— Рокан — хороший охотник. Он заслуживает пару. Он счастлив с ней. Таким образом, я рад за них.
— Это полный отказ от ответа. — Она тычет в меня копьем, подходя ближе. — Как ты на самом деле себя чувствуешь? Ты похитил мою сестру, потому что хотел, чтобы она стала твоей невестой. Не говори мне, что ты ничего не чувствуешь.
— О, я кое-что чувствую. — Я чувствую очень многое.
— Ну? — Она снова тычет меня, наконечник копья скользит по моей руке и оставляет царапину.
Я хватаю его и свирепо смотрю на нее.
— Ты хочешь знать, что я чувствую? Я зол.
Ее глаза расширяются.
— Продолжай.
— Я злюсь из-за того, что я сильный, способный мужчина, и все же мой кхай молчит. Мне стыдно, что я нарушил правила своего племени и украл женщину, которая ненавидела меня и плакала каждый раз, когда я смотрел на нее. Мне грустно, что мне больше не рады. Я разочарован тем, что рискнул всем и ничего не получил. И все же… Я рад за Рокана. И я… — я позволяю словам затихнуть, потому что помню, что Мэ-ди — сестра Ле-ла.
— Ты…? — подсказывает она. — Выкладывай это.
— Я… рад, что Ле-ла не моя женщина. — Слова на вкус как песок у меня во рту, но даже когда я их произношу, они удивительно освобождают. — Она и я… мы не были бы хорошей парой. Я думал, что, возможно, я привыкну к ней, что мы прирастем друг к другу, но… мы этого не сделали, и я рад этому. И теперь я еще больше злюсь из-за того, что нарушил правила племени ради нее. — Я убираю наконечник копья от своей кожи. — Тебя это удовлетворяет?
По какой-то причине Мэ-ди ослепительно улыбается.
— Вообще-то, да.
Я ворчу. Иногда я не понимаю женщин.
— Тогда я рад, что моя боль доставляет тебе удовольствие.
— Дело не в том, что я хочу, чтобы тебе было больно, — говорит она и откладывает копье в сторону. — Это просто… ну… — она рассматривает меня. — С моей стороны это облегчает задачу.
Я хмуро смотрю в ее сторону и возвращаюсь к копьям в поисках еще более легкого оружия. Похоже, то, которое я ей вручил, не подходит, и ей нужно другое.
— Облегчает для чего?
Ее рука ложится на мою руку.
— Чтобы я сделала что-нибудь для себя.
Слова Мэ-ди не имеют смысла. Я бросаю на нее взгляд.
— А?
Она тянется и хватает меня за жилет, потянув меня вперед. На ее лице озорная улыбка, а в глазах блеск, который заставляет мой член реагировать. Я напрягаюсь, потому что ее прикосновение не должно быть возбуждающим. Я здесь для того, чтобы учить ее, не более. Когда я отстраняюсь, Мэ-ди надувает губы, ее полная нижняя губа выпячивается так, что это завораживает меня.
— Почему ты отклоняешься в сторону?
— Я пытаюсь понять, что ты делаешь.
Она слегка пожимает плечами и встает на цыпочки, пытаясь придвинуться ближе.
— Может быть, я хочу поцеловать тебя.
— А? Зачем? — Я не совсем уверен, что правильно ее расслышал.
Она облизывает губы, и я внезапно очарован тем, как они блестят, блестящие и розовые.
— Потому что я подумала, что мы могли бы немного подурачиться.
— Немного подурачиться? — Я не понимаю эти слова.
Мэ-ди вздыхает.
— Думаю, мне нужно показать тебе. — Ее рука скользит вниз по моей груди, лаская ее, и я замираю на месте. Ее кончики пальцев, скользящие по выпуклостям моей груди, а затем щекочущие мой пупок, ощущаются… невероятно. Мой член болит, сразу же твердея. Я остаюсь неподвижным, когда ее рука скользит вниз еще дальше.
Затем она обхватывает мой член рукой и смотрит на меня снизу вверх.
— Хочешь подурачиться? — ее голос похож на хриплый шепот.
У меня пересохло во рту. Кровь стучит у меня в ушах, и я не могу думать ни о чем, кроме маленькой ручки, ласкающей мой ствол.
— Ты… ты сказала, что не хочешь трахаться.
— Я передумала, — говорит она своим знойным голосом. — Мы можем поиграть друг с другом просто для развлечения, понимаешь? Выпустить немного пара. Здесь никого нет, чтобы заметить. — Ее пальцы двигаются вверх и вниз по твердому выступу моего члена в моей набедренной повязке.
Она хочет стать парой удовольствий? Я в шоке. Я думал, она ненавидит меня. Так вот почему она спросила о своей сестре? Я смотрю вниз на ее запрокинутое лицо, задаваясь вопросом, не разыгрывает ли она меня. Но в ее глазах светятся интерес и возбуждение, и ее взгляд скользит к моему рту. Ее губы приоткрываются.
— Почему? — спрашиваю я, но мой голос звучит как низкое рычание, поскольку я не в состоянии скрыть свой интерес. Не то чтобы я все равно мог это скрыть — ее рука движется по всему моему члену. Она знает, насколько я заинтересован.
— Мне скучно, — говорит Мэ-ди, ее губы кривятся в улыбке, когда она снова гладит меня. — И нервно. Я подумала, что это поможет снять напряжение. Разве ты никогда не занимался сексом просто для того, чтобы, ну, знаешь, унять зуд?
Я медленно качаю головой.
— Я никогда не спаривался с женщиной.
— Тогда с мужчиной?
Я хмурюсь.
— Ни с кем.
— О боже. Ты девственник? — ее глаза расширяются, а улыбка становится шире. — Тогда это будет весело. Нам придется проверить твою выносливость. — Ее рука скользит ниже, обхватывает мои яйца, и она сжимает их через брюки.
Я стону, мои глаза почти закатываются от ее прикосновения.
— Ты… спаривалась раньше, Мэ-ди?
— Ага. Тебя это беспокоит? — Ее рука снова сжимает мои яйца.
Я качаю головой.
— Прямо сейчас единственное, что меня беспокоило бы, это если бы ты остановилась.
Она хихикает, и звук получается легким и кокетливым, отчего все мое тело наполняется вожделением. Я хватаю в горсть ее желтую гриву, осторожно, чтобы не потянуть, и наматываю ее на руку.
— Так ты хочешь поцеловаться?
— Среди прочего.
Я наклоняюсь к ней. Она поворачивает свое лицо ко мне, и ее руки обвиваются вокруг моей шеи — и я тихо рычу, потому что хочу, чтобы эти маленькие пальчики снова были на моем члене, гладили его. Я изучаю ее рот. Я видел, как другие прикасаются губами к своим самкам и ведут себя так, как будто они пожирают своих самок. Интересно, есть ли в этом что-то большее, чем просто наложение одного рта на другой?
Она улыбается мне и облизывает губы.
— Позволь мне взять инициативу на себя. — А потом она тянет меня за шею, пока я не придвигаюсь к ней ближе. Я такой высокий, что сгорбился над ее маленькой фигурой, но это не имеет значения, как только ее губы касаются моих. Они мягкие и сладкие на вкус, и я поражен тем, как хорошо они ощущаются рядом с моими. Почему мой народ никогда не целовался до того, как пришли люди? Это кажется… естественным. Хорошо. Правильно. Ее губы прижимаются к моим, нежно покусывая твердый уголок моего рта, и я позволяю ей вести, потому что она этого хочет.
Мэ-ди хихикает и прикусывает мою нижнюю губу.
— Расслабься, большой парень.
Я стараюсь. Ничто в моем теле не «расслабляется» при мысли о прикосновениях Мэ-ди. Все напряжено, ноет и отчаянно нуждается в новых ласках.
Затем ее язык скользит по складке моего рта.
— Открой для меня рот. Просто следи за клыками.
Я делаю так, и затем ее маленький гладкий язычок скользит по моему. Я стону, даже когда она задыхается и отстраняется, ее пальцы летят ко рту.
— Что? — спрашиваю я, волнуясь. — Я сделал это неправильно?
— Твой язык. Он ребристый!
— Да? — Я снова думаю об ощущении ее губ, скользящих по моему рту, а затем беру ее лицо в ладони. — Твой — нет? Покажи мне.
Она показывает мне свой язык, и он розовый, мягкий и гладкий. Очаровательный. Я провожу большим пальцем по ее гладкой губе, когда она снова засовывает язык в рот, очарованный различиями. Я видел других человеческих женщин вокруг пещеры, но я не останавливался и не думал о том, как эти различия будут ощущаться по сравнению с моими.
— Я хочу, чтобы ты снова засунула свой язык мне в рот.
Мэ-ди хихикает.
— Раз уж ты так любезно попросил… дай мне знать, если у тебя будут еще какие-нибудь сюрпризы, хорошо?
