По какой-то причине она неравнодушна к Риверу.
И хотя он, возможно, ударил меня, я могу быть лучшим человеком.
— Есть что-нибудь еще? — Быстро говорит Лэндон, меняя тему, пока ситуация не обострилась.
— Они допрашивают дилера, который продает партию Эйприл, — добавляет Ривер. — Бен, э-э, нашел парня, основываясь на некоторой информации.
То есть Ривер пошел и купил этот чертов O сам.
Идиот.
— Я не думаю, что ему следует быть здесь, — продолжает Ривер, указывая на меня. — Это конфиденциальная информация.
Я прикусываю язык. Он провоцирует меня.
Будь лучшим человеком. Не убивай его.
Это расстроило бы Скайлар.
— Он остается, — огрызается Лэндон, и я благодарен. — До сих пор он был вовлечен во все. Мы с Беном держали его в курсе событий.
Ривер рычит и переводит взгляд между нами. — Чертовски хорошо. Но не удивляйся, если он снова уйдет. — Он топает по коридору, и я слышу, как он хлопает дверью ванной.
Лэндон закатывает глаза.
— Он все еще ведет себя как придурок с Беном? — Бормочу я, барабаня пальцами по столешнице.
— Конечно, — говорит он как ни в чем не бывало. — Ты же знаешь, он никогда не простит Бена за то, что тот отказался от стипендии.
Я усмехаюсь. — Он был достаточно взрослым, чтобы делать свой собственный выбор. Ему не нужно было, чтобы Ривер указывал ему, что делать.
Бену потребовалось некоторое время, чтобы понять, почему Ривер постоянно злится на него — у Бена была возможность уехать из штата с полной стипендией практически в любую школу по его выбору. Но вместо этого он предпочел остаться в городе и стать полицейским.
Ривер, похоже, никогда не отпускал его.
Что неудивительно — если Ривер и хорош в чем-то, так это в том, что он затаил обиду.
— Ты это знаешь, и я это знаю, но ты же знаешь, какой он, — говорит Лэндон.
— Я СЛЫШУ, КАК ВЫ, ПРИДУРКИ, ГОВОРИТЕ ОБО МНЕ! — эхом раздается голос из ванной.
Я закатываю глаза и возвращаюсь к своему ноутбуку, пока Лэндон звонит Бену.
Проходит несколько часов.
Еще одна Омега найдена относительно невредимой, и Лэндон и Ривер уходят, чтобы допросить ее.
Я остаюсь на кухне Скайлар, вдыхая несвежий запах ее ванильной эссенции, используя его, чтобы сохранять спокойствие.
Я найду тебя, Омега, думает первобытная часть меня.
Я не могу снова потерпеть неудачу.
Она все еще жива. Как бы отвратительно это ни звучало, она полезна им живой.
Пока она остается в живых, можно сдавать еще кровь.
Просмотр видеозаписи из кафе утомителен, но я говорю себе, что оно того стоит.
Пока ни у одного клиента нет судимости. Я провожу базовое исследование по всем из них, быстро проверяю биографические данные, но ничего особенного.
Конечно, заказчик мог и не похищать Эйприл. Ответственным лицом мог быть кто угодно и где угодно.
Но перепроверить не помешает.
Скайлар иногда появляется на экране, и я каждый раз упиваюсь ее видом.
Но во всем этом она выглядит…несчастной.
Как будто ее мучает печаль, но она заставляет себя улыбнуться.
До того, как она встретила Лэндона и Ривер.
У меня внутри все переворачивается, когда я смотрю, как она проходит свою смену, выражение ее лица меняется каждый раз, когда она отворачивается от клиента.
Я помню нашу единственную встречу с робкой улыбкой, которая была на ее лице до того, как разговор зашел в тупик.
За этим изменением стояли Лэндон и Ривер.
Они принесли ей счастье.
Я сглатываю.
Как бы сильно я ни ненавидел Ривера, я рад, что он был рядом с ней.
И я рад, что у нее также был Лэндон.
Ты тоже мог бы быть рядом с ней, если бы все еще работал в бюро.
Я отбрасываю эту мысль прочь, продолжая изучать отснятый материал.
Наконец-то кое-что бросается мне в глаза.
Посетитель слишком долго задерживается в задней части кафе. Он делает вид, что рассматривает вывески над стойкой, но его взгляд следует за работниками.
Сначала он наблюдает за Эйприл, пока она стоит у кассы. Затем его взгляд переключается на Скайлар, которая занята раскладыванием кондитерских изделий.
Он находится там добрых десять минут.
Эйприл поднимает голову и что-то говорит ему, но он качает головой, и она отходит в заднюю часть.
Именно тогда он подходит к стойке и разговаривает со Скайлар.
Я рычу, наблюдая за их взаимодействием.
Проходит почти десять гребаных минут, прежде чем он решает, что он хочет заказать, и за это время Эйприл уходит, и остаются только Скайлар и другой Омега.
Кафе было уже закрыто.
Мое внутреннее чутье подсказывает мне, что с ним что-то не так.
Он оставался там слишком долго по какой-то причине.
Это была последняя покупка за день, и я могу найти цифровой чек в отчетах о продажах кафе за эту дату.
Джон Бриггс.
Требуются некоторые поиски, но я нахожу Джона Бриггса в округе.
Он безработный, но его последней работой была больница.
Записи о задержании нет. Один штраф за неправильную парковку.
Это должно быть прекрасно. Это должно быть все, что нужно.
Но я пересматриваю отснятый материал, а он просто выглядит… отстраненным. Он слишком долго наблюдает за Эйприл.
И когда он возвращается к Скайлар, одаривая ее ухмылкой, мне хочется выпрыгнуть из-за ширмы и наброситься на него.
Я годами так не доверял своей интуиции. Я не утруждал себя этим.
Я узнал, что в догадках обычно есть зерно истины, и я намерен выяснить все, что смогу.
Быстрый поиск по документам о собственности показывает, что ему принадлежит дом в Айлтоне.
Но есть еще отдельный участок земли в округе в трех часах езды отсюда, который, согласно акту, был куплен год назад.
Я барабаню пальцами по столешнице.
Мои инстинкты кричат мне, когда я пересматриваю запись из кафе.
Мне нужно нанести визит Джону Бриггсу.
10
СКАЙЛАР
Я больна.
Сначала я думаю, что это из-за того, что содержится в еде, которую мне дает Джон, но дело не только в этом.
Это абстинентный синдром отмены.1
Я испытала это только однажды — когда поехала с Тэмми и Эйприл в Мексику и забыла взять с собой таблетки.
Я подумала, что было бы неплохо прожить неделю без них, пока не начались озноб и ночная потливость.
Эйприл чуть не влепила мне подзатыльник и не потащила в аптеку.
Но на этот раз все по-другому.
Это ударяет сильнее.
Я уверена, что у меня жар. Моя спина взмокла от пота, но я замерзаю.
Насколько я знаю, вы не можете умереть от отмены подавляющих препаратов.
Но лихорадка определенно может убить меня.
Я теряю всякое представление о времени.
Когда Джон заходит в ванную, он с грохотом ставит поднос с едой на столешницу и практически падает на колени, чтобы посмотреть на меня.
Но я не хочу видеть его лицо. Я не хочу, чтобы на меня смотрели эти безумные, расширенные зрачки.
— Что случилось? — спрашивает он, приподнимая мой подбородок.
Я закрываю глаза.
Нет смысла говорить ему. Он не даст мне подавляющих средств.
Моя кровь, очевидно, слишком ценна без нее, и если он зависим от O , как я думаю, он не посмеет повлиять на эффективность формулы.
Тогда, похоже, я умру от лихорадки.
Тогда он больше не получит свой драгоценный наркотик.
Я хихикаю.
— Хэй. — Легкий шлепок по моему лицу, и я открываю глаза. — Эй, эй, просыпайся. Не засыпай.
Я тяжело сглатываю. — Я не сплю, — выпаливаю я. — У меня болит голова.
Его рука касается моего лба, и я вздрагиваю от прикосновения. — О, черт. О черт, — шепчет он. — Что тебе нужно? Что я могу сделать?
Я заливаюсь смехом и переворачиваюсь на бок. — Идиот, ты мог бы отвезти меня в больницу, — шиплю я. — И сдаться полиции.
