Ну и как теперь заставить себя позвонить Владимиру и обратно проситься? Настоящее предательство!
— Вот погоди, скоро горка вниз уйдет, — пробормотала Рада, очевидно, приняв ее вздохи за усталость. — На этой прогалине твоя мама часто травы собирала. Уж так хорошо в них разбиралась. Веды ее к себе сманивали. Чувствовали женский дар…
— Кто? — не поняла Любава.
— Веды. Вещуньи, или ведуньи по-другому. Они отдельно живут. Чаще одиночками, очень редко — по несколько… Слыхала, поди-ка, сказки о бабе Яге? От них и пошло. Только люди наврали сверху три короба, а как же! Ишь чё — молодица одна в лесу хозяйствует. Событие!
Событие или нет, а мужик-одиночка привычнее будет.
— И зачем они живут одни? — пропыхтела, забираясь на крутой овражек.
— Так дар легче раскрыть. Они — младшие сестры Деваны, жены бога Святобора. Им благоволит богиня охоты. Дает способности разные… Под их защиту идут звери да птицы. Травы силу отдают лишь в руках веды. А иным — самым сильным — и нити Судеб наших послушны. Только опасное это дело — задеть хоть одну такую…
Любава только головой покачала — ну и сказки! В то, что женщины по лесам живут — ещё поверить можно. А вот то, что им какие-то нити послушны… Ерунда.
— …Ну-ка, вот и пришли, — не смутилась ее молчанием Рада. — Красиво, а?
А онемевшая от неожиданности Любава только кивнула, разглядывая раскинувшуюся перед ней полянку. Продолговатая и узкая, как игольное ушко, она пестрела разнотравьем. Яркие мазки жёлтого, белого, розового, голубого и зеленого превращали ее в красочную палитру. А какой аромат!
Любава всей грудью вдохнула наполненный запахами цветов воздух. Сладко! Пробежаться бы по разноцветному ковру, поваляться в душистой траве и сплести венок… Но Рада мастерски спустила ее с небес на землю.
— Здесь обычно ловит, — махнула в сторону поляны. — Давай погуляй тут, а я малинник осмотрю. Недалеко буду.
И Рада пошла обратно вглубь леса. Что ж, может, оно и к лучшему. Любава не была уверена, что сможет сейчас набрать нужный номер и позвонить.
Но даже если бы хотела — не смогла.
— Да что ты будешь делать, — встряхнула несчастный мобильный. Щёлкнула по антенке, но связь не ловила.
Хм… надо поискать местечко. Просто чтобы быть в курсе, если придется с Владимиром связываться. На дерево, что ли, залезть?
Любава медленно побрела по полянке. Как в цветочное море окунулась! Но любовалась недолго, опять занялась телефоном. Нет, тут не ловит. Несколько шагов в сторону… и тут нет. А! Вот!
Но палочка появилась и пропала. Значит, надо идти туда… Любава двигалась вперед, не отрывая взгляд от экрана. То петляла, то кружила, возвращалась и снова шла.
— Зараза. Мигаешь тут, мигаешь … Ай!
Нога споткнулась обо что-то твердое, и Любава полетела вперёд носом.
Прямо в пятно бурой шерсти.
— М-м-миш-ка… при-вет…
Зубы выплясывали чечётку, а пятая точка намертво приморозилась к земле.
Перед ней сидел медведь! Самый настоящий, живой медведь, на которого она просто-напросто упала! Сердце кувыркались под горлом, не оставляя шанса даже на писк.
Главное — не смотреть ему в глаза. И на лапы тоже! О-о-о, какие огромные когти! В воздухе замелькали черные мушки. Кажется, ей сейчас станет дурно…
Земля качнулась из стороны в сторону, и Любава обессилено завалилась на бок, готовая распрощаться с жизнью. Только бы Раду не тронул… Она же тут, совсем близко…
Медведь шевельнулся, и перед ней очутился влажный черный нос. Все, конец.
Любава крепко зажмурилась.
Но вместо оглушающей боли от медвежьих клыков щеки коснулось мягкое и влажное.
— Ф-р-р-р… Фру-у-у…
От неожиданности Любава приоткрыла рот и тут же принялась отплевываться. Шерсть!
Мохнатая громадина не собиралась закусывать обморочной девицей. Вместо этого медведь протяжно лизал щеку и толкался огромной башкой.
— Ф-р-р-р, — урчал и сопел в самое ухо. — Фру…
И опять лизал.
Силы резко вернулись, и Любава рискнула приподняться, чтобы хоть немного отстраниться от неожиданно мирного зверя. Да это же тот самый — ручной! О нем ещё Рада говорила. Ох, неужели не съест?
— Ты, а… Эй!
Медведь нагло прошелся языком около губ! Машинально Любава принялась отирать мокрые нежности рукавом.
— Слюнявый какой, — пробормотала, уже смелее разглядывая добродушно вздыхавшего зверя.
А тот нюхал ее руку, лизал пальцы и все урчал. Прямо трактор настоящий. Страх окончательно растворился, оставив крепнущую с каждой секундой уверенность — не тронет. Хотел бы — давно кинулся, а не тыкался носом в ладонь, выпрашивая погладить.
Сама себе не веря, Любава осторожно тронула блестящий мех. Коротко провела по носу и крутому лбу. А медведь только жмурился. Вздыхал радостно и счастливо, будто она ему бочку меда прикатила, а не потрогала самую чуть.
— Чудеса, — пробормотала, снова оглаживая широкую морду. — У меня, наверное, удар. Солнечный.
К ней ластилась лесная зверюга! Огромный шерстяной ужас, который так ласково фырчал и сторожил круглые милые ушки. А цвет глаз до чего интересный — настоящий янтарь. И смотрит слишком осмысленно для медведя.
— Ты домашний, да? — пробормотала, пытаясь избавиться от ощущения все понимающего взгляда.
Он же не человек, в самом деле!
А медведь со вздохом улегся на спину, предлагая почесать плюшевый живот.
«Не тронет этот медведь, не трясись так», — засмеялся над ухом голос Рады.
Любава даже оглянулась, но нет. Только ветер шумел, и пели птицы.
— Кому рассказать — не поверит, — легонько взъерошила шерсть на могучей груди. — А ты красивый…
Медведь лениво прикрыл глаза и выдохнул, мол: «Сам знаю. Не отвлекайся».
— …и нахальный, — усмехнулась Любава, с удовольствием зарываясь пальцами в густой мех.
Шелк золотой! Шерстинка к шерстинке, и каждая переливается на солнце медовой искоркой.
А зверь лежал, отбросив голову и вольно приподняв лапы. Любава ещё косилась на бритвенно-острые когти, но медведь не думал пускать их в ход. Тихонько укал на лёгкие прикосновения и водил иногда носом. А она уже совсем смело рассматривала лесного гостя.
Красавец! Тяжёлый, мощный, лапа что сковородка — огромная! Пушистый такой, ухоженный, весь лоснится. А морда смутно знакомая… Любава схватилась за кулон. Дрогнувшими пальцами вытащила его, и принялась сравнивать резную фигурку и настоящего зверя. Похожа! Непонятно чем, но точно похожа!
Зверь заинтересованно приподнялся. Абсолютно бесшумно для такой огромной туши сел столбиком, и Любава сразу же ощутила себя мелкой и глупой мышью. Нашла с кем сравнивать! Да все медведи на одно лицо! Точнее — морду.
Зверь слегка потянулся вперед, внимательно оглядел кулон в ее пальцах и опять вздохнул.
Любава даже лоб потерла. Остатки паники, что ли? Откуда ей вдруг померещилась тоска в медвежьем гуканье?
Вдруг зверь резко повернул морду в сторону леса и насторожил уши, словно прислушивался. Любава тоже глянула, выискивая причину, встревожившую зверя. Но нет, все тихо и спокойно.
И пока она отвлеклась, ей опять облизали щеку и даже по шее прошлись. Медведь тихонько фыркнул, очень осторожно обтерся об плечо, а потом поднялся на лапы и побрел в лес.
А Любава осталась сидеть. Облизанная и обласканная хищным зверем. На щеках ещё горели медвежьи поцелуи. А пальцы чувствовали мягкость густого меха.
— Ну дела, — пробормотала и даже за руку себя ущипнула. Не приснилось ли?
Валявшийся рядом мобильник тихонько пикнул. Что?! Полная сеть?
— Дела, — повторила беспомощно.
И надо бы использовать момент на полную катушку — скорее набрать нужный номер, пока не пришлось опять бродить по поляне, но… Любава сунула мобильный в карман. Потом. Она поживет тут некоторое время, как хотели бы родители, а потом уедет. И больше постарается не встречаться с Данияром.
Глава 9
— Сестра! Какая ты! У-у-у, на тетю Яру похожа! Я фото видела! И глаза и волосы! О, расскажи, как там в столице? Машин много, да? Людей, наверное, толпы…
