Спасти мою мать? Горан! Мы можем предупредить их.
Блейк прищурился, а потом понял, о чем я подумала.
Он вскочил:
— Нет!
Впервые я поняла, что мы не одни. На другом конце комнаты Констанс и мой отец вздрогнули от его, казалось бы, внезапной реакции.
— Что происходит? — спросил мой отец.
Блейк встал с кровати и начал расхаживать по комнате.
Я заметила Энни, сидящую на стуле в углу. На ее лице отразилось облегчение. У всех них. Но появилось больше тревожных морщин.
— Елена, я не собираюсь этого делать. — Голос Блейка оторвал мой взгляд от Энни.
Просто так он сказал «нет».
— Блейк, если то, что ты показал мне, правда… — Я вспомнила то время под деревом, когда я ничего не могла вспомнить. Когда я думала, что он прощается. Он переместился назад. Это была его способность, а не Дент.
В тот раз его не было, он просто исчез. Что, если бы это не было вызвано нарушением его клятвы? Что, если это было связано с этим? Возможно, это начало яркого света, всех тех ярких огней, о которых они с Джорджем говорили годами.
Я нашла взглядом Блейка. Он покосился на меня.
Он покачал головой.
«Ты этого не знаешь.»
Я заговорила вслух.
— Я знаю, Блейк. Это все объясняет.
Мой отец откашлялся.
— Что происходит? — Наши тихие разговоры насторожили их всех, глаза Блейка вспыхнули. Было ли это снисходительностью или смущением?
— Елена думает, что у меня есть новая способность.
— Новая способность? — спросила Констанс, переводя взгляд с Блейка на меня, все еще сидящую в кровати. — Но только у Драконианцев есть способности, а не у их драконов.
— Это единственное, что имеет смысл, — сказала я вслух. Про себя я добавила «С Дентом. Ты знаешь, что это так. Ты был там, Блейк. Это объясняет, почему ты не запомнил меня при первой встрече. Потому что тебя там не было. Но в следующий раз ты был там».
Блейк закрыл глаза и положил руки на голову. Так, как он делал, когда чувствовал разочарование. Я должна была достучаться до него.
«Мы можем вернуться на двадцать семь лет назад и предупредить моих родителей. Мы можем сказать им, что Горан — тот, кто собирается их предать».
— Елена, я не собираюсь этого делать! — сказал он, вырывая меня из моих беспечных мыслей. Ощущение встречи с мамой по-настоящему и возможности вырасти с ней, начать другую жизнь мгновенно исчезло вместе с его словами.
«Почему?»
«Я не собираюсь ворошить прошлое. Ты никогда не знаешь, что именно измениться».
Я уставилась на него, не веря своим ушам. Он даже не стал думать об этом. Это было «нет» с самого начала.
— Что происходит? Ты пугаешь нас, — сказал мой отец мягким тоном.
Блейк знал, как сильно я хотела спасти маму, как сильно я хотела вырасти по эту сторону, чтобы у меня не было прошлого, которое у меня было. Он знал.
Мы всегда старались не говорить о том, «что, если», потому что их не существовало. Но здесь перед нами было настоящее «что, если». У нас действительно была возможность что-то изменить.
И он не хотел исправлять то, что произошло.
— Это окончательно, Елена! — прорычал он и вышел из комнаты.
— Что, черт возьми, происходит? — Голос Энни звучал испуганно.
Я вздохнула, когда слезы навернулись на глаза.
— Елена, — тихо произнес отец и погладил меня по спине рукой.
Я покачала головой.
— Он не хочет возвращаться и предупреждать тебя о Горане. Он не хочет, чтобы мы меняли это прошлое.
Отец слушал с беспокойством, отразившимся на его лице, когда я рассказывала ему все.
— Блейк действительно прав, милая. Ты не можешь вмешиваться в прошлое.
— Папа, если бы мы могли предупредить тебя, что это должно было произойти, что за всем этим стоял Горан… Разве ты не попытался бы спасти маму?
— Спасти маму? Что насчет Констанс и Энни, Елена? — В голосе моего отца звучало разочарование.
Я поняла, как неблагодарно, должно быть, это звучит.
— Не надо, Альберт. Я с Еленой. Это означает, что Лиан никогда бы не было, и Кэти все еще была бы жива, заботясь о своей дочери так, как она всегда хотела. Ли все еще был бы здесь. Энни не стала бы… — Она не смогла закончить. — Все наши люди, никто бы не испытал тьму, которая пришла с Гораном.
Я просто уставилась на них обоих. Я чувствовала себя ужасно, желая вернуть маму, изменить эту жизнь, которая и так была хорошей и сладкой.
— Я ценю это, но Блейк принял решение, — сказала я.
Она посмотрела на меня глазами, полными сострадания. Она подошла к моей кровати и села рядом со мной, поглаживая по плечу.
Отец заговорил:
— Некоторым вещам суждено оставаться в прошлом, Елена. — Он сел на то место, которое несколько минут назад занимал Блейк, рядом с Констанс. Мысль о том, что он сможет исправить свои ошибки, была для него горько-сладкой пилюлей. Что-то желаемое, но неизвестное. Страх, опасность — все это отразилось на лице моего отца. У него почти никогда больше не было такого взгляда.
— Тогда почему он получил эту способность, папа? Почему? Разве ты не хочешь иметь возможность сделать что-то по-другому? Спасти маму?
— Не спрашивай меня об этом, Елена! — Он встал и принялся расхаживать по комнате.
Констанс, Энни и я просто уставились на него. Затем Констанс улыбнулась.
— Я бы с удовольствием вернулась и спасла Ли, если бы у меня была такая возможность.
Он остановился и пристально посмотрел на нее, будто то, что она сказала, было богохульством.
— И отказалась бы от своего места моей королевы?
Она подошла к моему отцу и положила руку ему на щеку.
— Мой дорогой Альберт. Ты, кажется, что-то забываешь. Если Елена и Блейк вернутся, мы даже не узнаем, что были женаты. Если это означает, что все люди в Пейе могут быть живы и здоровы, не живя в постоянном страхе перед тем, что произошло так много лет назад, тогда да. Я бы отказалась от всего.
ПЯТАЯ ГЛАВА
ЕЛЕНА
Это было две недели назад.
С тех пор мы с Блейком сказали друг другу не больше пяти предложений.
Он пытался все исправить, но я все еще могла видеть намерения в его голове. Он хотел, чтобы я отпустила и забыла об этом. Он отказался сдаваться, дать мне то, чего я не просто хотела, но в чем отчаянно нуждалась. Спасти мою маму.
Констанс поняла это. Даже Энни знала. Если бы была возможность спасти своего отца — она бы сделала это в мгновение ока, чтобы стереть свое ужасное прошлое. Она бы точно это сделала, если бы могла.
Блейк, ну… он становился все больше и больше похожим на моего отца.
За такую великую силу приходится платить. Какую цену, мы не знали, но Блейк даже не хотел об этом думать или выяснять.
Он любил свои способности, но не эту.
Я стояла со спящей Силхо на руках. Она была спокойна и беспечна, как и положено малышам. Я рассеянно укачивала ее и смотрела в окно на территорию замка, когда вошел Блейк.
— Елена.
Я наполнила свой разум колыбельной, которую обычно пела Констанс. Я не смела думать ни о чем другом. Он ничего не получит из моих мыслей.
Не обращая на него внимания, я отнесла Силхо к ее кроватке и осторожно уложила. Не просыпаясь, она сунула большой палец в рот, когда я подоткнула одеяло ей под подбородок. Ее темные ресницы трепетали на пухлой щеке, а глаза следили за невинными снами.
Я спиной чувствовала, что ему не понравилось мое молчание.
— Ты такая же упрямая, как твоя мать, — проворчал он. Это привлекло мое внимание.
— О, правда? Такая же упрямая, как она? Ты так думаешь? Ну, я не знаю, у меня же никогда не было возможности встретиться с ней, Блейк. — Яд сочился из моего голоса. — И теперь, когда у нас есть шанс спасти ее… — Я не знала куда деть руки. Я подняла лицо к потолку. — Ты слишком напуган, чтобы принять это, чтобы помочь мне пойти и предупредить их о том, что должно произойти.
— Да, я боюсь, Елена, — громко прошептал он, не желая будить Силхо. — Все, о чем ты думаешь, это вернуться, чтобы спасти ее. А как насчет других людей в твоей жизни? Ты когда-нибудь думала о них? А как насчет Бекки и Сэмми? Что, если их никогда не будет в твоей жизни? Хуже того, что, если ты не доживешь до своего шестнадцатилетия?
