набирая скорость, и перепрыгнул через Джули и распростертую женщину-рыбу. Он врезался в атакующее существо и разорвал ее. Она сломалась, как тряпичная кукла, в его руках, и он рассмеялся. Он схватил ее за руку, вывернув ее из суставной впадины, за ногу, за шею, за другую руку, счастливый оттого, что, наконец-то, выпустил наружу ярость, которую тщательно сдерживал внутри.
Чья-то рука легла ему на плечо.
— Я понимаю, что это было ужасно волнующе, но она мертва. Мы убили всех.
Он щелкнул на нее зубами, играя, и сломал женщине предплечье с сухим хрустом.
— Де-рек, — сказала она, превратив его имя в песню. — Вернись ко мне.
Пока нет.
— Посмотри вверх, — прошептала она. — Посмотри вверх!
Ладно. Он поднял взгляд. Луна смотрела на него в ответ, холодная и спокойная, сияющая, безмятежная. Она захлестнула его, проникнув глубоко в душу, успокаивая старые шрамы и закрывая новые. Он почувствовал, как горячий прилив ярости отступает, отбросил труп и встал.
Она протянула ему нож. Он, должно быть, выронил его во время прыжка. Перед ними расстилалась автостоянка, туман был лишь воспоминанием над темными дырами. Он глубоко вдохнул и уловил запах знакомой крови.
— Насколько все плохо?
Она задрала рубашку, обнажив бок. Длинная царапина на ее ребрах набухла ярко-красным.
Он открыл рот.
Вода хлынула из отверстий грязными гейзерами. Джули подобрала с тротуара свой рюкзак. Он схватил ее за руку и побежал к колонне. Они мчались, описывая зигзаги вокруг воды. В гейзерах пенились злые темные рыбы. Грязная вода преследовала их, разливаясь перед ними. Он подхватил Джули на руки и побежал. Перед ними замаячил Пиллар Рок, и он запрыгнул на него. Он пробежал весь путь до вершины и опустил Джули рядом с собой.
Стоянка под ними превратилась в озеро. Длинные извилистые тела корчились на мелководье, питаясь или паникуя, он не мог сказать. Он и Джули спокойно наблюдали за ними.
— Похоже, мы застрянем здесь на несколько минут, — сказала она, затем бросила на него странный взгляд.
— Да?
Она подняла свой рюкзак.
— У меня есть еда.
Он рассмеялся.
* * *
КАК БЫ КЕЙТ ни старалась напомнить ему, что он прежде всего человек, Дерек знал, что он особенный. Он был оборотнем. Он никогда не забывал этого, а если и забывал, то такие вещи, как наблюдение за тем, как Джули морщилась, смазывая царапину мазью с антибиотиком, напоминали ему об этом. Он смутно помнил, когда был человеком, но это воспоминание казалось фальшивым, почти как если бы это случилось с кем-то другим. Между той и его нынешней реальностью лежали вещи, которые он не хотел вспоминать. Если бы он протянул руку, чтобы расшевелить этих старых призраков, он бы вспомнил их, но ему этого не хотелось.
— Хорошо, — сказала она.
Он развернул длинную липкую полоску бинта и осторожно наложил ее на ее кожу. Мазь не даст бинту прилипнуть к самой ране.
Ее ребра больше не торчали. Он вспомнил, что когда-то она была такой худенькой, что он боялся, что если она случайно наткнется на фонарный столб, то что-нибудь себе сломает.
Она одернула футболку и порылась в рюкзаке. Оттуда она достала пластиковый пакет, внутри которого был второй пакет, наполненный вяленым мясом, пакетом орехов, мюсли и сыр. У него потекли слюнки. Он сжег слишком много калорий и теперь был зверски голоден.
Она передала ему пакеты. У Джули всегда была еда. И она всегда заворачивала ее так, чтобы трудно было почуять запах. Это был результат жизни на улице.
Он отломил длинный кусок вяленого мяса и принялся жевать, наслаждаясь вкусом.
— Ты снова пропустил охоту, — сказала она, беря кусочек сыра и крекер.
Ежемесячные охоты в Лесу, большом лесу, раскинувшемся к северу от Атланты, были приятным развлечением для большинства оборотней. Способ выпустить пар. Для него это было необходимостью. Ему нужна была дикая местность. Без нее ярость росла слишком быстро. Она всегда будет с ним. Кэрран сказал ему, что лекарства нет, и он был прав. Это была цена, которую Дерек заплатил за то, что не стал лупой, как его отец.
— Возможно, — сказал он.
— Что было такого важного?
Он пожал плечами.
— Работа.
Она жевала свой маленький бутерброд, откусывая от него маленькие кусочки. Она тоже ела как человек — оборотень запихнул бы его целиком в рот и к этому времени доедал бы уже свой третий сэндвич. Он знал, что это была проверка. Она ела медленно, чтобы доказать себе, что она может, что еды достаточно и не нужно спешить, потому что она не умирала с голоду.
— Лобасти, — сказала она.
— Ммм?
— Женщины. Я думаю, это были лобасти. Русалки.
— Русалки? — Почему-то они не показались достаточно горячими.
— Злые русалки, — сказала она. — Я была так рада, когда выкатилась эта голова. Я думала, что сражаюсь с беременной женщиной. Если я права, они нападают только ночью.
— Тогда понятно. План состоял в том, чтобы заставить этих идиотов достать камень и принести его сюда. Русалки убили бы их, а потом Калеб Адамс пришел бы утром, забрал бы камень и ушел домой с чистыми руками.
— Этот леопард-оборотень не знает, как ему повезло.
Кот не почувствует себя счастливым, когда очнется. Он тихо рассмеялся себе под нос.
Он доедал четвертый кусок вяленого мяса. Жгучий огонь в его желудке утихал. Он съест плотный завтрак, когда они закончат. Блинчики, сосиски и бекон, а потом он ляжет спать….
— Как только мы узнаем, почему Айвзы погибли из-за камня, я приготовлю тебе столько бекона, сколько ты захочешь.
Он вздрогнул.
Джули пожала плечами и откусила кусочек вяленого мяса.
— Я всегда могу сказать, когда ты думаешь о еде. Ты забываешь быть Серьезным Волком, и в твоих глазах появляется мечтательный взгляд. Знаешь, большинство людей подумали бы, что ты думаешь о девушке. Они понятия не имеют, что её зовут бекон.
— Мечтательный взгляд?
— Ммм. Расслабься.
— Я достаточно расслаблен.
Он лег на спину и посмотрел на луну, зажав в зубах полоску вяленого мяса, похожую на сигару. Он медленно пережевывал его.
— Спасибо за еду.
— Всегда пожалуйста. Раньше ты как-то больше шутил.
— Хочешь шуток, общайся с Асканио. — Он зевнул. — Он забавный.
— Возможно, тебе нужна девушка.
— Я оставил стаю. Знаешь, кем это меня делает?
Она вздохнула и продекламировала:
— Одиноким волком?
— У одиноких волков не бывает подруг. — Он добавил в свой голос немного рычания. Из-за повреждений голосовых связок ему не понадобилось многого, чтобы превратить свой голос в низкое волчье рычание. Он не раз использовал это, чтобы заставить противников пересмотреть свои боевые планы и
