class="p1">– Понимаешь? Нельзя остановить нечто столь могущественное. От него можно лишь укрыться. Понимаешь?.. Понимаешь?..
Сон снова менялся, истончаясь, изменяясь, будто кто-то скручивал его в воронку.
Я проснулась резко, захлебываясь воздухом, словно долго не дышала. Подскочив с кровати, заозиралась по сторонам, не совсем понимая – реальность ли это или же очередной сон.
– Так, – прошептала, ущипнув себя за руку. – Больно, – зашипела, выпрямляясь и выдыхая. – Реальность.
Покосившись на кровать, увидела, что Иллиадар тоже проснулся и наблюдает за мной. В темноте его глаза странно поблескивали, отчего я тут же вспомнила холодную равнину снега.
– Все в порядке? – спросил он так спокойно, будто я каждую ночь устраиваю нечто подобное.
–Да, – я кивнула, снова ныряя под одеяло. – Все хорошо, просто сон странный приснился.
– Кошмар? – Иллиадар обнял меня и мягко поцеловал в щеку, притягивая ближе.
– Нет, – выдохнула, позволяя горячей руке мужа забраться мне под рубашку. Добравшись до груди, он накрыл ее ладонью, сжимая чуть сильнее соски, отчего я судорожно вздохнула, ощущая, как в груди запульсировал огненный цветок, а низ живота сладко поджался. – Уже все хорошо, – пробормотала, запрокидывая голову и позволяя Иллиадару метить её поцелуями.
Он долго не думал – повернув меня на спину, ногой раздвинул колени и второй рукой принялся ласкать меня между ног. Закусив губу, я закрыла глаза, чувствуя, как все отходит на второй план, практически растворяясь в горячем желании, которое заискрилось, перетекая от меня к мужу, будто мы были соединены намертво.
Когда кровь в ушах стучала так, что я даже не слышала дыхания и своих стонов, я ощутила толчок, и мир превратился в пульсирующий сгусток удовольствия.
Кажется, я кричала, но точно не скажу, так как все мое существо было сконцентрировано в одном месте – там, где наши с Иллиадаром тела соединялись, доставляя нам наслаждение.
Короткая вспышка. Выбитый из легких воздух. Судороги, от которых хотелось свернуться калачиком.
Я открыла глаза, бездумно смотря перед собой. Я слышала, как хрипит Иллиадар, пытающийся прийти в себя после оргазма. Как стучит его сердце, которое я ощущала, будто оно было моим. Я чувствовала его дрожь и то, как он все еще вжимается в меня, словно совершенно не хочет покидать мое тело. И мне нравилась его тяжесть, его хриплые вздохи, его дрожь и горячее дыхание на моей шее.
А еще я видела, как все вокруг будто переливается золотистым сиянием. Словно кто-то развеял в воздухе золотую пыльцу, и она теперь медленно кружит по комнате, подсвеченная непонятно откуда взявшимся светом.
Пыльца постепенно таяла в воздухе, то ли испаряясь, то ли перемещаясь куда-то за пределы комнаты.
Мы с Иллиадаром еще минут пять валялись и целовались. А потом он затих и засопел, по-прежнему прижимая меня к себе так, будто я могла в любой момент убежать или исчезнуть.
Я же задумчиво смотрела в темноту и вспоминала свой сон. Хотя сон ли? Скорее уж какое-то наведенное видение.
Что там говорил этот призрак? Нельзя изменить, можно лишь как-то прикрыть? Интересно, о чем это он?
На этих мыслях я споткнулась. Вспомнив, что в последнее время я постоянно думаю о том, как обуздать свои чары, я принялась медленно дышать, чтобы унять возросшее волнение.
А что, если имелись в виду именно мои чары? Конечно, они не столь великие, как свет луны или ливень, но тоже нечто такое, что нельзя остановить по собственному желанию. Нет, вполне вероятно, что позже, когда я буду умнее, сильнее, и прочее, и прочее, я найду способ. Но ведь до того времени надо еще дожить. А пока что можно придумать, как оградить остальных людей от моих чар. Например, попытаться создать вокруг себя невидимый барьер, который удержит чары внутри.
Легко сказать, конечно, но я не представляю, как это сделать. Хотя чего это я? Мне всего лишь нужно представить себе. Желание. Нужно добавить импульс желания. Такой же, какой я посылаю, когда хочу, чтобы закипела вода в котелке или загорелся огонь в печи.
На следующий день я была немного рассеянна, так как постоянно пыталась сотворить такой барьер. Сложность состояла еще в том, что близко ко мне никто не подходил, а у остальных ведь не спросишь: «Ну как? Мои чары на вас еще действуют или уже нет?»
Немного подумав, решила тренироваться на Агате.
– Послушай, – начала я, садясь на кровать. – Я сейчас буду колдовать, а ты попытайся заметить любые изменения во мне, даже самые минимальные. Хорошо?
– Конечно, госпожа, – Агата кивнула и, подтащив после моего разрешения стул, села напротив меня, смотря так, будто ничего важнее на данный момент в мире не происходило. К тому же на ее обычно бесстрастном лице была написана тревога.
Я прикрыла глаза и представила, как все мое тело покрывает тонкая пленка, из-за которой мои чары перестают работать. Просидели мы так часа два. Агата честно пыталась понять, что именно я от нее хочу, но к тому моменту, как за нами пришел Иллиадар, сказавший, что нам пора, у нас, кажется, так ничего и не вышло.
Рассердившись, я передернула плечами и решила, что у меня еще есть время. Так что в карету я садилась с неким разочарованием из-за казавшейся неудачи. Как показало будущее, неудача мне лишь казалась.
На третий день я не знала, чем себя занять. Если кто-то думает, что путешествовать в карете очень весело, то он ошибается. Во-первых, скорость мизерная. Во-вторых, никакая магия не спасает от ужасных дорог. В-третьих, со временем надоедает просто сидеть. Не спасают ни прихваченные книги, ни разговоры с Агатой, ни тренировки с магией. Хочется движения!
Мне уже начало казаться, что еще немного - и мое тело превратится в желе. Раздражение накатывало волна за волной, пока я не взорвалась. В переносном смысле слова.
– Я хочу на коня, – заявила я Иллиадару, когда мы встали на привал.
– Неудобно будет, – как ни в чем не бывало сказал он, протягивая мне тарелку с едой.
– Надену штаны, плащ и спокойно поеду верхом, – отмахнулась я.
– Натрет с непривычки, – предупредил Иллиадар.
– А магия на что? – фыркнула, чувствуя, что веду себя как капризная девчонка. А собственно, почему нет? Я долго была сознательной, взрослой, терпела все трудности, не пытаясь выторговать для себя хоть что-нибудь. Так что ничего страшного, если разок мне
