над Анастасией.
И он знает, почему.
Она дочь Братиса.
Боги, Криган, она — ребенок. Анастасия не виновата в том, что ее отец — скотина. Но соблазн отыграться на слабом — один из древнейших.
— Ладно, расслабься. Просто скажи им правду. Что я — друг твоего отца и что разрешил тебе пожить у меня. Забыл, вышел из душа, теперь так грущу, что даже готов… ну не знаю, отменить второй теоретический вопрос на зачете. Это, поверь, настоящая жертва.
— Не могу! — Она так тряхнула головой, что едва удержала на ней шапку.
Малкольм сделал ещё один глоток и поймал себя на мысли, что не прочь посмотреть на рожки ещё раз. Может, вино испортилось? Что-то его на глупости тянет.
— Почему же?
— Потому что я сказала всем, что хозяин дома, где я живу, уехал в санаторий! И теперь все решат, что.
Она осеклась, покраснела, схватила бокал и сделала несколько судорожных глотков.
— Что решат?
Адептка упрямо молчала, но этим только подогревала нехорошие подозрения. О, Малкольм прекрасно знал, какие слухи пойдут по академии. Но, может, Анастасия его удивит?
— Что я решила получить зачет… другим способом.
Он внимательно ее рассмотрел. Наверное, впервые как девушку, а не как очередную адептку среди безликой массы или досадную помеху в размеренном ритме жизни. Юную, ещё очень эмоциональную и глупенькую, но девушку. Тот раз мельком, в ванной, не в счет, она быстро убежала.
А так она даже симпатичная. Или красивая. Да, определенно красивая. Синие пряди и беретка все портят, но в целом девчонка яркая, с огромными глазищами и аккуратным носиком, усыпанным едва заметными веснушками. А еще с неплохой фигурой. Малкольм никак не мог вспомнить, что там у нее с магическим потенциалом, но с остальным — очень ничего.
Настолько ничего, что мысль о сдаче экзамена через постель даже слегка будоражит воображение.
— А ты бы согласилась так сдать? — спросил он, стараясь выглядеть как можно равнодушнее.
Но Анастасия вдруг… рассмеялась.
Рассмеялась?! Серьезно?! Да это удар по самолюбию!
— Вам невозможно сдать экзамен. Многие пытались.
— Значит, если бы так сдать экзамен можно было.
— То вы бы завалили не меня. А кого-нибудь посимпатичнее.
Да что у нее в голове, кроме рогов? Она так топорно кокетничает?
— И вы виноваты! Вы сами обещали, что никому не расскажете, велели мне сесть в гостиной, сами обо мне забыли, явились перед всей группой почти голый! И вы мне должны!
— Я не стану ставить экзамен только за то, что твои однокурсники увидели лишнего.
Строго говоря, не в ее положении рассуждать о долгах. Но ему вдруг стало интересно. Почти так же интересно, как изучить непонятную тварищу с носохвостом.
— Я и не прошу вас поставить мне экзамен. Но придумайте что-нибудь! Какое-нибудь объяснение?
— А правда тебя не устраивает?
— В правду никто не поверит!
— Дай-ка мне подумать, — он сделал вид, будто погрузился в размышления, — по несчастливой случайности я оказался на улице, едва не погиб от безудержного чиха, а ты, как добрая душа и хороший человек, впустила меня в дом, смыть пыльцу. Спасла тем самым жизнь и должна быть представлена к награде.
Анастасия укоризненно на него посмотрела.
— Издеваетесь?
— Да. Какое объяснение я должен придумать голому преподу в твоей гостиной? О, или вот! Я напился, отмечая начало года, перепутал дом и случайно ввалился в твой. Ключ подошел, обстановка — вот совпадение! — тоже. Ничего не подозревая, я пошел в душ. Довольно банально, конечно, но зато ощущается дух авантюризма. Не находишь?
— Нет! — рявкнула адептка так, что, кажется, он снова услышал «чпок».
— Тогда остается только правда. Хватит врать, запутаешься и окажешься в еще более неловком положении. Ничего страшного в твоей правде нет. У десятков магистров в академии учатся дети, внуки, племянники и другие родственники. Они ходят друг к другу на ужины, живут вместе на каникулах и даже иногда обедают в столовой. А слухи — это не твои проблемы.
— Легко вам говорить, — буркнула Анастасия. — Вам никто не решится высказать их в лицо. А мне даже подруги не поверят.
Со вздохом он полез в шкаф, чтобы достать посуду и заняться ужином. Для ужина, впрочем, было рановато. Но поздний обед — тоже неплохо. Еда отлично отвлекает от душевных страданий.
— Не такие уж они в этом случае тебе и подруги, — заметил Малкольм.
Он уже сходил в подвал за мясом и овощами, когда Анастасия вдруг встрепенулась.
— Я обещала сделать ужин! Позвольте мне…
Малкольм поморщился. Интересно, Братис специально надоумил ее пытаться готовить? Или имел какую-то определенную цель?
— Я сам себе готовлю. Иди занимайся.
— Но.
— Тебе что, ничего не задали? — рыкнул он.
Анастасия вздрогнула и беспрекословно схватила тетрадку, которую зачем-то притащила с собой в кухню. Малкольму стало немного стыдно. Пожалуй, орать на нее не стоило. На ее отца — да, потому что очень глупо было отправлять сюда девчонку. Да, Малкольм может ее защитить.
Но если будет неосторожен — напугает до смерти.
Если Анастасию так пугают собственные крошечные рожки, то что она скажет, когда узнает, что живет с оборотнем?
* * *
Как-то раз, ещё в школе, я пришла домой после сложного дня, бросила сумку с учебниками на пол и простонала, что день не может быть хуже. На что мама рассмеялась и посоветовала никогда так не говорить — некоторые наши мысли мироздание воспринимает как вызов. Каюсь, когда магистр неожиданно раздраженно рыкнул (хотя я всего лишь хотела приготовить ужин!) подобная мыслишка проскочила.
Ну а мироздание не преминуло отреагировать.
МагПад, разумеется, светился от вызовов. Несколько минут я колебалась, но потом решила, что если трусливо спрячусь, выиграв себе пол дня покоя, то потеряю единственных подруг. Да и надо выяснить, что задали на следующий семинар. Вряд ли этот мне зачтут.
Дарина, Жанин и Лисик, кажется, не ожидали, что я появлюсь. Во всяком случае Жанин удивленно подскочила, а Дарина хмыкнула.
— Ну ты даешь, подруга! — с ужасом в голосе произнесла Лисик. — Тебя же отчислят!
— Да погоди ты! — отмахнулась Дарина. — Ась, что происходит? Это правда был магистр Криган?
— Да. — со вздохом призналась я.
— Вы что.
— Нет! Как ты могла подумать? Впрочем, понятно, как. Нет, ничего такого. Просто магистр Криган — старый друг моего отца.
— Не такой уж и старый, — ехидно влезла Жанин.
— Папа попросил его за мной присмотреть.
— И он так присмотрел, что понадобился душ?
— Издеваешься? — Я посмотрела на нашу старосту и пожалела, что не могу кинуть в нее туфлей.
— Ты сама сказала, что твой опекун — старый вояка.
— Я не
