— Мы не волновались, — ответил с жаром Инг.
— Мы никогда не волнуемся о нашей матери, — подтвердил, равнодушно кивнув, ее первенец, — Ей никогда не бывает страшно. Она ничего не боиться. Никто и ничто никогда не причинит ей вреда…
Его последние слова потонули в странном нарастающем гуле. С удивлением оглянувшись, Анифа увидела, что вслед за ней в горницу стали заходить люди — один за другим, они наполняли просторную комнату, беспощадно занося на своих сапогах и подолах плащей грязь и снег. Как, впрочем, и сама она, не успевшая разуться в сенях.
Из одной из комнат на шум вышел и Тормод. Он тоже выглядел спокойным и сосредоточенным, но при виде Анифы широко улыбнулся.
— Расскажешь, где бродила допоздна, красавица моя? — спросил он с любопытством.
Под его теплым и отеческим взглядом Анифа улыбнулась еще шире и неопределенно качнула головой.
— Рассказывать особо не о чем. Я была на капище…
— А я говорил! — торжествующе объявил Ран.
— В это время? Странно… — наклонил голову набок ярл. — И что? Боги что-то поведали тебе?
— Позволь оставить откровения при себе, вождь, — мягко проговорила женщина и тихонько рассмеялась — ее дети, синхронно выдохнув, разочарованно закатили глаза, даже взрослый и высокий Ран. Они определенно рассчитывали на интересную и занимательную историю.
Вырвав ее из рук детей, Лиа повела свою госпожу в ее комнату. Там Анифа наконец-то почувствовала, как сильно она замерзла и весело покачала головой, так как вспомнила слова Рана:
“Ей никогда не бывает страшно. Она ничего не боиться. Никто и ничто никогда не причинит ей вреда”.
Какого высокого мнения о ней сын! Это так… мило!
Но Ран был не прав. Ей очень хорошо был известен страх. И холоду, и ужасу она была подвластна так же, как и другие люди. И если после поселения в Тохилде все беды миновали ее, то на это была лишь милость богов, а не ее собственная.
Пока Анифа споро раздевалась, Лиа сунула под покрывало завернутый в ткань горячий камень и разбавила воду в небольшой деревянной лохани кипятком из чана, который висел на крюках в очаге. Быстро помогла женщине обмыться, а после — надеть теплую длинную сорочку с рукавами.
— Быстрее, госпожа! Быстрее! — подгоняла она Анифы, буквально заталкивая ее в постель и укрывая не только одеялом, но и несколькими меховыми шкурами.
Нежно воркуя, будто та была малым ребенком, Лиа быстро встряхнула подушки, усадила женщину на них спиной и старательно закатула. А после, наполнив кружку пряным отваром из трав и добавив туда меда, сунула ее в руки Анифы.
— Я не больна, Лиа, — тихонько рассмеялась женщина, растроганно глядя на прислужницу, — Не надо трястись надо мной, будто я неделю пропадала в лесу без еды и крова.
— Но мы так волновались!
Внезапно Лиа рухнула около кровати Анифы на колени и, вцепившись в покрывало, тихонько взвыла. Женщина от такого чуть не подскочила и едва не расплескала из кружки отвар.
— Госпожа! Ну зачем ты так со мной?! — заскулила прислужница, почти мгновенно заливаясь слезами — вот Анифа так не умела, — Почему никому не сказала?! А если бы с тобой случилось что?! В лесу темно, страшно, а ты одна!
— Да что со мной случилось бы, Лиа? — мягко спросила женщина, протянув руку положив ладонь на ее дрожащую макушку прислужницы, — Зачем сразу думать о плохом?
— Но ты никогда так не делала! Не уходила, не предупредив, никогда не задерживалась допоздна… Ты… госпожа…
Тут Лиа вскинула на Анифу горящий лихорадочным блеском глаза и горячим шепотом спросила:
— Ты правда говорила с богами? И они что-то открыли тебе? Правда ведь?!
— Лиа-Лиа… — Анифа с улыбкой покачала головой, — Я не святая и не жрица. И если иногда по своей недалекости я могу принять шепот ветра или скрип деревьев за божественный глас… Я не буду об этом рассказывать, как ни проси. Я ведь могу и ошибиться…
— О нет, госпожа! Ты никогда не ошибаешься!
В глазах девушки сверкал такой неподдельный восторг и такая детская вера в ее способности, что Анифа невольно изумилась. Так порой смотрят дети, когда им рассказывают сказки — при сумерках, в свете тлеющего очага, в тепле и уюте хорошо протопленного дома — и они верят в чудесные историю, верят горячо и безотчетно.
— Лиа, — Анифа снова улыбнулась, потрепав прислужницу по щеке теплым материнским движением, — Я такой же человек, как и все остальные. Не надо меня ставить на несуществующий пьедестал. А за свой поступок… Я действительно раскаиваюсь. Особенно перед тобой. Не надо так переживать, прошу тебя. Я не стою того.
Лиа хотела было возмутиться, но Анифа прижала пальцы к ее губам, смыкая их.
— Дорогая моя, ступай. Со мной все хорошо, благодаря тебе я согрелась. А ты устала и переволновалась. Поэтому иди. Тебе нужно отдохнуть и поспать.
— Я останусь с тобой! — мотнув головой, упрямо заявила девушка.
— И позволишь синякам обезобразить твое прекрасное личико?! — притворно ужаснулась Анифа, тряхнув волосами. — Нет, Лиа! Иди! Это приказ!
— Нет!
— Иди, милая! Иначе я покусаю тебя! — женщина грозно вскинула брови.
Шутка сделала свое дело, и Лиа, наконец-то улыбнувшись, поднялась на ноги.
— Ты бы ни за что не сделала это, — уже на пороге заявила девушка.
— Конечно, не сделала, — серьезно кивнула Анифа, — Я бы попросила Инга!
Женщины одновременно рассмеялись. Они обе, и не только они, прекрасно помнили, что маленьким крохой сын Анифы был ужасным кусачим ребенком. И все свои вопросы и проблемы решал именно таким незамысловатым образом, как вонзание маленьких и острых зубов в плоть неугодных ему людей!
…Выпив отвар, Анифа отставила кружку на рядом стоящую тумбочку и только собралась затушить свечи, чтобы отправить в мир снов, как дверь в ее комнату, прикрытая Лиа, снова отворилась.
“Дети…” — с улыбкой и нежностью подумала женщина, повернувшись ко входу. И тут же вздрогнула, потому что неожиданным гостем оказался ни кто иной, как Свен Яростный.
Пораженно распахнув глаза, Анифа удивленно уставилась в смело зашедшего в ее спальню мужчину. Закрыв дверь, он сделал пару шагов в ее сторону и тут же замер, наклонив голову на бок. Он внимательно и изучающе оглядел ее, и Анифа невольно поежилась, подтягивая повыше лежащее сверху меховое одеяло. Но, справившись с шоком и гордо выпрямившись, она тряхнула своими волосами и вскинула голову повыше. И смело встретила прямолинейный мужский взгляд серых хмурых глаз.
— Что ты забыл в моей комнате, воин? — спросила она немного дрожащим от злости и раздражения голосом, — Я тебя не звала!
Ничего странного или удивительного в том, что Свен беспрепятственно вошел в терем ярла, прошел на второй этаж и по коридору и в итоге оказался здесь, не было. Двери в каждом доме Торхилда всегда были гостеприимно распахнуты для каждого, никто не таился и скрывал ничего, что для Анифы, прожившей столько лет в степной открытости и простоте, было привычно и естественно. но личные границы здесь уважали, и никто и никогда не заходил в комнаты, особенно женские, вот так просто — нагло, самонадеянно и без какого-либо приглашения.
Но она соврет себе, если скажет, что такой характер поведения ее не взволновал. В хорошем смысле взволновал. Ее растревоженная сегодняшними событиями женственность и особенно — яркими видениями на капище, чутко отозвалась на присутствие этого сильного и уверенного в себе мужчины.
Анифа даже не секунду позволила полюбоваться им — таким мощно скроенным, хотя и не настолько, как Рикс, таким высоким и пышущим здоровьем. Его волосы были темнее, чем у Рикса, и глаза другого цвета. И, конечно, же, лицо. Всего один шрам портил в целом правильные и гармонично скроенные черты, к тому же Свен был молод — гораздо моложе, чем Рикс, когда Анифа впервые повстречала своего северянина.
Возможно, этот воин был даже моложе ее самой…
Но женщина жестко заглушила в себе крамольные и порочные мысли, приняв выражение самое жесткое и неприступное. и терпеливо ждала, когда Свен соизволит ответить на ее вопрос.
