Травница (СИ) - Гуйда Елена Владимировна

Сердце замерло, дыхание застряло в горле, и травница, стиснув кулаки, вскочила на ноги. Нужно домой бежать. Предупредить. Сказать!

Но в этот самый момент что-то зашуршало под печкой, зашелестело, послышались семенящие шаги.

Ижка тихо высыпала на ладонь заготовленный порошок и, едва шажки послышались совсем рядом, сдула его, надеясь, что хоть чуть попало на нечисть. И тут же зажгла лучину.

В шаге от неё застыл маленький дедушка: размером с кошку, на коротких ногах и босиком, а вместо рук у него были длинные усы.

- Баечник. Дивный какой, - прошептала Ижка, и тут же прикусила язык. С этой нечистью разговаривать нельзя. Иначе можно и слечь.

Вот отчего маленький не спал по ночам. Баечник наведённый сон ему показывал, кошмар, пугал малыша, а после – разве уснёт бедненький.

Зашелестела книга страницами по собственной воле, пока не остановилась на нужном заклятии.

И молодая ведьма, не теряя времени, принялась за работу.

Закололо кончики пальцев, срывались слова заклинания – легко, словно Ижея каждый день его ранее читала. Почувствовалась сила, растекающаяся по телу.

Ижка прикрыла глаза, упиваясь силой ведьминской:

- Со зверем спуталась, - послышался ворчливый, чуть трескучий голос. Но Ижка старалась не слушать – баечник силы жизненные пьёт, нельзя ему отвечать. – Думаешь, с ним тебе счастье будет? Не будет ни счастья, ни добра. Дороги одни, пока…

Ижка дочитала заклятье, и баечник исчез, не договорив. И вроде и рада девушка, что не дослушала, а в груди недоброе что-то творилось. Не зря в книге написано, что эта нечисть чуть ли не самая опасная из домашней.

Ведьма перевела дыхание и сразу же принялась собирать вещи. Дурное чувство гнало её из дома этого. Или слова нечисти?

Ижка выскользнула из дома тихо, чтобы не потревожить сон ребёнка, и едва не свалилась с крыльца, налетев на огромный тёмный силуэт.

- Чур тебя… - скрестив руки на груди, чтобы душа не вылетела, выдохнула Ижка. – Ивек… Чего сидишь тут?!

- Я позвала, Ижеюшка. Страшно же одной! – затрещала в этот же момент Дарена. – А ты так долго там… Что там  было? Или и есть?!

- Баечник там, - недовольно проворчала травница, чувствуя, что крутит тётка что-то. Вместе с сыном и крутит. – Был. Прогнала его. И скажите старшим своим, пусть больше страшных историй не рассказывают на ночь. Баечника в дом не призывают. Он к самым маленьким поначалу цепляется, пока не изморит. А там всякое может случиться.

- Ох! - всплеснула руками Дарена. – Скажу. Непременно скажу. Ещё как скажу! Долго у меня ровно сидеть не смогут. Спасибо, Ижеюшка.

- Не за что! – отмахнулась Ижка, чувствуя, как уходит чувство бурлящей силы в крови, а на смену приходит усталость.

- Я здесь тебе собрала немного… - начала Дарена.

- В ночь не возьму, – устало мотнула девушка головой. - Завтра утром принесёте. Добрых снов вам.

- Ой, заговорили мы тебя.

Травница хотела поправить тётку, ведь это она трещала без умолку. Сын её молчал, как в рот воды набрал. А после решила, что пусть трещит. Что Ижке с того. На неё навалилась такая усталость, что и на ногах стоять тяжело было.

- И ночь совсем. Ивек, проводи Ижеюшку.

- Я сама дойду! – отрезала травница, несмотря на усталость.

- Волки в деревню ходят. Куда одной?! Едва на ногах стоишь! Проводи, Ивек.

Ижка хотела ещё возразить, но стало как-то совсем всё равно. После колдовства и бабушка себя всегда неважно чувствовала. Но Ижка-то надеялась, что ей, молодой, полегче будет! Ан нет!

Она махнула рукой и побрела к дому, даже не обращая внимания на бредущего рядом с ней Ивека.

Ну идёт и пусть идёт. Заговаривать не пытался. Хотя Ижея как-то по-детски надеялась, что всё же подумает и извинится. Но куда там?! Да и что ей?

Хотя что врать самой себе – обидно было!

- Пирек женится! – обронил парень когда отошли довольно далеко от его дома. И не будь Ижея так разбита, то обязательно выругала бы ухажера, но в тот момент просто отмахнулась. – Не на тебе женится! – выкрикнул Ивек. Соседский пёс вмиг залился лаем. – Одна навсегда останешься!

- А тебе что? - не то спросила, не то просто отмахнулась Ижка. И тут же пожалела.

Ивек сократил разделявшие их несколько шагов и тут же ухватил Ижею за косу, сбив на землю платок. Хотела Ижка закричать, да только прохрипела что-то, сама бы не поняла, что.

- Моей всё равно будешь! – словно дикий зверь, прорычал Ивек.

Ижка сжалась, понимая, что сил в ней, как в котёнке новорождённом, а на глаза навернулись слёзы.

- Ведьмы страшно мстят, - спокойно обронила она.

- Я не боюсь твоей мести, - глухо ответил он.

ГЛАВА 14

ГЛАВА 14

Сумка от рывка слетела с плеча, плюхнувшись в грязь. По телу прокатилась дрожь. Грудь сковали обида и страх. Несложно было догадаться, что у Ивека на уме. Ижка всё же надеялась, что не решится, остережётся ведьминской славы, что не станет рисковать.

А вот как вышло.

- Ты меня заколдовала, Ижка, - зло прошипел Ивек у самого уха, и у травницы скудный ужин к горлу подступил от резкого запаха самогона. – А я тебя колдовской силы лишу, – и Ижка содрогнулась от омерзения, когда рука Ивека по её телу шарить начала.

Ижка знала, как ведьму силы лишают. Бабушка рассказывала, что если ведьма с мужем была, то сила её на нет сходила, и время нужно было, чтобы назад вернулась. Потому часто ведьмы и оставались одиноки. Вместо любви выбирая силу, знания и долг перед богами – светлыми или тёмными.

Девушка всхлипнула, ощущая, как к горлу подкатила тошнота и желчь. А ведь ей ранее не случалось бывать с мужчиной, и ничего хорошего она не ожидала сейчас.

Что ему говорить? Что он услышит?! Как бежать?

Ижка, не особо надеясь на успех, рванулась изо всех сил. Пусть Ивек и не удержал её, но, казалось, выдрал все волосы, а девушка упала на мокрую от оседающего тумана землю.

Не сбежать ей. Не уйти. И стало так горько, так тошно...

Ижея подняла на Ивека тяжёлый взгляд: если не отобьётся, то хоть проклянёт. От всей души! Так, чтобы до конца дней её помнил. Но едва собиралась что-то сказать, как на выпившего бывшего друга словно вихрь налетел.

От неожиданности у травницы едва дух не вылетел из груди. Всё смазалось. Смешалось. Что происходило?!

Кто-то свалил на землю Ивека. Ижка, как оглушённая, глядела и не могла ни слова выдавить. Слышала глухие звуки ударов. Звериный рык. Некстати подумала, что её защитник огромным быть должен, если похожего на медведя Ивека так легко на землю свалил!

Но картинка расплывалась от невольных слёз, словно отражение на потревоженной водной глади.

И только когда неожиданный защитник оседлал Ивека и замахнулся для уже неведомо какого по счёту удара, Ижка собралась, пришла в себя.

- Не надо! Нет! Ярр… - вскочила она на ноги, даже не вспомнив, что ещё недавно едва могла ровно стоять. Раненый же. Не выздоровел ещё. Ижка помертвела, представив, во что ему эта драка вылиться может.

Бросилась к ним, но заспотыкалась, чуть было снова не упала, но как-то молниеносно Яррей оказался рядом. Ижка даже такая, чумная, удивилась, как ему это удалось.

- Оставь, - попросила Ижея, цепляясь за рубашку Яррея, словно удержать пыталась от дурного поступка. – Пусть провалится!

Ярр издал глухой рык, от которого у Ижки в животе затянулся тугой узел, поднял с земли сумку, повесив себе на плечо, и молча подхватил девушку на руки.

- Не смей! Я сама… Рана твоя… - затрепыхалась слабо травница.

- Цыц! – прижал крепче Ижею к груди Ярр и двинулся в сторону дома.

Быстро. Слишком быстро. У ведьмы сердце обрывалось от мысли, что Яррею может стать хуже. Забылся Ивек, как страшный сон, как наваждение. Забылся баечник. Забылось всё, слышала она только ровное дыхание чужака, звук его шагов и биение его сердца. И молилась всем известным ей богам, чтобы обошлось всё.

Заскулил Шустрик, словно знал, что неладное творится. Зашипел Малёк. И даже Белёнка заблеяла. А следом послышался волчий вой, жуткий, вымораживающий душу. Совсем близко. В деревне.