Сол посмотрела на часы. С грехом пополам, но она ещё может успеть. Очень не хотелось бы перекраивать полётные планы, даже если Прест клянётся и божится, что "всё уладит".
Что ж, с Престом у неё будет разговор особый…
Карт, на котором она добиралась до Вольтуриса, Сол бросила прямо на взлётно-посадочном поле — не до того было. Вот и корабль — на фоне сверхтяжёлых грузовых исполинов её катер выглядел игрушечным. Подле него маячили две фигуры.
…Две?!
— О, вы, должно быть, пилот? Приветствую, мисс…
— Кеплер, — Сол кивнула, подходя ближе. Выдавила улыбку. — Счастливый день.
Человека, суетливо протянувшего ей жилистую руку, она опознала сразу: это и был её незадачливый пассажир.
А рядом с ним, держась за ручку саквояжа, стоял ребёнок. Мальчик лет десяти — одиннадцати, не больше. Светловолосый, большеглазый, он смотрел на Вольтурис как на невиданное чудо — с восторгом и благоговейным трепетом.
— Доктор Гарнель Легрант. Очень рад познакомиться, — мужчина расплылся в благожелательной улыбке, всем своим видом выражая самую искреннюю радость. — А это — мой сын, Жак.
Ещё один неприятный сюрприз. Может, уже достаточно сюрпризов на сегодня?
И ни "спасибо, что дождались", ни "простите великодушно за причинённые неудобства". В груди начала подниматься волна недовольства — совершенно закономерного и справедливого, между прочим.
— Господин Прест вроде бы говорил про одного пассажира, — прохладно заметила она.
— О, так вы лично знакомы с Траверсом? — доктор Легрант просиял ещё больше. — Замечательно! Он мой старинный друг. Пару раз я выручал его из беды, а теперь, как видите, настал его черёд.
Девушка окинула нового знакомого долгим изучающим взглядом. Высокий и сухопарый, с густой кудрявой шевелюрой, выразительным, изборождённым морщинами лицом, на котором поблёскивали из-под очков удивительно живые, ярко-голубые глаза, внешне Гарнель Легрант был полной противоположностью дородному и пухлощёкому господину Престу. В одной руке он держал потёртый кожаный саквояж — громоздкий, непрактичный и неудобный. Оставалось лишь гадать, почему доктор Легрант предпочёл его современному чемодану из углепластика. Выцветший от солнца клетчатый шерстяной костюм и длинный зонтик-трость довершали картину. Словом, доктор Легрант выглядел так, будто сошёл со страниц учебника истории или кинохроники. Ну, или будто он нарядился на костюмированный фестиваль.
Сол так увлеклась изучением внешности своего пассажира, что не заметила, как к ним подошёл человек в зелёной форме — сотрудник таможенной службы космопорта.
— Лейтенант Фишер, — он козырнул Сол и повернулся к доктору Легранту, извлекая из кармана планшет. — Ваши документы, пожалуйста.
Сол напряглась. Но её опасения оказались беспочвенны: доктор Легрант добродушно улыбнулся и протянул офицеру два жетона: свой и мальчика.
Любопытно… Вроде бы выездные визы проставляют непосредственно на границе космопорта, нет? Впрочем, у них на Аргенте могут быть и свои порядки. А может, они сделали исключение из уважения к приме.
— Гарнель Легрант, — прочитал лейтенант Фишер, просканировав жетон. — Долго, однако, вы у нас гостили…
— Так вы же сами знаете: пассажирские корабли не летают, — доктор Легрант виновато развёл руками. — У меня с сыном были забронированы билеты на рейс, но его отменили.
— Знаю, знаю… — таможенник покивал головой. — Что ж, доброй дороги, — ещё раз повернулся к Сол, почтительно кивнул и двинулся к своему скутеру.
Что ж, выходит, зря она накручивала себя: всё у них в порядке и с документами, и с законом. И тем не менее чувство смутного беспокойства не отпустило, напротив, усилилось. Сол в который раз посмотрела на часы. Время поджимало.
— Идёмте, — бросила она и, не оборачиваясь, шагнула к трапу. — У нас очень мало времени.
— Ого! — возглас неподдельного восхищения был вполне ожидаем. — Это сверхлёгкий звездолёт пятого поколения с комбинированным фотонным двигателем? — интересно, хвастается или вправду увлекается кораблями? — Его зовут Вольтурис, да? Я всё про него знаю. А сколько…
— Так, — Сол повернулась к юному пассажиру, стараясь придать голосу всю серьёзность и строгость, на которую она была способна. — Повторяю первый и последний раз. Ни к чему не прикасаться. Ни на что не нажимать. А главное — не отвлекать меня в полёте.
— Жак, веди себя хорошо, — внёс свою лепту доктор Легрант. Сол хмыкнула. Данная формулировка не показалась ей достаточно убедительной.
— Располагайтесь, — Сол по-хозяйски забрала у доктора саквояж — тяжёлый, зараза, — и бесцеремонно засунула в отсек для ручной клади. Жаль, нельзя поступить так же с самими пассажирами, с некоторым сожалением подумала она.
Доктор Легрант занял место второго пилота, справа от Сол. А мальчик уселся в кресло штурмана.
— Аргент, жду добро на взлёт. Вольтурис, запуск, ручное управление.
Сол положила ладони на штурвал. На этот раз она решила не взлетать на автопилоте: вручную будет быстрее, что позволит сэкономить драгоценное время.
"Диагностика завершена, — уловив её безмолвный вопрос, с готовностью отчитался корабль. — Работоспособность всех систем подтверждаю. Жизненно важные показатели в пределах нормы… Озвучить развёрнутую информацию?"
Ей показалось, или в интонации машины послышалась лёгкая ирония?
"Не надо, некогда. Верю".
"Координаты для гиперперехода получены".
— Аргент, я могу стартовать? — Сол нетерпеливо нахмурилась. Спят они там, что ли?
— Ваше окно началось полчаса назад, — сухо протрещал динамик. — Мы уж было решили, вы передумали покидать планету. Взлетайте. Счастливого пути.
"Вольтурис, взлетаем".
Сол покосилась на пассажиров: надёжно ли пристёгнуты. Доктор Легрант сидел, зажмурившись и сцепив пальцы в замок — то ли боялся, то ли просто задремал. Жак болтал ногами и вертел головой во все стороны, вытягивая шею и силясь заглянуть в иллюминатор, всем своим видом выражая жгучее желание поскорее отправиться в путь.
Не терпится в космос? Сол усмехнулась. Ну, хорошо же. Она сжала штурвал, и корабль плавно рванул вверх.
Взлетать с поверхности планеты, тем более такой массивной, как Аргент, — совсем не то, что взлетать с орбитальной станции. Даже несмотря на компенсаторы, гасящие вектор гравитации, перегрузка всё равно ощущалась. Тем более что Сол форсировала, выжимая из Вольтуриса всю заложенную в него силу и мощь.
— Ух ты, мы уже летим? Мы же летим, да? — Жак зашевелился в кресле и хотел было привстать, чтобы заглянуть в иллюминатор, но ремни безопасности не позволили. — А мы уже в космосе или ещё в атмосфере? У Аргента самая плотная атмосферная оболочка из всех планет такого класса, — с удовольствием и некоторой гордостью поделился он своим знанием. — Поэтому небо здесь имеет зелёный цвет. А ещё потому, что в атмосфере…
— Жак, уймись, — неохотно вмешался доктор Легрант. — Не отвлекай пилота.
На диалог отца с сыном Сол почти не обратила внимания, она была сосредоточена на взлёте, а всю постороннюю информацию мозг просто отфильтровывал, не пропуская в сознание. Жак мог рассказывать что угодно, даже распевать песни: Сол это нисколько не мешало, а голосовое управление Вольтуриса было настроено только на голос его пилота: никакие посторонние звуки не в состоянии были сбить с толку искусственный интеллект.
Но пацану всё же лучше посидеть смирно. Будет ёрзать и болтать — скорее укачает. Хотя, если отец не первый раз берёт его с собой, может быть, Жак успел привыкнуть к особенностям космических путешествий.
Только её всё это не заботит. По крайней мере, в данный момент. Вывести корабль из атмосферы планеты, взять курс на расчётный сектор гиперперехода, сверить координаты… Перегрузки стали уже почти неощутимы, и невесомость с радушием доброй хозяйки приняла корабль в свои незримые объятия. Слева и справа опять замелькали астероиды — нужно было глядеть в оба.
