Некоторые зомби были уже разложившиеся в труху, но тот, что жевал чье-то сердце, выглядел свеженьким, как новоиспеченная монетка из мира нежити. Ни один их тех зомби, что мы сюда направили, не выглядел как огурчик. И вот тогда мой несчастный, шокированный мозг сложил все эти невозможные части вместе.
— О, черт. — И даже для меня это прозвучало испуганно.
— Что? — встрепенулся Никки.
— Что такое? — спросил Эдуард, — Что ты такого видишь, чего не увидел я?
— Мы прислали сюда меньше десятка зомби, и то по частям.
— Здесь их больше двадцати, — сказал он.
— Ага, и ни один из них не сошел бы за нормального человека, Эд… Тед. Они все были разложившимися, конкретно разложившимися, не такими свежачками.
— Когда мы их разгружали, в морге уже было несколько тел, — сказал Эл.
Я обернулась и посмотрела на него, придерживаясь пальцами за край окна:
— Что ты сказал?
— Насколько я могу судить, это те тела, что уже были в морге, когда мы скинули сюда тела вампов и зомбо-нарезку.
— Опусти меня, Никки, — попросила я.
— Выглядите испуганной, — сказал Гонсалез. — Не к добру.
— Еще к какому, — согласилась я.
— Почему вы оба выглядите так, будто увидели приведение? — спросил Дженкинс.
— Приведения меня не пугают, — сказала я.
— Так говорят, Анита, — сказал Эдуард, как будто это имело какое-то значение.
— Просто ответьте, — попросил Гонсалез.
— Зомби поднимаются из могил, а не в морге. Чтобы призвать их из могилы как зомби, сначала их нужно похоронить. Даже я не смогла бы поднять тело, которое просто лежит в морге.
— Что вы имеете в виду? Мертвые — мертвы, так что ли? — уточнил Дженкинс.
— Нет, — сказала я, — вы не понимаете. Зомби не может подняться, если жрец вуду, или некромант не призовет их из могилы. — Я ткнула пальцем на двери морга за моей спиной. — Они не поднимаются спонтанно просто потому, что кто-то подсунет к ним старого зомби, и позвольте заметить, зомби не умеют собираться по частям после того, как отстрелить им ноги и голову. Они продолжают ползать, убивать и жрать, если смогут, но не исцеляются. Мертвая плоть не исцеляется, а зомби самые мертвые из немертвых.
— Так если все это невозможно, тогда что за херня здесь твориться? — спросил Дженкинс.
— Не знаю, — покачала я головой.
— Ох, не нравится мне это совсем, — сказал Гонсалез. — Вы вроде как эксперт по зомби в службе Маршалов. И если не знаете вы, тогда…
— Нам пиздец, — закончил за него Дженкинс.
Никто с ним не спорил.
Что-то тяжелое ударило в дверь, и я взвизгнула как чертова девчонка.
— Нужно сжечь их, — сказал Эдуард. — Сжечь их всех до хренового пепла и развеять над разными источниками проточной воды.
— И как же? — спросил Гонсалез.
— У меня в машине есть огнемет.
— Это подвал больницы, — напомнил Гонсалез.
— Эвакуировать больницу, — не замедлил Эдуард.
— У нас нет таких полномочий, — покачал головой Дженкинс.
— У нас в морге зомби-убийцы, и пока не используем огонь, мы их не остановим. Думаю, причина достаточная для эвакуации больницы, — заметила я.
— Твою, — чертыхнулся Гонсалез тихо, но с чувством.
Зомби начали неуклюже бросаться на дверь, но плотоядные зомби не похожи на обычных неповоротливых мертвецов. Они не остаются неуклюжими; они учатся, превращаясь в смертоносных убийц, лучших хищников. Мне не приходилось слышать, чтобы плотоядные зомби оставались «живы» дольше нескольких дней. Они не достаточно хорошо скрывались; мы их находили и уничтожали, или их находили вампиры, потому что эти зомби привлекали излишнее внимание ко всей нежити. Это мне рассказал Арлекин — они уничтожали неподконтрольных зомби, как и одичавших вампиров, по одним и тем же причинам. Это было плохо для бизнеса в стиле иначе-люди-начнут-с-факелами-и-вилами-толпами-гоняться-за-нами-по-всей-стране.
Двери дрогнули от следующего удара. Мы все уставились на топор, вставленный в ручки двери:
— К какому бы решению мы не пришли, нам нужно сделать это до того, как поддадутся двери, — сказала я.
Зазвонил телефон Макинтоша Зовите-меня-просто-Мак. Все дернулись, кроме Эдуарда, Никки и Гонсалеза. Ага, и я тоже.
— Мак слушает. Нам может потребоваться эвакуация всей больницы. — Он замолчал, а потом побледнел. — Повторите, у вас сообщения о зомби на трех разных этажах?
Мы все замерли, настороженно вслушиваясь.
Он включил громкую связь, чтобы мы могли слышать и сказал:
— Со мной копы, вы на громкой связи. Ида, не могли бы вы повторить?
— У нас сообщения с третьего, пятого, шестого этажей и какие-то неполадки со связью в реанимации, — повторила Ида. — Они звонили по больничному телефону. Связь оборвалась, но я слышала, как на заднем плане кричали люди.
— На каком этаже реанимация? — спросила я.
Мак поднял руку и дважды показал пятерню. Реанимация находилась на десятом этаже. На этом же этаже лежал отец Мики. Я набрала номер Натаниэля, потому что Мика, скорее всего, еще был со своим отцом.
— Анита, — ответил Натаниэль, и что-то такое было в его голосе, что мне совсем не понравилось.
— Поступило сообщение о зомби на вашем этаже, — предупредила я.
— Я посмотрю, — сказал он странным голосом, как будто пытался оставаться тихим и незаметным, будто стараясь кого-то не спугнуть. С зомби это не прокатит.
У меня вдруг пересохло во рту:
— Скажи мне, что с вами там есть копы.
— Ага.
— Брэм, Сократ?
— Да, но, Анита, — сейчас он уже шептал, — это не зомби, это вампир.
— Гниющий вампир, — догадалась я. — Поэтому людям он показался зомби.
— Да, — прошептал он.
— Матерь господня, — вырвалось у Эла.
— Мы идем; забаррикадируйтесь в палате отца Мики.
Я услышала как кто-то рявкнул из копов:
«Стоять, или мы откроем огнь!»
— Стреляйте, скажи им, чтобы стреляли! — закричала я и побежала по коридору.
— Что нам делать с зомби? — заорал Мак.
Я поняла, что Эл, Гонсалез, Дженкинс и Эдуард отправились со мной, оставив двух охранников наедине с теми хлипкими дверями. Я затормозила, потому что, если зомби вырвутся наружу… черт!
— Мы в палате. Брэм и Сократ у дверей, — доложил Натаниэль.
Эдуард крикнул Маку:
— Эвакуируйте больницу. Нам придется их сжечь.
— Вы не можете использовать огнемет в больнице, он запустит систему пожаротушения, — крикнул Мак.
— Блядь! — вырвалось у Эдуарда.
— Что он сказал про огнеметы? — спросил Натаниэль.
