Перед глазами словно оживали хроники не таких уж давних событий. О них Ренельд узнавал только из рассказов короля или магистров Санктура.
Каким-то краем разума он понимал, что здесь просто должно быть нечто важное. То, что он должен понять. И вдруг взгляд зацепился за знакомое лицо. Показалось? Ренельд сорвался с места, прежде чем успел осознать, что этого не может быть на самом деле.
Отец мёртв, а всё, что происходит тут — лишь рождённая магией пещеры иллюзия! Но вопреки здравому смыслу тело продолжало нести его дальше. Он почти скатился по каменным ступеням и, спрыгнув на песок, увяз в нём едва не по щиколотку. Сыпучая ловушка с трудом давала выдёргивать из неё ноги — и тут же с жадностью пожирала их вновь. Всего от десятка шагов Ренельд вспотел так, что заливало глаза.
— Отец! — крикнул он, понимая, что в шуме битвы тот его вряд ли услышит.
Герцог сражался с противником в форме Сьерво — таким же высшим магом, как и он. Их силы уже порядком истощились, они часто замирали, переводя дух, но не расходились. Вокруг них всё искрило от магии, чахлые кустики, что росли из песка, обгорели. Даже остальные воины, которые сходились в ближнем бою, невольно расступились подальше, не желая попасть под магический удар.
— Сьерво всё равно рано или поздно заполучит эти земли. Любыми способами, — проговорил вдруг противник отца.
Дыхание с хрипом вырывалось из его груди. Лицо блестело от пота, а побитые сединой волосы прилипли к вискам. Кажется, Ренельд знал его, но не помнил имени.
Да, этот сьервец после оказался в плену Гриффанружа, а затем его казнили, когда выяснилось, что именно он убил брата короля.
— Отец! — вновь крикнул Ренельд, но тот не повернул головы.
Мужчины снова сцепились — теперь на оружии. Кажется, они ещё помнили, что излишнее увлечение боевой магией может истощить светлую часть ауры, а тёмную, наоборот, усилить — и тогда случится слом. Опытные маги помнили об этом всегда. А молодые часто забывали. Потому даже на пороге смерти герцог Энессийский остался светлым магом, а принц Лоррен, выжив, не смог уберечь свою ауру.
Чем ближе подходил Ренельд к месту сражения, тем сложнее было передвигаться. Он видел, как противники кружат, осыпая друг друга ударами клинков, но ничего не мог сделать.
Совсем как тогда, пять лет назад — ничего.
Короткий удар в бок отца он пропустил. Как будто отвернулся на миг, отвлёкся — и увидел только, как тот валится на спину. Вокруг снова стало глухо. Ренельд метнулся вперёд, пользуясь заминкой обхватил второго мага поперёк горла и ударил кинжалом в то же место. Ещё мгновение он чувствовал, как каменеет его тело. А затем всё словно бы потухло — и Ренельд оказался в том же гроте, только вокруг была почти непроглядная темнота.
“Я не успел поговорить! Ошибся? Поспешил?” — мысли метались в голове, вспыхивая и растворяясь.
Понадобилось ещё несколько мгновений, чтобы отойти от увиденного. Чувство бессилия на что-либо повлиять, до сих пор ворочалось в груди холодной змеёй. О чём говорил тот маг? Сьерво всё равно получит земли — любыми способами. И они уже доказали на деле, что будут пытаться снова и нова дорваться до удобных выходов в море и портальных каналов, что расположены в заливе и способны сократить многие дни пути к другим берегам.
Даже интересно, откуда здешняя магия знает всё это? Или она как-то преобразует мысли человека, который попал под её влияние и обращает их в живую форму? Всё выглядело настолько реальным, что в какой-то миг Ренельд и правда в это поверил. Решил, что может спасти отца. И может быть, что-то у него спросить. Ведь именно его решения в будущем перевернули жизни многих людей… Сейчас это уже не исправить. Только бороться с последствиями.
С трудом подняв себя на ноги, Ренельд пошёл дальше — через открывшийся в стене ход: раньше его точно не было! Что это значит? Испытание пройдено? И сколько времени он пробыл там, на пляже? Кажется, всего ничего, но здесь время может идти совсем по-другому. Каждый миг сомнения может обернуться часом промедления снаружи.
Теперь каменный коридор изменился: сверху здесь свисали длинные, облизанные водными потоками сталактиты. Целый лес вверх ногами! Порой приходилось уклониться и пригибаться, чтобы не треснуться лбом, потому как они совершенно неожиданно возникали из полумрака.
Ренельд шёл, качаясь из стороны в сторону, пока не заметил, что теперь это не каменные зубцы, а тонкие стволы деревьев, растущие из земли. Они становились всё толще, ход расширялся. Под ногами перестало шуршать каменное крошево и зашелестела трава.
Уже знакомый сернистый запах коснулся обоняния и как будто стал чуть сильнее. Голову слегка повело, под рёбрами качнулось мерзкое чувство, похожее на дурноту. А затем всё растворилось в свежести весеннего утреннего леса. Солнце ещё только поднималось над землёй, острые ослепительные лучи взрезали туманный влажный от росы воздух и вонзались, кажется, в самое сердце. Удивительно! Как давно Ренельд не бывал так рано в лесу. Да и вообще — на обычной прогулке. Когда голову не занимают особо тяжёлые заботы — и можно просто насладиться самим процессом и красотой вокруг.
Он вообще мало выезжал из города, особенно, когда влез в дело Собирателя.
Ренешено! Как только всё это закончится, он обязательно уедет с Мари в малое имение де Ламьеров на неделю… или две. Запрётся с ней в комнате в первую же ночь, а ранним утром они пойдут гулять. И пусть только Марриэтта попробует что-то возразить! Да она и не захочет возражать — почему-то он был в этом уверен.
Высоко поднимая ноги, Ренельд долго шёл по сырой траве, не понимая, в чём суть этого испытания. Что хочет показать ему пещера? Не безмятежную же тишину?
Хотя… Может, в этом есть свой смысл.
Наконец вдалеке послышались взбудораженные мужские голоса. Какой-то спор или ссора? Затем только слуха достиг шорох ног по траве, топот и отдалённое рычание, которое множилось, распадаясь на несколько отдельных источников. Ренельд прибавил шаг, зная, что должен взглянуть, что же там происходит. Противиться воле пещеры он всё равно не сможет — не для того она предназначена.
Едва он успел преодолеть пару десятков шагов, как навстречу из зелёных зарослей вылетел огромный кабаноподобный зверь. Чёрная шкура с полосой красных щетинок вдоль хребта и кисточками на понурых поросячьих ушах. Зверь был ещё молод, мелковат, зол и явно напуган шумом, что гнал его вперёд.
Похоже, тут проходит охота на существ из Бездны. Можно было догадаться! От одной только мысли тело тряхнуло злостью: со времён учёбы в Санктуре Ренельд так и не смог добиться полного запрета этого бессмысленного и порой жестокого развлечения.
Король соглашался, что это “нехорошо”, но полностью лишать аристократов охоты не стал.
Зверь пронёсся мимо, даже не взглянув на Ренельда, среди стволов деревьев мелькнул тусклый огненный всполох и ударил в землю, едва не достав его задние копыта. Кабан басовито рыкнул или хрюкнул — и припустил ещё резвее, хотя сил на это у него оставалось всё меньше и меньше.
Но, пустив за ним сгусток боевой энергии, невидимый охотник, похоже, потерял к добыче интерес. И привлекло его другое существо.
— Там, держи! — заорали в стороне. — Смотри, какой огромный.
— Зверюга… — уважительно выдохнули в ответ. — Зубы, зубы осторожнее!
Эхо их голосов плясало вокруг, словно отражаясь от прозрачных стен.
Ренельд в пару широких шагов вывалился на поляну, где сгрудились четверо молодых мужчин. Выстроившись дугой, они теснили кого-то в сторону подступающих с тыла товарищей. Скоро сомкнут кольцо и их добыче некуда будет деваться: сдаться или нападать. По мнению охотников всегда лучше, чтобы напал — тогда его можно убить без зазрения совести.
— А ну, прекратите! — рявкнул Ренельд.
Словно всё это было реальностью. Но гнев, что наполнял его сейчас, был самый настоящий — пусть это всё иллюзия. Он слишком хорошо помнил те времена, когда охотился сам. Каким же был идиотом!
