Но, с другой стороны, как и все психопаты, ДелВеччио-старший культивировал свой образ и бережно поддерживал его. Он был очень успешным продавцом антиквариата, хотя его фирма в надменном, горделивом мире денег и привилегий была полностью самодельной. Он начал с нуля, но умело очаровывал богачей… а также умудрялся летать за рубеж и возвращаться с древними артефактами и статуями, пользующимися высоким спросом. Только когда стали всплывать убийства, его дело попало под следствие, и до сих пор никто не имеет понятия, откуда он брал антиквариат… казалось, будто он нашел клад где-то на Ближнем Востоке. Он определенно не помог властям в расследовании, но что они с ним сделают? Он уже сидел в камере смертников.
И, очевидно, ему осталось недолго.
Какой была мать Века…
Стук в окно рядом с ее головой прогремел словно выстрел, и Рэйли схватила пистолет и направила его в сторону звука меньше чем за один удар сердца.
Век стоял на улице рядом с ее машиной, руки были подняты, его влажные волосы блестели в свете уличных ламп.
Опустив дуло, она с проклятьем открыла окно.
— Быстрые рефлексы, офицер, — пробормотал Век.
— Хотите отхватить пулю, детектив?
— Я позвал вас по имени. Дважды. Вы ушли в себя.
Благодаря тому, что она увидела в ванной, фланелевая рубашка на нем и штаны из полицейской академии казались легко устранимыми, такие шмотки будут задраны или спущены без возражений. Но, да ладно, будто она уже не видела каждую полку в этом продуктовом магазинчике?
— Возьмете одежду сейчас? — спросил он, поднимая мусорный мешок.
— Да, спасибо. — Она приняла вещи через окно и положила пакет на пол. — Ботинки там же?
Кивнув, он произнес:
— Могу я принести вам кофе? Кухня у меня пустая, но, думаю, смогу найти чистую кружку и быстрорастворимый.
— Спасибо. Я в порядке.
Последовала пауза.
— Есть причина, по которой вы не смотрите мне в глаза, офицер?
Я видела вас в чем мать родила, детектив.
— Вовсе нет. — Рэйли посмотрела прямо ему в глаза. — Вам следует зайти внутрь. Здесь холодно.
— Холод меня не волнует. Вы будете здесь всю ночь?
— По обстоятельствам.
— Смотря, где буду я, верно?
— Да.
Он кивнул, а потом оглянулся по сторонам, словно они — простые соседи, обсуждающие погоду. Такой спокойный. Такой уверенный. В точности как его отец.
— Могу я быть честен с вами? — внезапно спросил он.
— Вам же лучше, детектив.
— Я по-прежнему удивлен, что вы позволили мне уйти.
Она скользнула руками по рулю.
— Могу я быть честна с вами?
— Да.
— Я отпустила вас потому, что на самом деле не думаю, что это сделали вы.
— Я был на месте преступления. На мне была кровь.
— Вы вызвали 911, не сбежали, и такая смерть — очень грязная работа.
— Может, я вымылся.
— Насколько мне известно, в лесу нет душа.
Не. Думай. О. Нем. Без. Одежды.
Когда он снова начал качать головой, будто собирался возразить, Рэйли оборвала его:
— Почему ты пытаешься убедить меня, что я неправа?
Это заткнуло его. По крайней мере, на минуту. А потом он произнес низким голосом:
— Вы будете чувствовать себя в безопасности, следя за мной?
— Почему нет?
Впервые за все это время эмоции прорвались сквозь его холодное выражение, и ее сердце остановилось: в его взгляде сквозил страх, будто он не доверял самому себе.
— Век, — тихо сказала она. — Есть что-то, чего я не знаю?
Он скрестил руки на своей широкой груди, вес перемещался с ноги на ногу, будто он задумался. А потом он зашипел и начал потирать виски.
— Ничего, — пробормотал он. — Слушай, просто сделай одолжение нам обоим, офицер. Держи этот пистолет поближе.
Не оборачиваясь назад, Век развернулся и пересек улицу.
Она поняла, что на нем не было обуви.
Подняв стекло, София наблюдала, как он заходит в дом и запирает дверь. Потом во всем доме потух свет, не считая коридора на втором этаже.
Устраиваясь поудобнее, она откинулась на сиденье и уставилась на его окна. В скором времени огромная тень прошествовала по гостиной… или, казалось, протащила что-то? Вроде дивана?
Потом Век сел, и его голова исчезла из поля зрения, будто он растянулся на чем-то.
Казалось, будто они спали бок о бок. Ну, не считая стен дома, участка грязного весеннего газона, дорожку, асфальт и стальную клетку ее «Краун Виктории»[24].
Веки Рэйли опустились, но то было следствие наклона ее головы. Она не устала и не боялась уснуть. Она была бдительна в темном салоне автомобиля.
Но все равно протянула руку и нажала на блокировку дверей.
На всякий случай.
Когда демон Девина прогуливалась по холодному бетону, ее дорога была не прямой, а извилистой. Она лавировала между рядами комодов, и диссонирующее тиканье сотен часов приглушало цокот ее «Лубутенов».
Здесь ее имущество обрело свой дом, коллекция была безопасно перевезена в подвал этого двухэтажного здания. Местоположение подобрано идеально — за пределами центра Колдвелла, и чтобы выглядеть законно и не вызывать подозрений, она поддерживала иллюзию того, что компания в сфере управления персоналом заняла площадь над ее головой: насколько знали люди, напористая, энергичная фирма арендовала это место для собственного расширения.
Глупые людишки. Будто с такой экономикой, как у них в стране, кто-то станет или сможет позволить себе благотворительность, когда дело касается рабочих мест.
Остановившись у комода «Хэпплуайта»[25], который был сделан в Провиденсе[26], Род-Айленд, в 1801 году, Девина скользнула ладонью по столешнице из красного дерева. На ней сохранилась первоначальная полировка, но, с другой стороны, она хранила стол вдалеке от солнца и воды с момента его покупки, два столетия назад. В его ящиках лежали корзинки, полные пуговиц, ряды очков, куча колец в коробочках. В других комодах был тот же набор предметов, каждый из которых создан из различного металла.
После зеркала, ее коллекция была самым драгоценным имуществом. Это — ее связь с душами в Аду, узы защищенности, в которых она нуждалась, когда чувствовала неуверенность или стресс здесь, на Земле.
Например, как сейчас.
Однако проблема этой ночи дала о себе знать впервые с того времени, как тысячелетия назад она начала собирать свою коллекцию. Она не чувствовала спокойствия, уверенности, облегчения. Расхаживая вокруг своего склада предметов, она не чувствовала помощи от зависимости, которая на протяжении долгого времени была столь полезной.
