Огонек для чернокнижника - Александра Каплунова

Шаг. Взмах. Поворот. Ритм из самого сердца.

Шаг. Взмах. Поворот. Неистовое пламя окутывает стан, ластится рыжими всполохами по коже. Искры слетают с волос.

Шаг. Взмах. Поворот. Огненная дева танцует. Соблазняет, манит, дразнит.

Стук. Перезвон. Трель. Музыканты едва поспевают задавать ритм юной танцовщице.

И рвутся из груди мужчин сердца. Тянутся руки. Коснуться, ощутить, приникнуть. Хоть на мгновение.

Но горячие искры жгут пальцы, заставляя держаться на расстоянии, позволяя лишь смотреть. И они смотрят. Кричат, хлопают в ладоши, отбивают в пол пятками ритм. Лишь бы танец ее не закончился.

— Танцуй, Кассандра! Танцуй, Пламя!

И она пляшет. Упивается свободой движений. Ворожит дрожащими руками, изгибами тела. Откидывает с раскрасневшегося лица пламенные пряди. Сияет белозубой улыбкой. И пламя ее вторит движениям.

Дрожат столы, выставленные вместо сцены, под ее босыми ногами. Дрожит вся таверна от криков собравшихся.

Шаг. Взмах. Поворот. Откинуться назад, отклониться в сторону, поманить тонкими пальцами. И тут же отвернуться, взметнуться искрами, огненной юбкой вкруг стройных ног.

Она — огненная дева, Пламенная Плясунья, известная в Диких Землях.

***

Глухой перестук копыт по устланной песком дороге, хрип загнанной лошади. Губы несчастного зверя были уже все в пене. Но всадник, весь облаченный в черное, продолжал нещадно гнать скакуна.

— Быстрей! — неустанно твердил его голос, разносясь по круге. Стаи птиц взмывали в небо, не желая касаться этой бешеной скачки. Дорожная пыль вилась столбом, оседая на следы копыт.

Всадник без конца тряс поводья, сжимая их, что было сил, скрипя черной кожей перчаток. Хлестали на ветру полы его балахона.

Всадник оглянулся. Позади никого.

«Оторвался?» — подумал, не сбавляя хода, совсем не обращая внимания, что лошадь под ним на последнем издыхании. То была вынужденная жертва эксперимента, к чему уделять ей внимание?

Всаднику нужно было оторваться от загадочного преследователя, который уже не первую неделю проверял его выдержку и нервы. Некто, облаченный в белую хламиду, излучал просто невероятную по силе энергию и появлялся в поле зрения лишь мельком и в самый неожиданный момент. В чем всадник был уверен, за ним шел не человек — ведь стоило лишь попытаться сосредоточиться на нем, сфокусировать взгляд, как силуэт растворялся в воздухе, словно утренний туман. Всадник и сейчас пытался разглядеть позади погоню, на секунду даже почудилось, что он снова видит белесую фигуру…

«Нет, просто это уже усталость. Там никого нет. На такой скорости и без использования магии я должен был оторваться,» — похоже на самовнушение, но ведь и правда позади никого не было.

Неожиданно конь споткнулся и упал… замертво, подняв еще больше пыли вокруг. Сердце животного не выдержало такой дикой скачки, бедолага был уже не молод, а гнали его слишком нещадно. Сам же всадник отправился в недолгий полёт, и только наработанная упорными тренировками ловкость позволила вовремя сгруппироваться и удачно приземлиться, не свернув шею. Коротко выругавшись, человек в чёрном поднялся на ноги, стряхнул с тёмной ткани пыль и, не оглядываясь на бездыханное животное, пошел дальше по дороге.

Идти пришлось недолго. Впереди, чуть в стороне от тракта, его ждала таверна. Двухэтажное бревенчатое здание, окруженное разнообразными пристройками, смотрелось весьма гармонично на фоне золотой листвы. Потемневшая древесина здания свидетельствовала о том, что сие заведение стоит здесь давно.

«Весьма кстати,» — решил мужчина, толкая входную дверь.

Оказавшись внутри, он с некоторым облегчением отметил, что почти все присутствующие стопились вокруг танцующей на столе девушки. От той веяло магией, а языки пламени, что окутывали девичье тело, но не обжигали, а напротив — подчинялись, лишь подтверждали ее принадлежность к магам. Впрочем, в этих землях таковые встречались не редко, потому особого удивления не вызывали.

«Оно и к лучшему. Меньше чужих глаз, все заняты танцовщицей».

Усевшись за один из столиков, мужчина погрузился в свои мысли, в то время, как девушка тонула во всеобщем внимании, чего сама же практически и не замечала. Танец приносил ей ни с чем несравнимое удовольствие. Даже находись она здесь одна, наслаждалась бы точно так же.

Впрочем, мало кто задумывался, но в данный момент дела обстояли куда более прозаично. Несмотря на талант, у танцовщицы были и самые обычные потребности… Как и всем, ей, нужно было где-то спать и что-то есть. А посему она и тратила свое время и талант на эту не совсем приличную публику, пытаясь заработать небольшую горстку золота или хотя бы серебра…

Ритм музыки нарастал стремительно, вместе с тем и девушка двигалась все быстрее. Музыканты, устроившиеся позади импровизированной сцены, тоже трудились на славу.

Вспыхивало пламя в волосах танцующей, опаляя своим неистовым жаром тех, кто стоял особенно близко, сияла улыбка на алых губах, блестела искрами дикого костра нежная бархатистая кожа, светились яркие глаза.

На самом пике своего ритма музыка резко оборвалась, последний аккорд завис в воздухе оглушительным звоном.

Вместе с тем в соблазнительной позе, прогнувшись назад и устремив взгляд вверх, замерла и девушка-танцовщица. Послышались первые завороженные хлопки среди зрителей, их подхватили другие, а потом толпа разразилась заливистым свистом, одобряющими криками и какофонией голосов.

Девушка поклонилась. Искры на ее коже таяли, волосы становились обычными — золотисто-пшеничного цвета, а глаза, еще мгновение назад полыхавшие раскаленными углями, теперь стали серо-зелеными, с золотистыми крапинками хитринки и веселья.

Хозяин таверны с довольной улыбкой кивнул ей и помог спуститься со столов, которые тут же растащили по местам. Музыканты снова завели свою мелодию, уже тихую и больше подходящую, как фон. Из-за прилавка выскочил мальчишка с бронзовым подносом.

— Ну, а теперь, дорогие гости, будьте так любезны, отплатить нашей милой танцовщице! — пробасил хозяин. Со звоном на поднос полетели серебряные и бронзовые монетки, кто-то даже кинул золотые. Представления в тавернах давали не многие, все же прокормиться песнями, да плясками не просто. Потому и было заведено, посмотрев представление, кинуть в общаг хотя бы по медяшке, не то и вовсе артисты переведутся.

Танцовщица тем временем забралась на стойку, фривольно свесив ноги, сегодня ей было позволительно вести себя таким образом. Позади стояла дородная женщина, жена хозяина, из рук которой, девушка приняла большую кружку с вином, разбавленного ледяной водой. Благодарно кивнула.

«Фух, сегодня вроде неплохо заработаю! И хорошо, а то в кармане уже почти ничего и не осталось… Повезло, что трактирщик дал добро на представление!» — в мыслях рассуждала она, поглядывая на сыплющиеся на поднос монетки.

Мальчишка как раз