и я заметила, что у него от волнения и возбуждения подрагивают пальцы.
— Я думаю, что этот мальчик — плод нелегальных и запрещенных экспериментов над разумными существами. Другими словами — искусственно выведенный разумный МОДИФИКАНТ!..
Нэй
Холод…
Почему-то именно так всегда начинаются мои сны.
Я бреду знакомыми коридорами. Пустыми коридорами. А выхода все нет.
Да, я уже бывал здесь не раз. В снах. Но когда я просыпаюсь, то почти ничего не помню.
Или же на самом деле именно сейчас я нахожусь в реальности, а мои отлучки в странный мир Ишира — это и есть сны?
Поворот. Упираюсь в громадную старую дверь.
Что там, за ней?
По телу пробегает дрожь. А хочу ли я на самом деле узнать свое прошлое? Все здесь такое темное, холодное и мрачное, как будто весь мир вымер…
Или же действительно… все умерли???
Эта мысль вдруг кажется такой страшной, такой жуткой, что я дергаюсь и припадаю спиной к стене. Сердце колотится, дыхание перехватывает. Я хватаюсь рукою за грудь, чувствуя, будто тоже умираю…
Я вспомнил: ОНИ ВСЕ УМЕРЛИ!!! Мой народ, моя семья. Мои близкие — они МЕРТВЫ!!! А я один! Совсем один!!! Схожу с ума от боли и одиночества. Смотря на брошенные дома и пустынные улицы, на бесконечный бег одиноких дней, я все больше ненавижу память о тех, кто ушел, оставив меня прозябать в этом жестоком мире…
Я больше так не могу!!! Я не могу быть один!!!
Слезы начитают течь по щекам, и я даже не пытаюсь их остановить.
Я слишком напуган.
У меня больше нет сил жить…
— Нэй! Нэй!!! Проснись!!! Ну проснись же!!!
Голос — живой, реальный и уже любимый — доносится ко мне сквозь толщу сна и отчаянья, и я стремительно лечу к нему, оставляя за спиной вечно холодные коридоры моей прежней темницы.
Открываю глаза и сквозь пелену слез вижу ЕЁ!
Она смотрит на меня с нежностью и начинает аккуратно вытирать мои щеки теплыми пальцами.
Она даже не представляет, что значат для меня эти заботливые прикосновения! Ей даже в голову не может прийти, как долго я ее ждал!!!
Я хватаю ее за руку и прижимаю ее ладонь к своей обнаженной груди. Я все еще лежу в сканирующем аппарате. Но сейчас мне даже не до стыда.
— Пожалуйста, не покидай меня! — шепчу я ей, хоть и понимаю, что этим буквально заставляю ее дать мне обещание, которое она, возможно, не так уж хочет выполнять. Но я не могу иначе. Прости мне мои эгоистические желания, Ангелика! Но без тебя я просто умру…
* * *
Ангелика Мирт
С Риком мы разговаривали довольно долго, строя теории о том, как помочь Нэю приспособиться к нормальной жизни.
Информация о том, что он может быть модификантом, выращенным из пробирки и воспитанным в лабораторных условиях, полоснула по моему сердцу ужасом и утроенным состраданием.
Вот почему он ничего не помнит! Вот почему ему совершенно незнаком Ишир…
Одна мысль о том, что пережило это несчастное дитя, приводила меня в состояние жути и волнения.
Резко раздавшийся крик из соседней комнаты заставил нас с Риком вскочить и рвануть к мальчишке сломя голову. Друг открыл крышку аппарата, и я увидела, что Нэй метается во сне, а по его щекам текут крупные слезы.
У меня перехватило дыхание. Наверное, он сейчас видит какие-то издевательства над собой, жуткие эксперименты или даже пытки-истязания!!!
Честно, едва сама не прослезилась, хотя я на слезы очень скупа: не тот характер и не та сфера деятельности.
С Нэем я скоро вообще забуду, что я военный командир, а не сердобольная девчонка! Что он со мной делает???
— Нэй! Нэй!!! Проснись! Ну проснись же!!!
Хочется взять его за грудки и хорошенько встряхнуть, чтобы вырвать из его кошмара, но одежды на нем нет, потому браться не за что.
Наконец мальчишка открывает глаза и смотрит на меня таким несчастным взглядом, что я безотчетно начинаю вытирать его слезы пальцами, скользя по гладкой и бархатистой коже его лица.
— Пожалуйста, не покидай меня! — умоляюще шепчет он, а я понимаю, что с этого момента встряла очень по-серьезному, потому что действительно не смогу больше жить спокойно, пока не помогу ему.
И откуда у меня столько сострадания??? Никогда особо этим не страдала, правда!
Но Нэй покорил мое сердце.
Поздравляю, Ангелика! Теперь у тебя есть очень хорошенький младший брат…
* * *
— Я хочу оформить над ним опекунство до двадцати одного года, — мой голос звучит твердо и совершенно не выдает той бури волнения, которая сейчас бушует у меня в груди.
Передо мной не по связи, а вживую генерал Лаурини. Он хмур — как всегда — и смотрит на меня, как на идиотку.
— Зачем? — закономерный вопрос с его стороны.
— Хочу помочь ребенку, — отвечаю я с непроницаемым лицом, а генерал усмехается.
— Ребенку? Обследование показало, что его физический возраст — девятнадцать лет. А тебе-то самой сколько? Двадцать девять? Всего лишь десять лет разницы. Какой же он для тебя ребенок? Может, в любовники метишь? Понравился?
Вот за что особенно терпеть не могу своего начальника, так за скабрёзные шуточки и постоянное унижение женского пола.
От его слов я невольно вспыхнула.
— Вы ошибаетесь, генерал, — я постаралась говорить как можно более спокойно, хотя голос подрагивал от негодования. — Для меня он, скорее, как младший брат. И опекунство мне нужно ради помощи ему. К тому же, отправка его в центр помощи заложникам вызовет слишком много ненужных вопросов, не так ли? Прошу вас посодействовать мне в этом деле!
Генерал Лаурини перестал противно скалиться и снова стал серьёзным.
— Ладно, принимаю. Учитывая его генетические данные, он для нас любопытный экземпляр. Будет лучше, если он будет рядом. Опекунство разрешаю. Более того, приказываю тщательно проверить его на боевые таланты: необычные бойцы всегда пользуются спросом…
Услышав, что генерал рассматривает Нэя, как потенциального вояку, я вообще рассердилась, но здравомыслие помогло все-таки промолчать. Не время спорить. А то откажет в помощи с опекунством. Ведь без связей я не смогу создать Нэю новые документы, а без документов никакого опекунства не будет!
— Спасибо, — бурчу я, отдаю честь и покидаю опостылевший кабинет.
Весь оставшийся день я
