— Бесспорно, вы правы, уважаемая графиня.
— Так удовлетворите моё любопытство. Кто вы и откуда родом?
Владимир улыбнулся. Бажена залюбовалась. Его красила улыбка.
— Мой род испокон веков живёт на Руси. Когда-то мой предок был ведуном при Храме на Алатырской горе. Оттуда и наша фамилия Алатырцевы.
— Бог мой, какой древний у вас род.
Владимир неопределённо пожал плечами. Он гордился своими предками, но это не означает, что жить нужно прошлой славой. Он не собирался говорить больше, чем нужно. Каков вопрос — таков ответ.
— Чем вы занимаетесь?
— Тем же, что все мои предки до меня. Я ведун и охотник на нечисть.
Бажена вздрогнула. Так вот зачем его пригласили Самбирские. Мальчик ей понравился. Смелый, честный, не болтливый и не хвастливый. Жалко будет, когда князь убьёт его. А то, что вампир обязательно убьёт ведуна, она не сомневалась.
— Кем вы приходитесь Самбирским?
Владимир ждал этого вопроса, уже было всё обговорено, и легенда была непробиваемая.
— Я дальний родственник графа. Надеюсь, что вы не будете заставлять меня доказывать наше родство?
— Боже упаси. Мне достаточно вашего честного слова.
— Тогда вы его получили. Я даю честное слово, что являюсь дальним родственником графов Самбирских и не имею злого умысла по отношению к Войновичам.
— А зачем вы тогда здесь? — вопрос прозвучал как выстрел. Времени на раздумывание не было. — Я не верю в случайности.
— Я тоже не верю в случайности. И не хочу унижать вас ложью. Меня пригласили Самбирские для того, чтобы защитить невесту их наследника.
— Благодарю вас, молодой человек, успокоили старуху.
— Ну, какая же вы старуха, графиня, — Владимир принял правила игры и ответил женщине, явно набивающейся на комплимент. И даже тут он не солгал. Графиня действительно не выглядела старухой. Но очень любила подчёркивать свой возраст.
— А вы льстец, молодой человек. Понятно теперь чем вы так приглянулись моей внучке. Небось, наплели с три короба доверчивой девчонке, — сказано это было в шутливом тоне. Этому можно было бы и поверить, если бы не серьёзный взгляд глаз графини.
Владимир медлил с ответом, но и не отводил взгляда. Он понимал, что ответа на вопрос она ждёт честного.
— Графиня, я же уже сказал, что девушка — невеста моего кузена Андрия. И мне показалось, что они нравятся друг другу.
— Ну-ну! Нравятся друг другу — это прекрасно. Невеста брата — тоже поэтично, не находите?
— Не нахожу, — отрезал Владимир.
Графиня рассмеялась.
— Я вижу, что не находите. Так зачем же лжёте самому себе?
— Я не вижу оснований для такого вывода. Я никогда не лгу, тем более самому себе. Ложь унижает как того, кому лгут, так и того, кто лжёт.
— Красиво сказано и столько пафоса. — Владимир вспыхнул. — Не нужно обижаться, ведун. В вашей профессии трезвый и спокойный ум — главное условие выживания, не так ли?
— Вы совершенно правы, спокойный ум, пожалуй, самое важное.
— А у тебя, сынок, ум неспокоен, он мечется между влечением к моей внучке и долгом перед Самбирскими, — графиня сама не заметила, сколько нежности было в её голосе. Владимир замер от такой сердечности. — Этот выбор ты должен сделать сам. Здесь тебе не нужны советчики.
— Я сам не пойму, что происходит, — ведун решил быть откровенным. — Я ревную Милицу. Не люблю, но ревную.
— Родится ревность от любви, а у тебя наоборот получилось — любовь от ревности родилась.
— Вероятно, но сами посудите, я ведун. Моя профессия опасна. Я могу погубить не только себя, но и близких мне людей. Пока я истребляю нечисть, я не имею права на любовь.
— Я ценю твою откровенность, сынок. Но если это твой выбор, то не давай девочке ложных надежд. Похорони свои чувства под гранитными плитами долга, ответственности и самообмана. Тебе не станет легче, а ей будет. Пусть она поближе познакомится с Андрием. Ей нужно полюбить. И пусть она сделает правильный выбор.
Владимир молчал. Легко говорить, но так сложно сделать. Но он похоронит свою едва родившуюся любовь. Сожжёт её дотла, а пепел развеет по ветру. Он сможет — он сильный.
— А почему вы сказали, что Милице нужно полюбить? Что это значит?
— Правильные вопросы задаёшь. Ты приехал спасти мою внучку, ты должен знать всё, что я знаю. Я обещала князю не рассказывать ничего Милице, но о тебе и слова не было.
— Как-то странно вы рассуждаете, графиня. Какое слово можно давать нечисти, когда речь идёт о жизни вашей внучки?
— Не судите, да не судимы будете. Верно? Так вот и не суди, пока ничего не знаешь. Не торопись с выводами. Всё не так, как кажется.
— Так расскажите мне наконец.
— Если соизволишь меня выслушать, не перебивая, то я расскажу гораздо быстрее. — К чести Владимира, ему стало стыдно. — Я тоже очень многого не знаю. Мой муж рассказывал, что в день совершеннолетия девушек из рода Войновичей всегда появлялся князь, чтобы увезти их с собой. Вацлав не помнил ни одного случая, чтобы вампиру это удалось. Девушек знакомили с подходящими молодыми людьми, и в свои шестнадцать они уже были не только помолвлены, но и, что важно, влюблены. Почему-то любовь является ключевым звеном во всей этой загадке. Князь не может предъявить свои права на одну из Войновичей, если она его не любит.
— Как всё сложно.
— Дальше ещё сложнее. И Вацлав, и Фредерик упоминали о договоре.
— Каком договоре? Что там?
— Если бы я знала, мой мальчик, если бы я знала. Но, насколько я поняла, это договор между вампиром и родом Войновичей. И нам нужно найти его.
— Так может, не надо искать?
— Надо, Владимир, надо. Во-первых, его ищет князь. Для него договор очень важен. Во-вторых, Милица пока не влюблена, и не обручена. У неё нет защиты.
— А почему же вы не побеспокоились об этом?
— Я очень виновата, но ничего уже не поделаешь. Князь предъявил свои права. И начинает кружить голову девчонке, — в голосе графине появились едва уловимые нотки ревности. Рыбак рыбака видит издалека, и Владимир сразу их почувствовал.
— Графиня, а не ревнуете ли вы? И к кому? К вампиру? У меня в голове не укладывается.
Бажена молчала. В ней происходила борьба между долгом перед семьёй и любовью.
— Раз у нас с тобой такой откровенный разговор, я расскажу то, о чём никто никогда не знал. Даже Фредерик не знает наверняка, только догадывается. Поклянись мне, что ты сохранишь наш разговор втайне. Использовать его для защиты Милицы я тебе разрешаю, но не говорить о том, что узнаешь.
— Я клянусь вам, графиня.
— Верю, мой мальчик. Мне тогда было двадцать лет. Я уже была замужем за Вацлавом Войновичем и у нас был сын, будущий отец Милицы. Сестра Вацлава была на четыре года младше меня. И вот на балу в честь её шестнадцатилетия я впервые и увидела Фредерика. Он пришёл за Всемирой. И как всегда, опоздал. Но почему-то в этот раз не расстроился и стал приходить к Войновичам, но больше времени проводил со мной. Потом мы стали тайно встречаться. Я тогда не знала, что он вампир. Я влюбилась. Князь предлагал мне бросить мужа и сбежать с ним.
Владимир вопросительно смотрел на графиню. Он не ожидал, что она может любить вампира.
— Я отказала. Не могла бросить сына, да и муж мне ничего плохого не сделал. Я не могла запятнать честь рода Войновичей.
— А князь?
— Фредерик пришёл в бешенство. Он пытался даже выкрасть меня. Я боялась, что не смогу устоять перед ним, и рассказала всё мужу. Конечно, я рассказала свою правду. О своих чувствах не сказала. Вацлав знал только, что князь меня преследует. Он и защитил меня и от любви Фредерика, и от меня самой.
Ведун молчал. Он не знал, что сказать. Да, здесь и слова бессмысленны.
— Понимаешь, я же любила человека, а не вампира. Я до сих пор воспринимаю его как человека. И защитить меня от меня самой теперь некому.
— Я вам помогу.
Бажена печально улыбнулась и отрицательно помотала головой.
— Защити Милицу.
— А как же вы?
— Князь вернулся за мной. Но и Милицу, если получится, тоже заберёт. Помешай ему, не дай завладеть внучкой. Береги её даже от меня. Я сама себя боюсь. Когда он рядом, я не могу трезво мыслить. Я даже бороться с ним не могу. Стараюсь, но не могу.
