— Томмазо! — закричал барон, по-видимому, чересчур громко и раздраженно, поскольку седая голова тотчас же появилась из ближайшего дверного проема.
— А где моя гостья? — голос Марко стал заметно тише, в нем появилась растерянность.
— Сеньор Марко, я не знаю, как вам и сказать…
— Что?! — черные брови взметнулись высоко вверх.
— Сеньорита покинула наш дом сразу, когда пришли ваши друзья…
— Ты ее выпустил?!
— Мы не могли ничего поделать, — из — за спины мужа появилось сконфуженное лицо Софии. — Она просто выскользнула в дверь и убежала.
— Сколько раз я говорил вам держать двери на запоре?
— Но это же ночью, сеньор, — возразил Томмазо.
— И к тому же, имеем ли мы право удерживать ее? — робко добавила его жена.
Марко уже открыл рот, чтобы сказать что-то резкое, но махнул рукой и развернулся. Но через пару шагов мужчина остановился и спросил.
— И, что она ничего не сказала?
— Вы будете очень недовольны сеньор, — пролепетала София.
— Говори!
— Она оставила вам вот эти деньги. И поблагодарила вас за помощь…
— Какие еще деньги?
— Вот, — служанка протянула несколько сотенных купюр, — это за платье. Так она сказала.
Марко посмотрел на своих слуг так, что удивительно, что они не были мгновенно испепелены. Он повертел в руках деньги, явно не зная, что с ними делать и, машинально положив их на широкие перила лестницы, зашагал по ступеням. Вид разоренной столовой почему-то вызвал в его сердце неприятное чувство опустошения, и мужчина, медленно притворив дверь, снова пошел в библиотеку. Раскрытая старинная книга по-прежнему находилась на столе, а между пожелтевших листов лежала измятая записка средневековой любовницы. Марко взял в руки разорванное платье и поднес его к лицу. Знакомый запах вызвал в нем еще одну волну смятения. Никогда раньше Марко не испытывал таких переживаний из — за ухода женщины. Ее запах был до боли родным. На Марко волнами нахлынули воспоминания недавней любовной сцены, он как будто реально ощутил бархатистость ее белоснежной кожи, тугое сопротивление упругой груди, нежные изгибы шеи и спины, ее чувственные вздохи. Мужчина вышел из кабинета и бродил по огромному пустому дому, не находя себе места.
— Я вижу, сеньорита, вы меня неверно поняли, или просто не хотите понять, — низкий баритон Марко звонко отдавался в высоких сводах Дворца Vecchio и рассыпался прямо на головы нескольких посетителей, застывших над старинными фолиантами.
— Я барон Марко ди Монтальдо, и мне надо пройти в этот зал, — продолжал он, ничуть не убавляя тон, несмотря на страшные гримасы стража древних сокровищ, — если вы не понимаете, что я говорю — позовите директора этого заведения. Я напомню ему о тех дарах, которые сделала наша семья вашему музею, и о тех ценных вещах, которыми мы еще имеем возможность одарить его…
— Но, сеньор барон, — оробевшей служительнице музея все же удалось вставить слово, — если вас интересует кто-то из посетителей, я вам тотчас его вызову, — было видно, что слова мужчины произвели на женщину сильное впечатление.
— А я вот хочу войти и сам найти того, кто мне нужен, — похоже, Марко уже терял последние капли терпения, — не хватало мне еще перед вами отчитываться, кого я ищу…
Впрочем, с этими словами моряк уже шагнул в запасник ― святая святых музея, так что жесты и протесты служительницы остались позади.
Вера поежилась и, сделала вид, что громкая перебранка не отвлекла ее от дела. Марко подошел чеканными шагами к беглянке и, с хрустом развернув огромный сверток, положил на стол перед Верой роскошный букет ослепительно-белых роз. Вера ахнула и замерла, ее лицо медленно заливала алая волна. Марко присел рядом и пристально посмотрел ей в глаза.
— Все же не стоило так покидать меня, не прощаясь… — наконец заговорил он,
— Вы были заняты со своими друзьями, я не хотела мешать… ― пролепетала она
— Мы что, опять на вы? — Марко положил руку ей на запястье, и она словно обожгла молодую женщину жаром, — и зачем ты заплатила за платье? Ты хотела обидеть меня?
— Я не могу принимать такие дорогие подарки от малознакомого мужчины…
— Как говорят французы — постель не повод для знакомства?
— Не нужно так шутить, Марко, ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю, ― опять заполыхала от стыда Вера
— Нет, я абсолютно не согласен с тобой, — серебристыми глазами барон просто буравил Веру, — ты лишила меня одного из немногих мужских преимуществ — дарить подарки любимой женщине.
— Ну, так уж и любимой, — скептически улыбнулась Вера.
— Так уж, — Марко утвердительно кивнул головой и поменял тему, — что ты роешься в этом старье, тебя ведь интересует Стефано ди Монтальдо?
— Да.
— Тогда я тебе могу показать еще один его дневник. Тайный! Специально для тебя весь вечер вчера рылся в архиве. Там он пишет об этой Вере, твоей соотечественнице. Там такие слова! — Марко умел делать восхищенно-загадочное лицо.
— Я уже поняла, что ты хитрый искуситель. Заманил наивную женщину к себе в дом под видом помощи…
— Вера, это нечестно — так упрекать меня, — Марко сделал вид, что обиделся, — я действительно пригласил тебя с добрыми намерениями, а почему у нас с тобой так получилось — я уже объяснил.
— О, ты не только объяснил, но и показал…
— Будешь упрекать меня — я сейчас встану на колени прямо тут, в музее, пусть тебе будет стыдно.
Марко сделал вид, что сейчас опустится вниз, но испуганная Вера удержала его.
— Прошу тебя, не делай этого, меня больше сюда не пустят!
— Хорошо, я буду все делать все, что ты скажешь, но и ты поверишь мне, и мы уйдем отсюда.
Вера встала и, прижав к груди роскошный букет, наклонила лицо к благоухающим цветам.
— Каких трудов мне стоило отыскать тебя, — принялся рассказывать ей Марко, взяв под локоток и настойчиво направляя к двери, — все как сговорились… не хотели открыть тайну местонахождения ученой девицы. В гостинице на меня смотрели как на распутника — террориста, а продавец цветов на углу via Orsanmichele вообще состроил такое лицо, что я и пожалел о заданном ему вопросе. Но все помнят тебя! Видишь, какая ты красавица! — последнее высказывание Марко было вознаграждено ласковым Вериным взглядом, — старик — цветочник даже сказал: «Да, я видел эту прекрасную сеньориту, которой вы покупаете цветы, она искала ваш дом, возьмите лучше этот белый букет»! ― Ты представляешь? Вся Генуя помнит тебя!
— Хватит, Марко, хватит преувеличивать, ― смущалась Вера.
— Я ни капли не преувеличиваю, — итальянец говорил так, как будто внутри него полыхал костер, — вот и сейчас, ты посмотри, как они смотрят на тебя. И все мне завидуют!
