Мама сокрушённо покачала головой.
— И это ещё не всё. Выскочили мы с отцом во двор, а там несколько таких же громил собралось. И смотрят так сурово, будто угрожают. Маруся вышла следом, отправила их восвояси. Говорила потом, что ты в безопасности и зря я панику подняла, мужчины безобидные. Ага, видела бы ты этих безобидных. Медведи натуральные… Да и что делать раненому у старухи дома? С такими травмами в хирургии самое место, а не за печкой у полоумной старухи. В общем, дождались мы, пока ты вернешься с прогулки, забрали и больше не пускали с ночёвками в посёлок. А что там и как, разбираться не стали.
Всю обратную дорогу до посёлка Алёна обдумывала мамины слова. Не хотелось верить, но бабуля, похоже, была связана с криминалом. Другого объяснения окровавленному мужчине в её доме не было. Любой нормальный человек, получив травму, обратится в больницу, а этот сам пришёл, либо дружки принесли к деревенской лекарке. Значит, мужчина занимался чем-то крайне нежелательным с точки зрения властей и попадаться этим самым властям на глаза не желал.
Паркуя машину на плотно заросшей спорышем лужайке, Алёна заметила Павла с секатором в руках. Мужчина обрезал длинные плети винограда и хмеля с многострадального забора, очертания которого еле угадывались под густой разноцветной листвой.
— Добрый вечер, Павел. Я опоздала немного, простите. Зато купила всё, что заказывали. — Алёна открыла багажник и принялась выгружать из него покупки. — Как дочка?
— Настька-то? Хорошо. — мужчина схватил самую большую коробку и отнёс на крыльцо. — Будто и не болела, честное слово. Скачет весь день, ест за троих, гулять просится, но Валька не пускает. Хорошо вы вчера подлечили Настеньку, спасибо вам большое.
— Я? Да вы что, Павел. Я просто литическую смесь дала от температуры, вот и вся заслуга.
— Ну-ну… — хитрая многозначительная улыбка появилась на лице мужчины. — Как скажете..
Павел выудил из ящика с инструментами гвоздодёр и аккуратно поддел дверь снизу, снимая тяжёлое полотно с петель. Алёна постояла немного, наблюдая за работающим мужчиной и ожидая возможности помочь, но он прекрасно справлялся и сам, а в доме было достаточно работы для женских рук.
Прихватив два ведра, Алёна отправилась к ближайшей колонке за водой. Путь был не близкий, а уж на обратном пути, с полными вёдрами и вовсе приходилось часто останавливаться, чтобы отдохнуть и размять руки.
— Здрасьте! Давайте помогу! — одно из вёдер решительно отобрала молодая симпатичная женщина.
— Что вы, не нужно. Я сама. — попыталась протестовать Алёна, но женщина уже бодро шагала рядом и ношу свою отдавать не собиралась.
— Да я всё равно познакомиться и поговорить с вами хотела. Вот, заодно и помогу. — беззаботно махнула свободной рукой женщина. — Меня Татьяна зовут. А вы Алёна, я знаю. Новая лекарка.
— Что вы такое говорите? Никакая я не лекарка!
— Ну не лекарка, травница, какая разница? Людей же лечите?
— Да с чего вы это взяли? — Алёна остановилась, поставила ведро на землю и возмущённо посмотрела на новую знакомую.
— Как с чего? Вы же вылечили Валькину дочку. Она сама мне рассказала — водой простой обтёрли, пошептали и всё, ребёнок здоров.
— Я её жаропонижающее дала вообще-то!
— Ага… Валька тоже давала, только с её рук не помогло, а с ваших раз! и здорова девка!
Алёна стиснула зубы, чтобы не выругаться, молча схватила ведро и пошла дальше. Убеждать в своей правоте Татьяну не было ни времени, ни сил. Хочется ей верить в целительные "шепотки" — пусть верит, а у Алёны и так дел достаточно и разбираться с деревенским мракобесием некогда.
— Послушайте, ну не обижайтесь. — Вот ведь упорная женщина. Догнала и опять идёт рядом, да ещё и в глаза пытается заглянуть. — Мне помощь ваша очень нужна.
— Ещё кому-то дать таблетку с моих рук? — иронично спросила Алёна, сдувая со лба, выбившуюся из собранного пучка, прядь.
— Ну не знаю, может и таблетку… Вам лучше знать, вы же лекарка.
Алёна с тоской посмотрела на дом и решила, что первым делом придётся ставить высокий глухой забор с крепкой калиткой, чтобы оградить себя от нежелательных знакомств и странных просьб.
— Татьяна, я не понимаю, что вы хотите от меня? У меня много дел, правда. И времени совсем нет.
— Ребёночка хочу очень. — Карие глаза женщины светились такой искренней надеждой, что Алёне стало неудобно её расстраивать, но и чем помочь не представляла.
— И? Дальше что?
— Так не получается! Три года с Митькой живём, а всё никак! Соседки уже шепчутся, злословят, говорят — уйдёт Митька к Людке Перваковой, она давно на него смотрит. А вдруг родит ему?
Алёна чуть не взвыла от отчаяния. Как она во всё это вляпалась? Пожила спокойно, называется. Всего сутки провела в посёлке, а у неё уже требуют вылечить бесплодие.
— Тань, а вы у гинеколога были?
— Была конечно. И у нашего, поселкового, и в райцентр ездила. Даже платно один раз ходила!
— И что говорят врачи?
— Всё нормально, говорят. Здорова я. А ребёночка всё нет.
— А муж ваш обследовался? В половине случаев проблемы у мужчин, а не у женщин.
— Не, у него всё отлично, — смущённо, но не без гордости хихикнула Татьяна. — Каждый день, да не по разу!
Алёна тяжело вздохнула, услышав это заявление. Читать лекцию о мужской репродуктивной системе ей не хотелось, а домой, наоборот, тянуло со страшной силой. Потому, пришлось туманно пообещать прилипчивой Татьяне "посмотреть, что можно сделать" и только после этого спокойно продолжить путь.
*
К возвращению Алёны, Павел уже подровнял дверь, прикрутил новые петли и теперь занимался просевшим навесом.
Алёна затащила тяжёлые вёдра в сени, поставила их на широкую лавку и подумала, что долго не протянет, если и впредь будет исполнять роль водовоза. Добытого объёма воды хватит только на приготовление еды и мытьё посуды. А ведь дом нужно прогенералить полностью, столько пыли за годы забвения скопилось. Если приплюсовать сюда стирку и купание себя любимой, то доставка воды становится актуальнейшей из проблем.
— Павел, а где вы воду берёте для хозяйственных нужд? Полы помыть, огород полить, самим сполоснуться..
Мужчина спрыгнул со стремянки и уселся на высокий порог сеней.
— Скважина у нас и бак большой для воды. Как Валька попросит, я мотор включаю и заполняю бак, огород заодно поливаю. Она потом воду черпает, куда ей там нужно. Как заканчивается — опять набираю. А питьевая у нас водопроводная, но для чая всегда родниковую берём, очень уж вкусная.
— Родник в светлом лесу ещё живой? Помню, как любила к нему ходить, играть в тени возле воды. Лето, жара, пыль, а там, как другой мир — покой, прохлада и птицы во все голоса поют.
— Конечно живой. Что ему сделается? Местные уже реже к нему наведываются, у всех, считай, водопроводы. Это наши дома крайние, нам тут недалеко до родника, вот и ходим.
Алёна улыбнулась, вспоминая, как сама бегала с эмалированным бидончиком по тропе, вьющейся между серых стволов тополей. Вкуснее той, ледяной до ломоты в зубах, воды она за всю жизнь не пробовала.
— А вам что же, тоже скважина нужна? — Павел уже отдохнул, встал с порожка и полез на стремянку, вооружившись домкратом. — Могу дать телефон бригады, они много кому в посёлке скважины бурили. Быстро делают, молодцы ребята. Или, знаете, как лучше поступим? Я сам им позвоню и проконтролирую. А то вы женщина городская, да ещё и одна, без мужика..
Алёна, конечно, понимала, что Павел не преследовал цель её обидеть, а предложил помощь по-соседски, от души, но его слова серьёзно задели за живое, напомнив о неудавшемся браке.
— Да, наверное, так будет лучше. Позвоните им сами, пожалуйста. — тихо согласилась Алёна, тяжело поднялась с лавки и принялась за дело.
Принесла большой таз, аккуратно отлила в него воды, добавила моющее средство и кинула тряпку. Без ужина она спокойно обойдётся, а вот ночевать второй раз в грязи не хотелось.
Бабушкин дом представлял собой типичное для этих мест жилище. Небольшие холодные сени служили одновременно коридором и кладовкой. Здесь стоял большой старый комод с медными ручками-ракушками, вдоль стен тянулись потемневшие широкие полки из простых, гладко обструганных, толстых досок. Всё пространство нехитрых стеллажей занимали разнокалиберные ящики, свёртки, банки и бутылки. Комод тоже под завязку заполнили жестяные банки, коробки из плотного картона и небольшие тканевые мешочки со всякой мелочью. Со всем этим добром предстояло как-то разобраться, но сейчас Алёну больше интересовали жилые комнаты — большая, практически квадратная, двадцатиметровая "зала", выступавшая в роли и кухни, и столовой, и гостиной; и две маленькие спаленки, вмещающие в себя только стандартные односпальные кровати.
