Чтобы он не громыхал и мог брать предметы, ступни и ладони были подбиты искусственным каучуком, так что двигался Пол сравнительно тихо. Правда, боялся сырости и грязи, и Идана раньше не вытаскивала его на улицу. Но сейчас выбора не осталось, и она надеялась, что один переезд её детище как-нибудь выдержит, тем более погода стояла хорошая.
Пользу Пол мог принести не только как демонстрационный образец. Надёжный конструкт преспокойно таскал тяжёлые чемоданы, которые сама Ида оказалась не в состоянии поднять. А ещё он знал несколько танцев, и это был заслуженный повод для гордости и радости хозяйки, которая любила танцевать и нередко на светских приёмах жалела о собственной репутации и том образе, который сложился в глазах окружающих. И вёл в танцах Пол очень неплохо. Конечно, не как хороший живой партнёр, но явно лучше плохого партнёра, и достаточно ловко, чтобы получить от процесса удовольствие.
Провожать Идану в воздушный порт отправилась вся семья. Мысленно присутствовал даже Волдо: отец сообщил ему о принятом решении и получил ответную телеграмму со словами поддержки, пожеланиями и напутствиями. В тексте брат удержался от шуток и подначек, но Ида достаточно хорошо его знала, чтобы представлять реакцию без купюр. Да и Ρабан компенсировал отсутствие старшего, стараясь за двоих.
За рулём мобиля сидел брат. Фрау Морнхут, с одной стороны, гордилась умением дочери управиться с железным монстром, но, с другой, опасалась этих детищ прогресса и гораздо больше доверяла сыну. Она бы вообще предпочла общество своего водителя, очень неторопливого и флегматичного мужчины, но супруг привычно отмахнулся от этого страха, над которым всегда посмеивался.
Пола в салон не взяли, он занял бы слишком много места. Но за любимца Идана не беспокоилась, он вполне мог прокатиться на запятках, предназначенных для лакеев и почти никогда не использовавшихся в семействе Морнхут по назначению.
Мобиль без заминок пропустили на территорию воздушного порта. Невест собирали не в общем здании вокзала, а в отдельном королевском павильоне, предназначенном для правящей семьи и особо важных гостей. Подтянутый офицер в лейтенантском мундире королевской гвардии указал, где можно поставить мобиль, проверил документы будущей невесты, стараясь не глазеть слишком уж неприлично на автоматона, который под командованием Рабана доставал багаж. Поскольку рук у Пола было только две, он взял на себя основной груз, а маленький саквояж брат подхватил сам.
В небольшом светлом холле, отделанном тёплым кремовым мрамором, к ним тут же устремился один из носильщиков с тележкой, их возле стены скучало аж четверо. И люди, и их транспорт казались одинаковыми и выглядели словно в дорогой гостинице: бурый с золотыми пуговицами мундир, отрепетированная улыбка, шпонированная тёмным деревом и обитая блестящей латунью тележка — буквально картинка из рекламного проспекта.
При виде механического конкурента носильщик замер и растерялся, зато среагировал Рабан.
— Пол, поставь, — он указал на тележку, и автоматон, несколько мгновений помешкав, распоряжение выполнил. — Может, и его туда посадить? А что, чем не багаж!
— Всем, — недовольно буркнула Ида и поправила очки на носу. Своего плохого зрения она стеснялась, но не до такой степени, чтобы лишить себя возможности вдосталь полюбоваться на дирижабли. — Не хватало ещё, чтобы его повредили или он что-нибудь повредил! Пол, следуй за мной.
— А главное, в багаже его не увидит принц и конкурентки, — рассмеялся Рабан, вручил автоматону маленький саквояж сестры, быстро проверил бирки на ручках чемоданов и дал носильщику на чай.
Родители наблюдали за этим со стороны не вмешиваясь — дети уже достаточно взрослые, чтобы самостоятельно решать подобные бытовые вопросы. Анина больше любовалась строгим и элегантным убранством холла — зеркала, огромная хрустальная люстра, изящные скамейки и несколько пышных растений в кадках, — а Адарик безуспешно пытался читать газету, купленную по дороге. Для этого у него имелась всего одна рука, за локоть второй держалась супруга, которая к тому же всегда ругала его за чтение на ходу.
Приспособиться он так и не успел. Рабан подал сестре руку, и они чинно приблизились, так что можно было идти дальше.
Дверей в холле, не считая входной, было три. Две по одной стене, поскромнее и почти незаметные, вели в дамскую комнату и мужскую уборную, а двустворчатые, из матового стекла в частом переплёте, — в зал ожидания. Идана поборола порыв велеть Полу открыть и придержать дверь, это могло кончиться плохо. Сложные команды автоматон не распознавал, а открыть дверь — простое дело только на человеческий взгляд. Взять за ручку, надавить, потянуть, отступив на полшага, потом придержать, перехватить и пройти внутрь, и именно в такой последовательности, ничего не перепутав… Подобному Пола никто не учил.
Зал ожидания, оформленный в спокойных серо-зелёных тонах, оказался похож одновременно на дорогой ресторан и просторную гостиную. Зону справа занимали несколько столиков в окружении мягких стульев с высокими спинками, всё остальное пространство — группы изящных кушеток и кресел вокруг низких столиков. В дальнем углу на возвышении блестел чёрным лаком рояль, пара книжных шкафов предлагала скоротать время за чтением, а официанты в белых передниках — за едой.
Морнхуты прибыли не первыми, но, кажется, не последними. Анина сразу потянула мужа и с ним вместе всю семью засвидетельствовать почтение принцессе и её будущему супругу.
Вот только, привычная к жизни с тремя техномагами и их постоянными экспериментами, почтенная фрау совершенно забыла, какое впечатление всё это производит на неподготовленных людей. А расчёт её дочери оказался верен: звездой дня определённо стал Пол. Глазели на него не только илааты, которых тут было четверо — помимо принца и его друга, присутствовали еще двое мужчин, представленные как помощники, но больше похожие на личную охрану, — но и сама принцесса, и остальные ожидающие.
Ида была ей представлена, и этого вполне хватило, чтобы Мариика усадила девушку рядом с собой, с другой стороны от принца Сулуса, и засыпала вопросами о том, что умеет её механическая игрушка.
Идана любила рассказывать о техномагии и своей работе, а принцесса оказалась по — детски непосредственна и любопытна, так что с четверть часа они преспокойно болтали о том, о чём в приличном обществе девушкам не полагалось не то что говорить, но даже думать. Однако одёргивать их было некому, Сулус и его друг и бессмертный секретарь Кутум, расположившийся в кресле рядом, слушали с не меньшим интересом и даже задавали вопросы.
За это время успели прибыть остальные невесты, и Ида с радостным облегчением обнаружила среди них отлично знакомое лицо, и это открытие буквально окрылило.
Вскоре через боковые двери, не замеченные Иданой, вошёл немолодой хмурый илаат с собранными в тугую косу волосами и без украшений. Одежда его отличалась от остальных не только чёрным цветом, но и покроем. Штаны уже и, кажется, толще, мягкие сапоги до середины икры, рубашка-калим — короче и плотнее. Кутра не кутра, но той же длины стёганый жилет, подпоясанный ярко-синим. Поверх был наброшен длинный пиджак на пуговицах, сейчас расстёгнутый, понизу отороченный мехом.
Он остановился, сразу замеченный всеми, глубоко поклонился, не сводя пристального взгляда со своего принца, а когда тот коротко кивнул и сделал быстрый жест рукой, точно так же молча скрылся за дверью. А принц через мгновение поднялся.
— Прекрасные фройляйн! К вылету всё готово, и нет смысла его откладывать. Прошу всех проследовать для посадки, — он сделал приглашающий жест в сторону той двери, за которой скрылся илаат в чёрном.
На мгновение в зале всё стихло, а потом девушки опомнились и засуетились, но больше, конечно, не сами они, а сопровождающие — прощания, напутствия, понятные тревоги…
Меньше всего шума создавали две девушки, державшиеся особняком, которых никто не провожал. В одинаковых светло-синих платьях с белыми воротничками и манжетами, они, кажется, явились из закрытого пансиона для благородных девиц. Однако, кроме платьев и отсутствия сопровождения, ничего общего у них не было.
