Горячая зона - Джейн Энн Кренц

Добро пожаловать снова на Остров Дождевой Тени в мой новый мир — Хармони.

У каждого на Рейншедоу есть прошлое; у каждого есть секреты. Но ни одна из этих тайн не так опасна, как древние секреты, скрытые за паранормальным забором, охраняющим запретную территорию острова, известного как Заповедник.

Секреты Заповедника веками держались в тайне, но теперь некоторые из них выходят на свет — и они действительно опасны.

Надеюсь, вам понравятся романы «Рейншедоу».

Пыльный кролик вернулся.

Седона услышала тихое, приглушенное бормотание и бросилась к зарешеченной двери маленькой комнаты без окон. Ночью в лаборатории было пусто, но света было достаточно. Пришельцы исчезли несколько тысяч лет назад, но они построили свой лабиринт катакомб подземного мира на века. И они оставили свет включенным. Кварцевые стены маленькой камеры и лаборатории, в которой находилось исследовательское оборудование доктора Бланкеншипа, светились кислотно-зеленым светом.

Из-за постоянного свечения невозможно было определить, день сейчас на поверхности или ночь, но она была почти уверена, что сейчас ночь, потому что два сильно располневших помощника Бланкеншипа недавно ушли, разговаривая об ужине. У этих двоих были имена, но про себя она решила называть того, у кого были короткие, подстриженные бритвой волосы, Баззкилл. Второй мужчина полностью брил голову. Она дала ему прозвище Халк.

Одевались они в одежду цвета хаки и кожи, но даже без подсказок в одежде она бы догадалась, что они охотники за привидениями. Она достаточно часто работала с мужчинами из Гильдии, чтобы узнать их, когда видела. Одна из важных подсказок заключалась в том, что они были одержимы янтарем. Они носили янтарь во всех мыслимых проявлениях — в пряжках ремней, в серьгах, в рукоятках ножей. Она также знала, что они, припрятали янтарь в ботинках, на всякий случай. Ни один уважающий себя член Гильдии никогда не спускался в катакомбы без большого количества янтаря, и весь он был настроен. Хороший янтарь, настроенный на правильные частоты, был единственным способом ориентироваться в тяжелых потоках искажающих чувства пси-сигналов, наводнивших туннели Пришельцев. Потеряешь янтарь, и ты потеряешься навсегда.

Она услышала еще один приглушенный рык. На этот раз звук исходил из-под одного из лабораторных столов. Рядом с полом послышалось какое-то движение. Пушок выскочил из-под скамейки и побежал через комнату к двери камеры. Он выглядел как большой комок пушистого ворса, усеянный парой голубых глазок. У него было шесть лапок и пара ушек, но их почти не было видно в его шерсти.

В какой-то момент она решила называть его Лайл. Она не знала, почему. Имя, казалось, подходило ему, а имя, присвоенное пыльному кролику, делало его более реальным. Ей нужны были прочные, осязаемые связи с реальностью, которые она могла получить. Прошлой ночью, когда Лайл впервые появился, она все еще пробивалась сквозь толщу слоев лекарств, которые Бланкеншип использовал, чтобы поддерживать ее в состоянии сна наяву (состояние, когда человек может сидеть, стоять или лежать с открытыми глазами, вроде не спит, но абсолютно не обращает внимание на происходящее вокруг. Он находится в мире своих грёз и может видеть (вроде галлюцинаций) каких-то людей, слышать звуки и даже проживать во снах другую жизнь, не имеющую отношения к реальности.). Она понятия не имела, как долго она находится в плену. Ее дни и ночи были наполнены кошмарами и тревожными видениями.

Сначала она подумала, что пыльный кролик — еще одна галлюцинация, хотя и приятная. Она задалась вопросом, не является ли это признаком того, что эксперименты Бланкеншипа наконец-то подтолкнули ее к преодолению шаткой границы между здравомыслием и хаосом.

Лайл, похоже, был в восторге от энергетического батончика, который она дала ему из тайника в комнате. Он легко протиснулся сквозь решетку двери и запрыгнул на койку. Он тарахтел все настойчивее, пока она, наконец, не поняла, что он пытается заставить ее уйти.

— Я не могу никуда уйти, — объяснила она. — Дверь заперта.

Она долго сидела рядом с ним, находя в этом утешение. Он ушел незадолго до возвращения Баззкилла и Халка. Наступил еще один ужасный день экспериментов Бланкеншипа. Ей потребовалась вся сила воли, чтобы имитировать состояние сна наяву. Чего ей действительно хотелось, так это кричать от ярости и выцарапать глаза Бланкеншипу.

В ту ночь она уже отчаялась снова увидеть Лайла. Но он пришел. Ее настроение поднялось.

— Привет, — прошептала она и присела, протянув руку через решетку, чтобы погладить Лайла. — Рада снова тебя видеть, приятель.

Лайл проурчал. В одной лапе он держал небольшой блестящий металлический предмет длиной около полутора дюймов (≈4 см). Он пролез через решетку, вскочил на койку и помахал ей яркой штучкой.

— Подарок в обмен на энергетический батончик? — поинтересовалась она. — Спасибо.

Когда она взяла подарок, то увидела, что это небольшой спасательный разжигатель огня. Их называли фликерами, и они были в каждом наборе первой необходимости у любого члена Гильдии. Огонь был одним из немногих полезных источников энергии, которые работали в тяжелых пси-средах, поскольку его можно было заставить гореть во всем спектре от нормального до паранормального. Сложное, высокотехнологичное оборудование, такое как оружие или компьютеры, либо вообще не работали, либо взрывались у вас в руках.

Она рассмотрела маленький фликер. В ее голове быстро сформировался план. Это был план из разряда: когда ты в отчаянии, любой план сгодится. Фликер мог породить только искру пламени. Тем не менее, этого может быть достаточно для ее цели.

— Хм.

Лайл нетерпеливо пробормотал и подпрыгнул немного.

— Да, я знаю, — сказала она. — Пора уходить отсюда. Не думаю, что смогу еще один день, притворяться, что нахожусь в состоянии сна.

Когда она, наконец, начала выбираться из гнетущего кошмара, она поняла, что должна скрывать свое выздоровление. Если бы доктор Бланкеншип понял, что она в сознании, он, скорее всего, удвоил бы дозу галлюциногена, который колол ей.

Она обдумала свои варианты. Вчера в ходе экспериментов она осознала два факта. Во-первых, по какой-то причине Бланкеншип и его люди относились к ней крайне настороженно. Видимо, они считали ее опасной. — Это хорошо, — сказала она себе, возможно, единственное, что удерживало Баззкила и Халка от приставаний к ней, пока она находилась в бессознательном состоянии. Но она не осмеливалась дать им повод использовать физические ограничения, а также лекарства, чтобы держать ее под контролем.

Второе открытие, которое она сделала, заключалось в том, что эксперименты,