Тедеон и Грегор остались в живых…
— Обоих охраняют, ваше величество. Обоим запрещено покидать пределы города, куда их отправили. Я несколько раз в день разговариваю с начальником стражи — пока и Тедеон, и Грегор не выходят из замка, только пьют и бьют посуду. Тот факт, что гвардия перешла на сторону Огдена и переворот был осуществлён легко и просто, здорово ударил по их психике.
— Слишком легко, — подчеркнул Арен. — И это настораживает.
В этом канцлер был с ним солидарен. Он тоже ожидал большего сопротивления. Однако в ночь смерти Фредерика они с Огденом просто вызвали из Альганны людей Арена, затем пригласили в большой дворцовый зал собраний всех министров, советников и начальника королевской гвардии и объявили им о поддержке кандидатуры Огдена императором соседней страны и будущей помолвке с Анастасией. Возражать и уж тем более сопротивляться никто не стал, не желая идти против Арена. Вот так буквально через час после смерти короля Фредерика его старшие сыновья были задержаны и был осуществлён самый короткий в истории Альтаки государственный переворот.
— Да, ваше величество, вы правы, — уважительно кивнул Роланд. — Мне тоже порой кажется, что Тедеон и Грегор затаились и выжидают. Первоначально решили, что не смогут победить, тем более что тогда они открыто враждовали. Но теперь могли и договориться. Слишком уж показательно они пьют и бьют посуду.
Император усмехнулся.
— Смотрите в оба, Фокс, — подытожил он привычно жёстким тоном. — Эти мальчики, по-моему, не слишком хорошо представляют, с кем связались. Если мне понадобится, от династии Фредерика останется один семейный склеп. Вы давно взялись их воспитывать — не разочаруйте меня, канцлер.
В душе у Роланда взметнулось раздражение, но он быстро его погасил.
— Да, ваше величество, — ответил прохладно.
К чему спорить? В конце концов, так он и собирается сделать.
Анастасия
Дворцовые балы принцесса не слишком любила и поэтому всегда старалась их избегать. Причина была проста, как школьная программа по биологии: по сравнению с остальными ближайшими родственниками Анастасия неважно танцевала. Нет, разумеется, неуклюжей её высочество не была, но, наблюдая за тем, как грациозно получается двигаться у дяди, отца или брата, она начинала стыдиться собственной деревянности. В момент танца Анастасия ощущала себя так, будто ей вставляли палку в позвоночник, лишая желанной гибкости.
Ситуацию многократно пытались исправить — принцессе нанимали лучших учителей, да и брат старался научить Анастасию не зажиматься в танце. Но увы, ничего не получалось. Да, технически все её движения казались безупречными, но в них не чувствовалось лёгкости и свободы. Анастасия словно танцевала из-под той самой палки, которая так и торчала в её позвоночнике.
Поэтому перед приёмом в честь официального визита делегации из Альтаки принцесса переживала. Чтобы её поведение не сочли пренебрежительным, Анастасии следовало потанцевать хотя бы трижды, причём один раз — с канцлером.
Глядя накануне на Остина Роланда Фокса, она отчего-то совсем не сомневалась — этот человек всё делает идеально, почти как её дядя. И уж тем более он идеально танцует. Не хотелось его разочаровывать — ведь вчера канцлер смотрел на неё с таким восхищением… Каково будет ему узнать, что Анастасия в танце похожа на заводную игрушку?
— Не переживайте, ваше высочество, — говорила Мэл, застёгивая на принцессе нежно-розовое платье. По правилам, на официальных приёмах император мог носить только бело-золотое, императрица — то же самое и голубое. Первые наследники появлялись в ало-золотом или синем. Остальные цвета были в распоряжении Анастасии — первой наследницей она не являлась из-за посредственной для Альго силы дара, — и принцесса выбрала красивейшее бледно-розовое платье. Несколько слоёв ткани — внизу более яркая, а сверху совсем бледно-розовая и прозрачная органза, — с пышной юбкой, длинными рукавами и с лифом, усыпанным мелким речным жемчугом. Спина была полностью закрытой, а вот спереди имелся вырез, скромно обнажающий верхнюю часть груди. — У вас всё получится!
— Ты же знаешь, что я не мастер по танцам, — грустно улыбнулась Анастасия, рассматривая своё отражение. Сегодня Мэл не заколола ей волосы на затылке, а распустила, убрав лишь часть из них, чтобы не лезли в глаза. И украсила причёску тонкой диадемой из золота с розовыми бриллиантами. — Мягко говоря.
— Я не видела, как вы танцуете, но помню, что по этому поводу говорил… — Мэл запнулась, но всё же продолжила: — …ваш брат. «Ноги не отдавит, а всё остальное ерунда».
— Да, — вздохнула Анастасия. Сердце кольнуло тоской по Адриану. Несмотря на его не самый приятный характер, брата она любила. И когда выяснилось, что и он тоже был предателем…
Было больно. Уже привычно больно — после того, как дядя Арен убил её отца, а потом таинственно и быстро умерла мама, Анастасия не могла плакать. В первый раз, когда она узнала об участии в заговоре отца, ей было невыносимо и жутко, и позже, когда выяснилось, что мать Анастасии хотела убить семилетнюю дочь Арена, принцессу накрыло запредельной болью. Она тогда ничего не могла делать — так ей было плохо. И, видимо, перегорело…
Предательство и гибель Адриана уже не воспринимались настолько остро. Во-первых, потому что до этого Анастасия несколько месяцев не видела брата — он сбежал из столицы и где-то скрывался. Где она даже не знала. А во-вторых…
Анастасия не поверила в его вину. Она знала Адриана едва ли хуже себя самой, поэтому легенду о том, что именно его их отец оставил в качестве лидера заговора второй волны, восприняла как детскую сказку, которую интересно послушать, но даже в голову не придёт, что она может быть правдивой.
Нет, не мог Адриан быть во главе заговора. Не мог планировать убийство Агаты и собираться убить императора посреди театра. Он был безалаберным, вспыльчивым и порой трусливым молодым человеком, но не предателем. И он скорее полез бы на дядю Арена с кулаками, чем стал бы плести паутину за его спиной, как их отец.
Но вместе с Адрианом погиб муж тёти Анны… И, конечно, обвинить в предательстве сына предателя было гораздо выгоднее, чем очернять память человека, которого любила сестра императора. Да, Анастасия была уверена: вину Адриана придумали, чтобы не травмировать тётю Анну, которой и так было тяжело после смерти мужа. И Анастасия даже никого не осуждала…
Просто надеялась, что неправдой в этой истории является не только легенда о вине брата Адриана, но и весть о
