какую-нибудь оригинальную деталь, изящно повязать шарф или сделать красивую драпировку на шали.
Дожив до своих двадцати девяти лет, я уволилась из театра и заняла нишу учителя изобразительного искусства для ребятишек младшего школьного возраста. Где и прожила последние четырнадцать лет. И на самом деле, мне нравится возиться с непосредственными и абсолютно искренними в проявлениях чувств и эмоций детьми. Среди них попадаются воистину талантливые личности. Но, главное, мои ученики, в силу малых лет, ещё не растеряли любопытства и новизны ощущений жизни. Именно они, не стесняясь в красках, способны, порой, по-настоящему удивлять выплёскивающимися на бумагу фантастическими образами, нестандартными идеями и неожиданной палитрой.
– Тимош, а почему твой эльф такой синий? – с удивлением спросила я, разглядывая на мольберте рисунок самого младшего из группы – Симошкина Тимофея.
Серьёзный, не по возрасту ответственный мальчишка пока ещё даже не пошёл в школу, но уже временами поражал вдумчивой поступательностью мысли и действий.
– Потому, что он замёрз. – Как какую-то совершенно очевидную вещь сообщил малыш. И добавил, – В моём лесу холодно.
– Что будем делать? – поинтересовалась я, – Жалко ведь бедолагу.
– А я нарисую ему свитер. – немного помедлив, ответил Тим.
– И солнышко. А куда тогда денем синий цвет? Ведь твой эльф согреется.
Мальчик нерешительно потянулся к жёлтой краске. В итоге, эльф приобрёл жизнерадостно – зелёный окрас. Это тоже было необычно, но выглядел персонаж уже гораздо веселее.
С ними уютно и спокойно. А главное – интересно. Хотя, в юности моё будущее представлялось мне совсем не таким.
Обладая, как я тогда думала, художественным талантом, лет с двадцати я начала свой стремительный рост в этой области, неожиданно встряхнув местную богему. Было несколько весьма положительных отзывов о моих картинах, которые я всеми правдами и неправдами ухитрялась пристраивать на выставки.
Очень сильно известности поспособствовало знакомство с нереально модным на тот момент критиком – ослепительным красавцем и амбициозным карьеристом Николя Крамози. “В миру”, на самом деле, мой избранник скромно именовался Николаем Катов. Столь эпичный псевдоним Коля придумал себе в связи с неблагозвучностью династической фамилии и всячески поддерживал имидж утончённого денди, подчёркнуто следящего за эстетикой внешнего вида и поведения.
Был он старше меня на двенадцать лет. Лощёный, я бы даже сказала, идеально вылизанный яркий брюнет с невозможно синими глазами и белозубой улыбкой.
С тонко выверенной небрежностью этот эталон голливудского красавца в три счёта обаял меня на одной из первых выставок. В смысле, это, конечно же не была именно «моя» выставка – просто удалось уговорить организатора взять три моих работы ” в довесок”.
– Какой очаровательный портрет. – неожиданно раздалось за спиной, когда я, замерев от напряжённого ожидания неизвестно чего, задумчиво разглядывала собственное полотно.
Кажется, даже не сразу поняла, что говорят именно со мной. А когда поняла – впала в восторженный ступор. Как же?! Кто из околохудожественной среды не знает в лицо Николя Крамози?!
– Николя Крамози. – явно довольный произведённым эффектом, представился красавчик, протягивая руку.
Представляю, какое в этот момент у меня было лицо. Судорожно сглотнув, протянула холодную кисть для рукопожатия, но она была изящно перехвачена моим собеседником для элегантного поцелуя.
– Эта работа восхитительна. – задержав на лишнюю секунду дольше необходимого мою руку и придвинув поближе все свои восемьдесят килограммов подкачанных мышц, сообщил он. И, выдержав эффектную паузу, вкрадчиво добавил, – Как и её автор.
Вот этой самой пошлой лестью, завёрнутой в изысканность речи и манер “купил” молодую наивную начинающую художницу опытный в вопросах обольщения хлыщ. Николя всегда был окружён плотным роем писаных красавиц, но, вдруг, обратил внимание именно на меня. Это было неожиданно и очень лестно. Так волнующим, страстным вихрем и закрутился наш “волшебный” роман.
На самом деле, грамотный предприниматель и делец с очень удачным имиджем – Николай периодически выходил “на охоту” на подобные малозначительные мероприятия, в поисках “свежей крови”. В тот день “дичью”, удостоившейся его деятельного внимания, оказалась я.
Думаю, в тот момент никому не известная художница заинтересовала его по двум причинам. Во-первых, я была недурна собой, плюс самым натуральным образом “заглядывала ему в рот”, что обычно несказанно радует мужчин подобного типажа. А во-вторых, он и в самом деле был неплохим профессионалом и быстро разглядел во мне художественную “искру”. В смысле, как потом показало время, конкретно на меня ему было совершенно наплевать. Но на свежем интересном авторе можно было неплохо поживиться. Таким образом, очерёдность этих пунктов можно смело поменять местами.
И Николя активно занялся моим продвижением. Вернисажи, выставки, гламурные приёмы с восторженными отзывами самого Крамози. Статьи в газетах и репортажи на местном канале посыпались один за другим – популярность свалилась, как снег на мою русую голову. Я наслаждалась творчеством и растущей не по дням, а по часам известностью, а мой избранник, как говорится, без устали и сна беззастенчиво стриг купоны, не забывая лучезарно улыбаться и “гладить по голове” наивную дурочку.( Лишь бы она продолжала рисовать.)
Иллюзия сказки рассыпалась с, как принято выражаться в поэтических кругах, хрустальным звоном, так же громко и стремительно, как и возникла.
Находясь в состоянии любовной эйфории, я совершенно не интересовалась финансовой стороной вопроса. Тем более, что денег было как никогда достаточно. Николай, на правах “мужчины в доме” все расходы по нашему комфортному проживанию взял на себя, позволяя мне просто творить, не отвлекаясь на размышления о хлебе насущном. Ну, это я так себе придумала.
Как часто и бывает, ситуацию изменил случай.
Будучи маниакально педантичным в вопросах ведения документации, особенно финансовой, Коля бережно хранил означенные бумаги в специальной папке, по мере поступления перенося информацию на электронный носитель.
Не знаю, что могло заставить его в этот раз забыть драгоценную папку в кожаной обложке прямо на диване, да ещё и в раскрытом виде, но именно так я обнаружила её, заявившись домой из мастерской.
Взявшись наводить порядок, натолкнулась взглядом на презабавные счета. Сердце рухнуло в гламурные розовые тапки с помпонами и я, часто моргая, в наивной надежде “развидеть” представшую передо мной информацию, убедиться в её ошибочности, взялась изучать документы.
И тут до меня со всей неприглядной очевидностью дошли сразу два жестко отрезвляющих, прискорбных факта: во-первых, Николай все расходы по нашему проживанию взял не на себя, а, простите за каламбур, на меня; а во-вторых, как показывали счета – не только НАШЕ безбедное существование обеспечивалось из заработанных мною средств.
Например, вот эта роскошная машина была оформлена на некую… Говорову Анжелику Витальевну.
Я сидела на диване в полном отупении. В голове пульсирующим набатом стучала кровь. В таком состоянии и застал меня наш, по всей видимости, общий с Анжеликой, Жанной, Светочкой и бог знает кем ещё “прекраснодушный принц”, встревоженный отсутствием в рабочей сумке заветной папки.
