— Привеееееет? — крикнула я, — Антония? Это я, твоя любимая падчерица.
— Под любимой, — добавил Марк, входя за мной в прихожую, — она имеет ввиду ненавистную.
Кажется он уже вполне оправился от унижения в машине…он был просто неугомонный. Если конечно не учитывать его неудавшееся самоубийство. Вы только подумайте — это было неудавшееся самоубийство.
— Ты ее даже не встречал, — сказала Джессика, пока все мы толпились в маленькой прихожей.
— Нет, но я наслышан об этих сказках. Честно говоря, я настроен скептически. Неужели она так и живет во лжи?
— Должна признать, — сказала Тина, — мне тоже любопытно.
— Она знает, что ты вампир, но передняя дверь не заперта, — фыркнул Синклер, — либо она невероятно самонадеянна, либо невероятно глупа.
— Ты не можешь быть здесь! — сказала моя мачеха вместо приветствия, спускаясь по ступеням как Скарлет О’Хара только в светлом парике и с морщинами, — Я же тебя не приглашала войти!
— Это срабатывает только с черными людьми, — сказала Джессика.
Тина выпучила глаза, она всегда так делает, когда сосредотачивается, чтобы не засмеяться:
— Я боюсь, что это старые выдумки, мадам.
— Всегда рада тебе Антония, — сухо сказала я, — ух ты, да ты поправилась на целую тонну.
Она свирепо на меня посмотрела. Ее волосы были идеального цвета (наверняка и на ощупь тоже, но я не планировала до них дотрагиваться), как у дольки ананаса. На ее глазах было больше голубых теней, чем у королевы диско в семидесятые, а ее помада была на тон краснее, чем карандаш для губ. Девять часов вечера, одна дома, мужа нет в городе, и при полном параде. И черная мини-юбка. И белая шелковая блузка, без лифчика. Невероятно.
— Убирайся отсюда вместе со своими дружками, — сказала она.
Она родилась и выросла в Бимиджи, но произносила согласные так, как если бы она провела много лет в элитной школе на восточном побережье.
— Я уже говорила твоему отцу, что не понимаю, почему он не прекратит иметь с тобой дело, и скажу тебе это прямо в лицо. И еще одно: я не хочу, чтобы ты была рядом с моим ребенком. Мне все равно, старшая ли ты сестра или нет. У тебя должно было хватить приличия остаться мертвой, как у любого нормального человека после смерти.
— Она действительно живет во лжи, — сказал Марк, вытаращившись на нее.
— В этом я с тобой не могу не согласиться, — сказала я. — Это Марк, мой голубой сосед.
Помимо всех остальных прелестных моментов Ант была еще и гомофобом.
— А это Синклер и Тина, — и так было понятно кто они, — Мы здесь, чтобы задать тебе несколько вопросов.
— Я не собираюсь с тобой разговаривать. Не могу поверить, что тебе хватило наглости прийти сюда как нормальному человеку, когда ты… ты…
— Республиканка? — спросила я, начиная получать удовольствие от всего этого.
— У нас есть к тебе парочка вопросов, а затем мы уберемся с твоих глаз долой, — сказала Джессика. Я могла видеть, что ее до смерти хотелось сказать то, что она собиралась.
— Итак, что насчет твоего ребенка, которого ты уже родила?
К сожалению, Ант не была застигнута врасплох, что означало, что мой папа уже предупредил ее о том, что он проговорился. Это было досадно. И неожиданно. Она крепко держала моего папочку в своих наманикюриных пальчиках. Он жил постоянно боясь, что она подожмет от злости свои хирургически увеличенные губы.
Вместо этого она вздохнула и возможно нахмурилась, но из-за большого количества ботокса, сложно было сказать наверняка.
— Не лезь не в свое дело и убирайся отсюда, потому что тебя это не касается, и я не могу поверить, что ты продела весь этот путь просто чтобы спросить меня об этом. Это давняя история.
— Весь этот путь? — переспросил Марк, — Вы живете в Эдине, а не в далекой Африке.
— Мы что собираемся простоять в прихожей всю ночь? — пожаловалась Джессика.
— Я удивлена, что нам удалось пройти уже сюда, — ответила я.
— Нет, вы не будете стоять здесь всю ночь. На самом деле вы уйдете, немедленно, — она покопалась в кармане и вытащила оттуда крест, который она очевидно сделала из палочек от мороженного.
— Силой Христовой вынуждаю вас! Силой Христовой вынуждаю вас!
Я рассмеялась, в то время как Тина и Синклер сделали шаг назад и отвели взгляд.
— Я говорила тебе, — сказала Джессика, — это срабатывает только с черными людьми.
— Как ты можешь шутить над такими вещами? — заныл Марк.
— Вот и подумай над этим, Марк, — терпеливо ответила она.
— Убирайтесь из моего дома, вы отвратительные ходячие мертвецы!
— Она сделала то же самое, когда бойскауты приходили продавать рождественские гирлянды, — разъяснила я для остальных, а затем шагнула вперед и вырвала у нее крест
— Куда ты ходила на курсы «умелые ручки»? Неужели нельзя было побеспокоиться и сходить в ювелирный магазин, чтобы купить посимпатичнее? Я удивлена, что не выжала из отца четырехзначную сумму на покупку креста из бриллиантов.
— Убирайся из моего дома, — прошипела она, — считается, что ты не можешь так делать.
— Ты это мне скажи, мы собираемся спросить тебя о другом ребенке моего отца, и мы не уйдем, пока ты нам все не расскажешь.
— Я не скажу вам ничегошеньки, отвратительные мертвецы. Сейчас вы уберетесь отсюда, а я пойду спать.
— О, — сказал Синклер, выступая вперед, раз я убрала палочки от мороженного в свою сумку, — сон, это последнее о чем вы будете думать в ближайшее время Миссис Тейлор.
Я спустилась назад в гостиную, после пятиминутного перерыва, за время которого я успела сунуть духи Антонии в сушилку и нажать кнопку «пуск». Антония сидела в дальнем углу дивана, наклонившись вперед, и неотрывно смотрела на Синклера. Ее ладони лежали на коленях, и она бессознательно царапала по коже, но взгляд от Синклера так и не отводила.
Я чувствовала какую-то странность во всем происходящем. Почему на самом деле мы этим занимаемся? Я даже не была уверена, что именно чувствую по этому поводу, но как бы то ни было мы здесь и пытаемся рыться в ее испорченных мозгах. А почему Синклер так заинтересован? У него что нет других королевских дел, которыми стоит заняться? Может примерка костюма? Присмотреть за новообращенными или поучит их чему-либо? Однако он здесь, сидит на скамеечке для ног, обитой джинсой, и держит руки Антонии в своих, вытягивая из нее все что можно. Абсолютно все.
— … а затем я попыталась заставить его сделать мне предложение, но он не сделал этого, так как боялся, что Бетси рассердится на него, если он бросит ее мать, поэтому мы расстались.
