Дикое сердце - Николай Эндрю

«Братство волвенов» — это серия взаимосвязанных самостоятельных книг, в которых мужчины-волвены находят свои истинные пары и сражаются за любовь и семьи, о которых они никогда не думали, что у них будут. Эти парни — монстры на поверхности, но в глубине души они — зефирки для своей единственной и неповторимой.

Хотите узнать, как шериф полиции Холли и Варгр узнают, что они — истинная пара? Вы получите все ответы здесь, в «Диком сердце» Оба персонажа появляются в первой книге «Рожденный диким»!

Поскольку мы не нашли достойного определения слова «волвен», которое бы подходило под описание, мы решили оставить так, поскольку по сути герои своего рода авторская раса и ближе всего к волкоподобным людям, нежели какому-то виду оборотней. Фералы — дикие волвены. Визарды хоть и имеют знамение колдунов, магов и волшебников мы решили оставить так по той простой причине, что они тоже не выглядят, как люди. Спасибо за понимание. Приятного чтения, надеемся вам понравится!

Варгр

Утро подходит к концу, когда я слышу грохот грузовика, объезжающего заросли деревьев, отделяющие мою хижину от старой лесовозной дороги.

Я встаю и потягиваюсь, прижимая руки к спине и глядя на небо, облегчающее боль от наклона над изголовьем, которое я вырезал. Это сложнее, чем мой обычный стиль. Воспоминания о моей родине все больше просачиваются в произведение, и в этом есть и благословение, и проклятие.

Я стону, растягивая напряжение, зевая и думая, что сегодня мне нужна шестая чашка кофе, так как ни хрена не спал. Хватаю свою фланелевую рубашку с того места, где бросил ее на ограждении снаружи хижины, и перекидываю через плечо. Вспышки кошмара, разбудившего меня перед восходом солнца, до сих пор мелькают в моей голове.

Он о том, как мой отец убил мою мать и сестру. Я рычу, мое тело напрягается, клыки вылезают, когда воспоминание о сне всплывает в сознании. События были реальными, но их смысл… на этот раз он казался другим. В изображениях было скрыто послание, что-то срочное, новое и связанное с настоящим.

В тот день для моего отца наступили перемены. Я никогда больше его не видел, слава богу, но… перемены кажутся неизбежными. В моей жизни? После двухсот лет существования?

Что-то приближается.

Нет. Не что-то. Кто-то.

Она. Она.

Я качаю головой, сжимаю кулаки, впиваясь когтями в ладони. Нет. К черту это. Никаких женщин. Женщин нужно защищать, и, как напомнил мне сон, это то, в чем я никогда не был хорош. Моя жизнь прекрасна, какая она есть. У меня есть моя хижина, у меня есть резьба по дереву, и у меня есть работа, чтобы занять себя. Мне не нужно ничто и никто другой.

Каллэн приближается на своем пикапе, взбивает листья на дороге. Этой штуковине нужен новый глушитель, а кружащиеся над головой листья напоминают мне, что мне нужно закончить рубить дрова на предстоящую зиму. Мои запасы достаточны, но никто не хочет идти за бревнами и ничего не находить морозным январским утром, особенно после рождения щенков Сестины и Каллэна.

Подняв руку в знак приветствия, я топаю к грузовику, пока Каллэн паркуется.

— Взял мою книгу? — спрашиваю я, как только его дверь открывается.

Каллэн выходит, хватая с пассажирского сиденья книгу в мягкой обложке. Он сует мне в руки «Мастера и Маргариту».

На обложке маргаритка и хлыст. Это может быть интересно. Это следующая в моем списке сто книг, которые нужно прочитать перед смертью. Несколько дней назад я закончил «Франкенштейна», трагедию о непонятом изгое. Я сочувствовал монстру.

— Гейл хочет знать, собираешься ли ты когда-нибудь прийти и забрать свои собственные книги. Она хочет встретиться с мужчиной со списком для чтения.

Я ворчу. Этого не произойдет. Я не был в городе уже десять лет и не собираюсь в ближайшее время. Если она доживет до ста, может быть, тогда и поговорим.

— Ты знал, что однажды она разговаривала с Роарком? Или брала у него интервью, я думаю, это больше похоже на это. Для какой-то газеты в которой она работала, — добавляет Каллэн, засовывая руки в карманы. Его глаза бегают по передней части моей хижины, затем снова ко мне в ожидании ответа.

Я фыркаю и пожимаю плечами, листая страницы своего последнего прочитанного. С меня хватит разговоров на сегодня. Особенно сегодня. Тревога, терзающая меня с тех пор, как я проснулся, не уменьшилась. Во всяком случае, она набирает обороты, и ощущение того, что что-то вот-вот произойдет, делает меня более угрюмым, чем обычно.

— Я не знал, — продолжает он. — Он рассказал ей всякую чушь о нас. Должно быть, у него появилось к ней какая-то слабость. Дочь, которой у него никогда не было.

— Ты когда-нибудь перестанешь болтать? — огрызаюсь я.

— Я тоже рад тебя видеть, мудак.

Я игнорирую его и кладу книгу на пень, а затем иду к задней части грузовика. Снимаю с кузова бочку с маслом для генератора рабочих, а Каллэн хватает огромный ящик с овощами. Это намного больше, чем я когда-либо съем, но я всегда делюсь тем, что получаю, с рабочими. Пара Каллэна, Сестина, настроила его на здоровую диету, и он пытается навязать её мне, но после двух столетий жизни я чертовски упрям, а в мои привычки не входят овощи.

— Могу я оставить это Тулаку? — говорит Каллэн, указывая на пару рабочих ботинок и джинсы.

— Наверное.

— Ты видел его в последние дни?

— Нет. Он зайдет, когда захочет свои вещи.

— На обратном пути я видел одно из его укрытий или то, что от него осталось. Ветер, должно быть, подхватил его и отнес прямо через дорогу. Думаю, он будет занят восстановлением до зимы.

— Полагаю так, — меня действительно не волнует, что делает Тулак. Если бы он хотел постоянное убежище, я бы помог ему его построить. — Это все?

— Что с тобой? Ты ворчливее, чем обычно, и я не думал, что это возможно.

Я качаю головой.

— Ничего такого. Голова болит.

— У нас не болит голова, — Каллэн щурится, изучая меня.

Не такая головная боль. Это то, что происходит только от одной вещи, и это то, чего я никогда не хотел.

Я рычу на Каллэна, и он закатывает глаза.