— Правда, — выдохнула она, в глазах стояли слёзы. — У нас такого не бывает.
— Так и у нас, я думал, тоже. А вот как оно вышло.
— Но что же нам теперь делать?
— Я думаю, нужна твоя кровь. Я правильно понимаю, что ты разбила-таки колено и испачкала руку?
— Ой, да, — Лизавета посмотрела на руки.
Они были грязные, но не только в земле и в иле, а ещё в крови. Она наклонилась, расстегнула манжету штанины, приспустила чулок. Боль Сокол снял, а разбитое колено осталось. Плюнуть на ладонь, потереть её о дублет, или даже лучше о рукав рубахи, потом обтереть кровь с колена и подставить ладонь пляшущим огонькам — всё это получилось у неё само собой.
А дальше огоньки завертелись в стремительном вихре, а потом в центре того вихря образовалось нечто, что и опустилось мягко в подставленную ладонь. Само. Без усилий.
— Спасибо, — прошептала Лизавета.
В грязи и крови лежала маленькая золотая штуковина, подобная первым двум — палочка с цветными пятнышками и какими-то неразличимыми детальками. Лизавета сжала кулак и выдохнула.
— Прячьте, — тихо сказал Сокол. — Скорее.
Да, что-то неуловимо изменилось. Похоже, изъятие части Света раззадорило Тьму — и мягкие, поглощающие свет ленты принялись скользить с большей скоростью, меняться местами, рассыпаться на частицы и вновь собираться в самые причудливые формы. А сияющие искры окутались золотой дымкой — очень похожей на ту, что заполнила беседку в саду Катарины Дориа в Кайне.
Лизавета быстро наша заветный мешочек и сунула трофей туда. А потом взяла за руки обоих мужчин.
— Пойдёмте. Они тут без нас разберутся, не будем им мешать.
Бледно-зелёный портал всё ещё висел, но бледнел с каждой секундой. И схлопнулся ровно в тот момент, когда они одним большим прыжком выскочили и приземлились на ту самую площадку между стеной и озерцом, у которой уже были — за их спинами.
Где-то внутри, за стеной, послышался грохот. Разукрашенная бороздками стена пошла волнами и тоже схлопнулась. Но внизу, у самого пола, вдруг мелькнул золотистый огонёк.
Астальдо стремительно наклонился, попытался его взять…
— Стой, дурак, — Фалько попытался схватить его за руку, но не успел.
Часть потолка рухнула, погребая Астальдо под собой. Фалько резко выбросил обе ладони вперёд, приподнял рухнувшие камни и на мгновение даже подкинул их наверх. И очень быстро вытащил бесчувственного Лиса за шиворот.
Камни с грохотом упали обратно, а судя по звуку, куда-то ещё и прорвалась вода.
— Лиза, помогай, — Фалько вернул её к действительности. — В тебе есть сила, много. Отпускай её. Расслабься. Одному мне его не вытащить. Он не рассыплется прямо сейчас, но спастись мы сможем оттуда, где мальчишки.
Астальдо лежал поломанной куклой, но дышал. Значит, шанс был. Фалько взял Лизавету за руки и что-то прошептал, она не поняла. Но вдруг ощутила, что она и впрямь в некоем потоке, и в её силах не тащиться по воле волн, а упорядочить этот поток. Она глубоко вздохнула и сжала пальцы Фалько.
— На меня, пожалуйста. А я уже на него, — медленно сказал Фалько.
Лежащий Астальдо приподнялся над поверхностью и медленно поплыл за Фалько в сторону выхода. Лизавета завершала процессию, она не очень понимала, что с ней происходит, но чувствовала связь с Фалько — и с тем, что висело в мешочке у неё на шее. О да, кажется, она могла управляться с этим потоком. Тело делало всё само, без участия мозга. Само шло по озерцу, в сапоги потихоньку набиралась вода. Само выбралось на сушу и пошло наверх по каменному коридору. Само, само, само.
За спиной слышался грохот — видимо, то невероятное место перестало существовать.
Когда впереди показались магические шары и послышались голоса мальчишек, Лизавета чуть не заорала от радости. Но нужно было дотащить Лиса и аккуратно положить на пол. Мальчишки что-то говорили, она даже не слышала. Присела у стены прямо на какой-то мокрый камень.
— Зеркало есть? — спрашивал Сокол.
— Неа, — кажется, Руджеро.
— Лентяи! Лиза, зеркало!
— У меня нет, я у Тилечки беру, — мотает головой Лизавета, потом понимает. — Да у него же самого есть, у Лиса!
— Точно, — Сокол стремительно опускается на пол, рыщет по Лисовым сумкам и карманам, находит зеркало. — Госпожа Агнесса!
Точно, её надо звать. Но как она сюда попадёт?
Тем временем Сокол вкратце объясняет, что случилось. На том конце провода Агнесса ахает и трепещет, а потом резко командует кому-то что-то взять и собрать, и со слезами в голосе кричит:
— Где вы есть-то, как к вам попасть?
— Минуту, — Сокол оборачивается к Антонио. — Где тот предмет, что я давал?
Тот достаёт из кармана мешочек и вручает Соколу. В мешочке оказывается дымчатый кристалл, с которым тот что-то делает, и в воздухе рисуется портал. О как! Неужто подарочек от Раньеро за этот, как его, дураментум?
Из портала вываливается, иначе не скажешь, Агнесса. Падает на колени и рыдает, кто только мог подумать, Агнесса — и рыдает! Неужели он так ей дорог? Неужели ей вообще кто-то может быть дорог?
Фалько берёт её за плечи, аккуратно поднимает.
— Госпожа моя, он жив. Я немного усилил регенерационные способности его организма, поэтому он до сих пор не рассыпался, но боль возьмёт своё и будет откат. Забирайте его в Обитель и делайте всё, что должно, там множественные переломы, и наверное, не только они. Вы справитесь, я верю.
И он говорит так, что ему вправду невозможно не верить. Он изменился, понимает Лизавета, черты лица стали острее, взгляд — жестче, движения — резче. Раньше это был добродушный хищник на отдыхе, а теперь — на тропе войны.
Джованни и Руджеро помогают Агнессе затащить Астальдо в портал и через некоторое время возвращаются.
— Эй, а вы все чего? — спрашивает Руджеро.
— Сейчас, — Фалько собирает по карманам астальдово зеркало, мешочек от портального камня, что-то ещё.
И в этот миг вдруг подскакивает мирно стоявший Альдо, хватается за правую руку Серафино, поднимает голову Антонио.
А две броши — одна на дублете Сокола, вторая у Лизаветы — вопят Тилечкиным голосом.
— Помогите! Пожалуйста! Меня притащили во дворец! Госпожа Элеонора — подлая предательница, а госпожа Костри — просто дрянь!
— Тилечка, какая часть дворца? — мгновенно реагирует Сокол.
— Я не знаю! Меня везли в лодке, через Полоскательный канал, и потом, кажется, направо! Затащили внутрь и заперли! Тут ни одного окна, ни люка, ни дырки, ничего!
— Мы идём, Тилечка, спокойно, — Сокол сворачивает портал уверенно, почти как Раньеро, что-то делает с камнем и открывает новый. — Ну что, господа, вперёд?
— Да, — Антонио вежливо наклоняет голову.
Он смотрит, не отрываясь, на медальон Сокола. И что-то про него понимает. Остальные тоже обращают внимание… и тоже вежливо наклоняют головы. О как.
— Лиза, остаёшься здесь, тебе нечего делать во дворце. Заберём тебя на обратном пути.
Мальчишки один за другим исчезают в портале. Лизавета поднимается, крепко обнимает Фалько, целует его… и пока он ничего не понял, одной рукой снимает с шеи мешочек и быстро надевает на него.
— Лиза, ты с ума сошла? — он смотрит то на предмет на шее, то на неё.
— Тебе можно, я узнавала, — нервно смеётся она. — Пусть поможет. Иди, я жду тебя здесь. Я люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю.
Он исчез, портал исчез. Лизавета осталась. Она осмотрелась, достала из-под рубахи устройство невидимости, нажала… но оно не активировалось. Или перестало работать, или она что-то делает не так. Или на неё сейчас никакая магия не действует. Или она отдала артефакт, и её собственные мифические силы тоже кончились, потому что были от того артефакта.
Она бы строила догадки ещё долго, но вдруг услышала шаги — и голоса. И голоса были незнакомыми.
По расположенной неподалёку винтовой лестнице спускались трое. Они не увидели её, она сидела в начале бокового коридора за выступом стены. Но всё равно спустились и стали осматриваться.
Лизавета поняла, что уже встречала так одетых людей — они искали в обители девочку Розалию, сестру Тилечки. Тайная служба герцога, чтоб его перевернуло и подбросило. И эти люди не то, чтобы вот прямо смотрели, а практически принюхивались. И как-то нехорошо от них шли вокруг волны черноты. Той самой, ага.
