святые! Этого нельзя допустить! Оливер… испортит себе жизнь. Убийство члена влиятельного рода, аристократа — это то, наказания за что не даст избежать даже дружба короля.
Я сжала руки в замок впереди, почувствовав, как они трясутся. Я справлюсь. Два заклинания одновременно — я смогу. Призрак Бена Тернера меня учил, пока мы еще были друзьями.
— Я бы ни за что не осмелился прерывать церемонию, — потупив взгляд, заговорил Ходж, — если бы леди Аделаида не попросила меня это сделать.
— И я крайне тебе благодарна, — кивнула старушка. — Раз уж мой внук без надлежащего воспитания не смог сам разобраться в том, что хорошо и что плохо.
— Мама, я бы вас попросил… — начал Якоб.
— Мо-о-олчать! Эта Танг — девка легкого поведения! В академии вместо того, чтобы учиться, она оказывала мужчинам интимные услуги!
— Ну хватит! — лицо Оливера побелело от злости. — Я вынужден просить тебя покинуть зал.
— И я могу это доказать, ты, глупый ты щенок! Ну-ка, доставай, — она подтолкнула Ходжа под локоть, и тот вытащил из кармана сюртука какой-то кристалл.
У него что, артефакты на все случаи жизни есть?
— Это артефакт из нашего семейного хранилища. Он позволяет проверить невинность девушки.
Я покраснела от злости и, заведя руку за спину, сформировала заготовку для заклинания. Я ему голову оторву. И… сделаю вот все, что дальше сказал Оливер.
— Пускай твоя невеста потрогает артефакт, — вкрадчиво заявила старушка Аделаида. — Если засветится белым, то она невинна. Но белым он не засветится, станет красным — это значит, что ее выкинуть надо на улицу! И ее монстра! Род Стортонов не будет опозорен, пока я жива!
И ничего Черныш не монстр. Другим дамам можно заводить животных — кошек, жаб или псов. У меня грим, это то же самое, но лучше. Черныш был исключительно дружелюбен, но, может, можно науськать его на то, чтобы он сжевал у бабушки Аделаиды пару туфель?..
Я протянула руку к кристаллу, но Оливер рявкнул:
— Унни, ты не обязана. Меня никогда не волновало твое прошлое и не волнует сейчас. Я глава рода Стортонов и я приказываю вам обоим покинуть поместье! Немедленно!
Его голос грянул так, что отскочил от стен и заполнил весь зал.
В этот момент произошло сразу несколько событий. Во-первых, Оливер выстрелил в Ходжа черным заклинанием — наверняка если не смертельным, то близким к этому. Во-вторых, чан пунша, который уже подплыл и завис над головами Ходжа и старушки Аделаиды, перевернулся.
Времени размышлять у меня не было. Сразу два заклинания: я никогда не могла с этим справиться, но сейчас… Одна заготовка была уже готова, быстро сформировав вторую, я пустила ее наперерез заклинанию Оливера.
Не долетев до Ходжа, заклинание сменило траекторию и разбило боковое окно. Вторая заготовка должна была стать щитом и… у меня получилось!
Чан пунша, который перевернулся, забрызгал сладким и липким напитком бабушку Аделаиду и Ходжа, а на нас с Оливером и на остальных гостей не попало ни капли.
Я довольно улыбнулась. Вот так-то! Сразу два заклинания — не все выпускники академии это умеют. От гордости за себя меня аж распирало, и я посмотрела на Оливера, привычно ожидая его восхищения. (С каких пор его восхищение стало для меня чем-то привычным? Похоже, я сама не заметила, как мой жених меня избаловал.)
— Раз уж речь зашла об артефактах, — раздался знакомый скрипучий голос, и над липкой мокрой головой Ходжа возникло полное осуждения облако, пытающееся скрестить слишком короткие ручки. — Расскажите-ка, милый юноша, вашему отцу, за что вас на самом деле исключили из академии?
Призрак Бена Тернера! Я не видела его… уже так давно, что почти перестала скучать — потому что потеряла надежду встретиться опять.
— Бен! — воскликнула я.
Это он? Он облил Ходжа и Аделаиду пуншем? Ну разумеется. Это ведь он предлагал мне как-то опрокинуть Оливеру на голову тарелку овсянки. И как я сразу не догадалась, в чьем стиле такая шутка? И неужели он научился передвигать предметы? Невольно я ощутила прилив гордости. Да и опрокинутый чан пунша… Лицезреть мокрых, липких и украшенных ломтиками лимона Ходжа и бабушку Аделаиду было приятно. А мне-то раньше казалось, что шутка несмешная! Оказывается, тут важно то, кто в ней участвует.
Конечно, стоило бы им помочь. Но мне никогда не давались бытовые заклинания, увы. Вдруг захочу высушить и случайно шарахну боевым?.. Остается только любоваться картиной.
— Подожди, Унни, я не зря последние несколько месяцев выведывал про нашего друга грязные тайны. Так вот, мистер Ходж. Не расскажете ли вы своему отцу — достойному человеку, который, без сомнения, примет в ответ на это надлежащие меры, сколько именно артефактов из семейного хранилища вы проиграли в карты и промотали, покупая услуги девушек… сомнительного поведения? Хуже всего то, что даже пользоваться ими вы не могли в силу некоторых физических недостатков, которые… в любом случае делали соитие невозможным
Ходж сжал кулаки и обернулся.
— Т-ты! Проклятый призрак! — он обернулся ко мне. — Шлюха!
Я моргнула.
— Ходж. У тебя что, кожа пятнами пошла?
На его лице появился страх.
— Что? Ах ты… лимоны! Там что, были лимоны?
Он боится лимонов? Знала бы я об этом раньше… Но, кажется, дело было в другом. Ходж выронил кристалл, схватился за горло и попятился. А это уже не смешно. С каждой секундой лицо Ходжа становилось все более красным, распухало, как шар.
— Ходж, стой! — крикнула я, но было уже поздно. Он пятился и пятился до тех пор, пока не уткнулся поясом в подоконник и не выпал из разбитого заклинанием Оливера окна.
— Чад!
О, Ходжа зовут Чад? Никогда бы не подумала. Ему скорее подошло бы что-то вроде… «Отвратительное Чудовище» или что-то еще более неприличное.
Я бросилась к окну, то же самое сделал мужчина, в котором я узнала отца Ходжа. Зал располагался на третьем этаже поместья,
