— Моргрис оценит, — с искренним восхищением произнесла я, любуясь галереей из пяти картин на странице Рена. — Ты просто умница! — звонко чмокнула его в щёку.
— Посмотрим, на гениальность я не претендую, — со смешком ответил мой любимый мужчина, но я-то видела довольные огоньки в фиолетовой глубине.
Ночь спала спокойно, крепко и без кошмаров, а вот на следующий день, чем ближе подходило время отправляться, тем сильнее охватывала нервозность. Причём без причины, на пустом месте. Я так не волновалась, когда на бал к Селиверу шла, вот честно. А тут, места не находила, сверлило в душе, будто что-то случится на этом вечере, непоправимое. В конце концов, Рен схватил меня в охапку, усадил на колени и потребовал ответа, чего я мечусь, как ужаленная.
— Не знаю, предчувствие, — я вздохнула. — Не могу объяснить. Вот просто не по себе и всё.
— Руны? — задумчиво поинтересовался Рен, тёплые губы коснулись виска.
— Может быть, наверняка они тоже тут нарисуются, — я запустила пальцы в волосы, пытаясь поймать вредное ощущение, затаившееся в глубине души. — Но вряд ли выйдет, как на прошлом задании…
— Так, от меня ни на шаг, — решительно оборвал Шут. — Раз такие дела, не стоит тебе вообще одной оставаться. Всё, одеваться пошли, на такие мероприятия опаздывать имеют право только те, для кого покупка такой галереи как для нас книга в обычном магазине.
Спорить не стала. Платье для мероприятия я купила простое, в меру скромное, чтобы не привлекать лишнего внимания — оно мне надо? Длиной чуть выше колена, без рукавов, но с глухим воротом, из мягкой ткани, похожей на шёлк, насыщенного изумрудного цвета. Просто и со вкусом. Волосами опять Рен занимался, накрутив там что-то замысловатое. С внешностью решили не мудрить, оставить, как есть — Рунам она неизвестна всё равно. А сменить всегда успеем. В процессе приготовлений моя нервозность улеглась, и когда мы вышли из дома, я окончательно успокоилась. Сев в тарелку, ещё раз посмотрела на приглашения, повторила имена, чтобы не забыть: Ирэна и Алианд Крэстоны, ну и придумал Радимир! Язык сломаешь. Хорошо, не указано, кто мы друг другу.
— Значит, в брата и сестру не будем играть? — покосилась на спокойное лицо Реана.
— Не думаю, что это хорошая идея со стороны шефа, — отозвался он. — Всё-таки, Моргрис одинокая женщина, — с усмешкой добавил Шут. — Не стоит рисковать.
Согласна полностью. Задача — подружиться с госпожой Рохфинн, а не устраивать разборки из-за мужчин. Мы добрались до квартала развлечений, оставили тарелку на стоянке и дошли до галереи. У входа ожидаемо стояла целая очередь из приглашённых, пёстрая толпа нарядных людей с возбуждённо блестевшими глазами, все шумно обсуждали того самого художника, чьи картины выствлялись в галерее. Мы с Реном ознакомились с его творчеством, но если честно, меня не вдохновило: я абстракцию никогда не любила и не понимала, от ярких пятен и непонятных фигур начинала болеть голова. Однако придётся делать вид, что в нагромождении непонятно чего на картинах есть глубокий тайный смысл. Отстояв очередь, мы предъявили приглашения и зашли в галерею.
— Есть идеи, как знакомиться, чтобы вышло естественно? — вполголоса спросила я, пока мы неторопливо шли по коридору, делая вид, что рассматриваем картины.
— Ну, ломиться напрямую точно не стоит, — Рен улыбнулся уголком губ. — Обычно, у таких, как Моргрис, отличная память, готов спорить, на что угодно, она всех гостей помнит. А поскольку мы не входим в круг её многочисленных знакомых, — понизив голос, продолжил он. — Значит, госпожа Рохфинн сама захочет узнать, кто мы такие и что тут делаем. Поэтому просто ходим, смотрим и стараемся попасть ей на глаза.
Мы постепенно продвигались дальше, высматривая среди гостей виновницу торжества, и вскоре обнаружили её рядом с внушительных размеров полотном. При одном взгляде на шедевр начинала кружиться голова и слезиться глаза: яркие, контрастные цвета — оранжевый, зелёный, густо-синий, — разбросанные цветными кляксами, производили непиятное впечатление. Если долго смотреть, казалось, пятна медленно перемещаются, затягивая в свой психоделический калейдоскоп, так что я поспешно отвернулась.
— А вот и госпожа Рохфинн, — вполголоса произнёс Рен, кивнув вперёд.
Моргрис выглядела очень элегантно в золотистом платье с драпировкой и уложенными в безупречную причёску волосами. Вдова вежливо улыбалась, активно отвечала на вопросы, время от времени делала маленький глоток из высокого бокала. Рядом с ней стоял невзрачный, нервный мужчина с бегающим взглядом и дёргаными движениями, одежда на нём, хоть и выглядела дорого, смотрелась нелепо. Вообще, он казался лишним на фоне гостей, никак не вписываясь в тусовку местного бомонда.
— Полагаю, тот самый художник, — хмыкнул Рен с лёгкой насмешкой.
Да уж, теперь понятно, почему у него такие картины. Не удивлюсь, если рисовал их сей товарищ, предварительно простимулировав сознание чем-нибудь покрепче алкоголя.
— Может, изобразим поклонников творчества и подойдём познакомиться? — предложила я, наблюдая за парой. — Вполне естественно.
— Тогда молчи и улыбайся, говорить я буду, — со смешком согласился Рен. — По крайней мере, смогу поддержать разговор о технике рисования и прочих специфических вещах.
Логично. Хотя закрались сомнения: неужели Моргрис настолько разбирается в искусстве?.. Тогда придётся срочно запасаться знаниями, чтобы было, о чём разговаривать. Мы подошли, я нацепила на лицо вежливую улыбку, стараясь лишний раз не смотреть на шедевр на стене. Ну честно, голова начинала болеть от буйства красок. А Рен уже включил обаяние, очень натурально изобразив сдержанное восхищение встречей с художником:
— Добрый вечер, госпожа Рохфинн, господин Гардан, — он чуть склонил голову. — Я ваш давний поклонник и очень рад, что ваш талант наконец оценили.
Художник встрепенулся, заметно оживился и осмысленно посмотрел на Рена.
— О, благодарю, — говорил этот Арнотир быстро, глотая буквы. — Это всё госпожа Рохфинн, я и подумать не мог, что заинтересую её своим творчеством!
Я перевела взгляд на вдову. Она с едва заметным снисхождением глянула на художника, потом на Реана.
— У вас необычные картины, господин Гардан, и я уверена, вы найдёте своих ценителей, — и уже моему Шуту. — Простите, не припомню вас, вы кто?
— Алианд Крэстон, тоже рисую помаленьку, — представился он. — Моя муза, Ирэна.
Взгляд Моргрис остановился на мне. Я не опустила глаз, сохранив ту же вежливую улыбку. Вдова внимательно оглядела меня, потом кивнула.
— Очень приятно. Ваши работы можно где-нибудь посмотреть? — снова Рену.
