я напряженно вслушивалась, пытаясь осознать происходящее. Я выпила дар богини, и должна быть мертва. На пол был таким холодным, липкий пот проступил на висках, пальцы так явственно ощущали короткий ежик бархата.
Осторожно сдвинувшись к краю ниши, выглянула за край балюстрады. Взгляд с недоумением обежал толпу, собранную внизу. Бертель, закутанная в темный плащ, рядом с невысокой плачущей женщиной, рядом хмурый нир Сталеш склонил голову перед отцом. Неподалеку тот погибший блондин, чье имя я вечно забываю. Они же все трое мертвы. Я видела!
После…
Сердце пропустило удар.
Анвар, весь в черном, с прямым и жестким взглядом, стоял выпрямившись посреди воющей толпы, как рулевой, направляющий свой корабль в бездну.
Потрясение, горечь, желание… жажда забрать герцога, закрыть в покоях, не выпускать, не слушать возражений на миг накрыли с головой. Он ведь так послушен в моих руках. Я смогу, справлюсь, уговорю его остаться. А после сердце покрылось льдом, словно его обдали азотом. Ушел холодок пола, боль, нежность, от которой больно дышать. Только ум холодно отслеживал изменения в теле. Я заново лишилась чувств.
Когда толпа двинулась к выходу из замка, неслышно скользнула в комнату. В груди уже успокоилось, сердце билось ровно и сильно. Не зажигая света, взяла со стола стекло, активируя экран и впилась глазами в дату, выведенную на первую панель. Пятнадцатое фарха.
Я, наконец, поняла.
Меня вернуло в точку отсчета. Милене сделала мне по-настоящему королевский подарок — возможность один раз шагнуть внутри колеса времени и изменить ход событий. А я не оценила, не поняла, хотя богиня не солгала мне ни словом. Она ведь не для Анвара сделала подарок, для меня. Воистину, люди сами себя наказывают, а упрекают богов.
Почувствовать счастье или радость я не могла, но ум, очищенный от эмоций, давал свои преимущества. У меня не дрожали руки, когда я надевала вместо сорочки платье, когда расчетливо открывала окно и кралась по каменной лепной окантовке здания к тыловой стороне здания. Здесь сложнее засечь стартующего дракона.
Ветер ударил в крылья, едва я спрыгнула с резкой башенки.
На этот раз я была умнее, осторожнее. Еще не добравшись до цепной линии дракониров, резко сдала вбок, покрывая тело огневой дымкой. За прошедший месяц я успел выяснить, что это исключительно мой навык, жгущий дракона даже сквозь бронированную чешую.
Правда на этот раз Ворош и Диан среагировали быстрее, но даже так им было меня не догнать.
Я-то знала, что стоит на кону.
— Вейра Фалаш! — слух поймал разъяренный рев Диана, но я не остановилась. — Вернись, глупая девица!
Диан был быстрее и опытнее меня, а я была мобильнее и, похоже, сильнее. И знала, что миг спустя, меня отрежет от военных дракониров щит богини.
На ступени я спрыгнула, задыхаясь от полета. Короткая погоня отняла бездну сил. Как там говорил Анвар? Тело платит двойную цену за отключенную психику.
На этот раз я не стала тратить время на объяснения. Окинула Диана и подоспевшего Вороша нечитаемым взглядом и уронила короткое:
— Все после.
Бросилась вверх по лестнице к храму.
Удар сродни молнии, прошившей тело, настиг меня у конца лестницы. Невыносимый жар, идущий от собственной кожи, боль в ступнях от камней, дрожащие от усталости колени. Даже мое собственное сердце, трясущееся заячьим хвостом, работало против меня.
Это значило только одно. Бусины уже разбили.
Мимо храмовников я промчалась с напором крейсера, и всей силой драконьей ярости ударила в двери. И еще раз. И еще. И даже не сразу поняла, что вместе с дверью снесла одну из внутренних стен.
Остановилась только когда колени обожгло колючей каменной крошкой.
Время словно превратилось в то самое жидкое стекло, которое сейчас окружало храм, которое сейчас безуспешно рубил и жег Диан, чтобы остановить меня.
— Анте… Вейра Фалаш! — голос Бертель словно разбудил меня.
Резко вскинула голову, заставила себя вернуться в недавнее состояние бесчувствия, холодно и бесстрастно оценивая расклад. Впервые за долгое время я чувствовала удовлетворение. На эмоциях я бы натворила дел.
Первым взгляд отыскал Анвара. Он стоял в центре звезды, на коленях, растрепанный, бледный, но все еще с отчаянно-смелым взглядом. Он оглянулся на меня с ужасом.
Бледные дракониры замерли в точках начертанной, испещренной рунами звезды о двенадцати концах. Расколотые бусины усыпали темными осколками пол. Целой осталась только бусина Анвара, покачивающаяся смоляным боком на алтаре.
Блондин-растяпа успел пораниться об один из осколков, и Милене косила почерневшим до космической темноты глазом в сторону алой струйки, бегущей по запястью.
— У его магии сладкий запах, — скрипучий голос прошелся холодком по коже. — Я съем его первым.
Блондина мазнул по мне невидящим взглядом, его ощутимо затрясло. Я понимала. Физическая реакция, не поддающаяся контролю. Когда-то и я сворачивалась в улитку, поймав слухом тяжелую поступь отца, и никому на свете не могла объяснить, что дело не в трусости. Но прошедший месяц изменил меня безвозвратно.
Без особого страха я прошла вперед по затертой меловой звезде.
— Аль, — прохрипел Анвар. — Прошу… уходи!
Как и в прошлый раз, Милене запрокинула ему голову, вцепившись посеревшей мертвой рукой в золото волос.
С трудом заставила себя перевести взгляд на свою бывшую наставницу.
— Я выполню свою часть договора, выполни и ты свою.
Нир Сталеш резко дернулся, окатил меня исподлобья подозрительным взглядом. Наверное, еще помнил какой из меня умелец по Божественным сказам. Если бы я не стала герцогиней, он бы влепил мне тройбан.
— Помню, помню, — голос потерял даже подобие человеческого.
Страшный и трубный тон, от которого крошилась каменная кладка, дрожал под ногами пол, дрожали и перекатывались осколки бусин. Если в прошлый раз в Милене еще оставалось подобие человека, то теперь наружу вылезла ее истинная суть. Нечто среднее между опасной тварью и природным явлением — таким же опасным и неуправляемым, как цунами.
Даже странно, что все это время ей удавалось так удачно имитировать человека — отвергнутую Истинную одного из Фалашей, строгую преподавательницу, мою наставницу и близкого друга Анвара. Милене — настоящей Милене, однажды поправшей в этот мир — давно не существовало. Два века назад она умерла, убитая своим Истинным.
Два века богиня ходила по земле. А это значило только одно — богиня Смеха не меньше Фалашей жаждала разорвать порочный договор.
— Пожалуйста, — голос у меня дрогнул. — Помни свое слово, наставница.
Жутковатое тело несколько раз дернуло рукой, запутавшейся в светлых
