Сердце отравителя - Ива Лебедева

Когда твоя новая жизнь начинается с оплеухи, это… бодрит.

Особенно если ты помнишь свою смерть и точно знаешь, что не должна была воскреснуть.

— Паршивая полукровка! Как ты посмела! Завтра твоя свадьба!

Что?! Это… Не может быть. Я не просто воскресла, но и вернулась в собственное прошлое? Эту фразу я узнаю из тысячи.

Смешно.

Все так же, как уже было когда-то. Отличается только тем, что я очень плохо вижу и слышу. Все предметы вокруг размыты и словно окружены неясным светящимся ореолом, а звуки искажаются и похожи на глухой скрежет в глубине колодца.

Зато смысл слов перепутать нельзя:

— Завтра ты выходишь замуж. Это не обсуждается. Если ты еще раз посмеешь устроить скандал или отвратительное представление, я прикажу тебя выпороть и запереть! Будешь ехать в свадебном паланкине стоя!

Голос кажется чужим, но я знаю, кто это.

Какая горькая ирония. Умереть только для того, чтобы вернуться к тому, с чего все началось. Зачем? Для чего? Я не хочу…

Впрочем, не время. Моя дорога в любом случае начинается здесь, и свернуть с нее я пока не могу. Значит…

— Да, матушка. — Свой собственный голос тоже кажется чужим.

— Не надейся, что меня обманет твоя показная покорность! — Ну да, ну да. В прошлый раз ты тоже так сказала. Забавно. Тогда я чувствовала гнев и страх, а теперь мои эмоции совсем другие. — И-Ган! Забери все ее платья и запри двери и окна!

И-Ган? Разве матушкиного доверенного слугу звали не И-Ной?

Впрочем, я плохо помню, кто из ее слуг в тот раз запер меня в комнате без одежды, еды и воды. Даже сейчас я едва чувствую, как последнее платье бесцеремонно содрали прямо с меня, попутно липко облапав, а потом шаги и шум стихли, только грохнула тяжелая дверь и проскрежетал ключ в замке.

Теперь можно расслабиться. У меня есть время — в ближайшие три дня сюда действительно больше никто не войдет. Можно закрыть глаза, вспомнить то, что случилось, и понять, как действовать дальше.

Огненное ущелье снова встало перед глазами, и я даже ощутила жар и запах собственных горящих волос. Только страха не было, как и тогда, на краю пропасти. Одна бесконечная усталость и желание, чтобы все побыстрее кончилось.

Меньше всего я хочу играть в эту игру сначала. Но раз мне выпала эта карта…

Девять лет назад, в мои глупые шестнадцать, мне понадобилась помощь извне, чтобы взломать замок и сбежать. Я была тощей перепуганной девчонкой с зачатками магических способностей. Слабая, доверчивая и глупая. Но даже тогда я смогла добраться до академии и не просто выжить, а поступить, учиться, найти друзей и любовь… Вот об этом я сейчас думать не буду.

Сейчас на тощем сиротском матрасе нелюбимой падчерицы уже не слабенькая полукровка. Сейчас я магистр Темного Пламени, зло во плоти, бывший «самый грозный страж алмазного престола», предатель и отравительница. Впрочем, последнее к делу не относится.

Задавив горькую злую усмешку, я села на кровати и тут же схватилась обеими руками за голову. Кружится… такое впечатление, что сейчас скатится с плеч и улетит под стол. Воскрешение — это вам не гуй чихнул…

Ничего. Бывало и хуже.

Платья и туфли И-Ной, то есть И-Ган, забрал. Но я уже не стыдливый подросток, для которого немыслимо показаться на люди неподобающе одетой. Где-то в сундуке должны быть штаны, рубашка и сандалии, в которых я ходила на огородные работы год назад, когда мачеха на месяц загнала меня туда в наказание. Тогда я считала эту «рванину» позорной и ужасно мучилась от насмешек. И страдала, помнится, что пришлось надевать ненавистные тряпки. А теперь — ха!

Сундуков только почему-то много. Неужели я так плохо помню свою комнату? А, нет, вот оно. Угу, все невзрачно серое, из грубого материала. И кожаные ремешки на сандалиях немного рассохлись. Не беда, мне оставили масляную лампу, так что есть чем их размягчить.

Через полчаса, действуя почти на ощупь — меня все еще заметно штормило, а зрение и слух по-прежнему не желали вести себя прилично, — я собрала все, что мне нужно для побега. И даже соорудила из занавески вполне удобную сумку через плечо, прихватив в нее не только одеяло с кровати, тощую подушку и вторую занавеску, но и два серебряных подсвечника. Это в прошлый раз меня сначала обманули, а потом едва не посадили в тюрьму при попытке их продать, чтобы выручить денег на дорогу. Теперь все будет иначе. Теперь мне никакая совесть не запретит содрать с пояса, который не заметил в шкафу слуга, серебряные пряжки, а с резного сундука — уголки из синей меди, которая стоила не намного меньше чистого серебра. Все пригодится, а если знать, как и кому продавать, неплохо обеспечит меня на первое время.

Странности начались сразу после того, как я полностью экипировалась и выжгла замок в двери простеньким заклинанием. После смерти и воскрешения что-то случилось с моей памятью. Я была уверена, что если пойти налево от моей комнаты по коридору, то через двадцать шагов будет поворот и черная лестница для слуг, перекрытая вечно запертой дверью. Поскольку замки для меня не проблема, через нее я и собиралась сбежать, не утруждая себя рискованным променадом по внешнему парапету стены и вывихнутым плечом, когда я в тот раз с него свалилась. Пришлось отдать мамин браслет деревенскому коновалу, чтобы он мне его вправил и держал язык за зубами.

Сейчас мне всего лишь требовалось попасть на открытую галерею с той стороны особняка, чтобы без помех убраться из родного дома, который давно превратился в тюрьму.

Коридор был привычно темным и пыльным, ветхая ковровая дорожка под ногами знакомо пружинила, старые половицы чуть скрипели. Я передернула плечами, отгоняя сонм воспоминаний, связанных с этим местом, и вытянула руку, рассчитывая обнаружить проход в сплошной стене. И вот тут меня поджидал неприятный сюрприз. Его не было. И лестницы не было. Как так?

Я перепутала лево и право? У меня проблемы со зрением, но не с головой. Ладно…

Еще через десять шагов я все же обнаружила пустоту слева и осторожно прощупала этот ход поисковой искрой. Но раньше, чем искра вернулась, я почувствовала дуновение холодного воздуха на лице. Это открытый балкон. Балкон?! Да что