слабые импульсы «Магнолии Грин». Магия, которую я почувствовала, та, что так отчаянно пыталась коснуться меня, была жизненной силой гостиницы, вытекающей из ее умирающей сердцевины.
Его голос преследовал меня.
— Теперь ты понимаешь?
Я заставила свой рот двигаться сквозь боль.
— Да. — Я поняла.
— Это демонстрация моей силы.
— Это демонстрация твоего страха. — Я призвала свою магию и влила в нее свою боль. Я формировала и формировала свою силу так, как мог только хранитель. — Ты боялся моих родителей. Ты пытался убить их и потерпел неудачу, поэтому ты осквернил их гостиницу в своей бессильной ярости. Ты использовал ее страдания, чтобы убедить себя, что ты победил. И теперь ты боишься меня. Ты прошел через все эти трудности, чтобы предупредить меня, потому что в глубине души ты боишься. Ты прав, что боишься.
Он вздохнул.
— Да будет так.
Мужчина ударил своей белой метлой об пол. Скверна вырвалась из него скрученными темными потоками и впилась в стены, проникая в гостиницу, заставляя ее подчиниться. Деревянный пол задвигался, как бурлящее море, приближаясь ко мне.
Я погрузила всю свою магию в пол подо мной. Она прорвалась сквозь потоки и водовороты жизненной силы «Магнолии Грин», столкнувшись с извивающейся в них скверне. Моя сила пронеслась сквозь увядающую гостиницу, пронеслась сквозь ее ветви, корни, вплоть до ее поврежденной сердцевины.
Наши магии столкнулись. Связь возродилась в ослепительной вспышке силы. Налет скверны, которая пронизывала гостиницу, скользя по ее ветвям и душа ее корни, сгорела в одно мгновение, открыв чистое пространство между мной и ядром.
«Магнолия Грин» была моей.
Искаженный хранитель закричал. Его загрязненные потоки врезались в меня, сотрясая гостиницу, пробивая мою защиту, каждый удар посылал мучительный толчок через нас обеих.
Я протянула руку, и моя метла приземлилась в нее.
— Это тебе не поможет! — прорычал он.
Моя сила вилась по метле тугой спиралью, готовая вырваться на свободу. Мое тело напряглось, пытаясь направить всю эту силу, и мне пришлось выдавить из себя слова.
— Эта гостиница убаюкивала меня, когда я сделала свой первый вдох. Как бы ты ни старался, она никогда не будет твоей.
Я воткнула метлу в пол.
Магия вырвалась из меня магическим ураганом, и врезалась в искаженного хранителя.
Скверна бушевала вокруг меня, пылая и бушуя. Это была чистая ненависть. Поток ненависти и гнева, исходящий от него. Этого было так много, больше, чем могло вместить любое существо, и я не могла понять, как все это не разорвало его на части. Каждая его плеть терзала мою душу. У меня во рту была кровь. Моя грудь болела, каждый вдох — сознательная борьба с наковальней, сидящей на моих ребрах.
Я схватила его своей магией и сжала.
Мы рвали друг друга, он скверной, а я магией хранителя. Купол содрогнулся. Я почувствовала, как гниющие стены рушатся позади меня. Субстанция гостиницы распалась, поскольку она жертвовала все больше и больше своей силой, чтобы подпитывать мою атаку.
Он утопил «Магнолию Грин» в своей скверне. Он, как пиявка, неизвестно, как долго питался магией гостиницы. Гостиница боролась с этим, пытаясь выжить, пытаясь сохранить какую-то маленькую часть себя. Но теперь я попросила ее о помощи.
«Магнолия Грин» любила меня с момента моего рождения. Он отдала мне все. Всю свою силу. Всю свою магию. Все до последней капли.
Ее ветви засохли. Ее корни превратились в пыль. Она ничего не оставила для себя. «Магнолия Грин» убивала себя, чтобы защитить меня.
Я противостояла этому притоку магии, пытаясь сдержать ее. Магия смела мое сопротивление в сторону и вылилась из меня. Гостиница приняла решение. Она защитит меня. Я была бессильна остановить ее.
Мы были связаны, мы трое, пойманные в ужасный круговорот силы — я с магией хранителя, он, хлестая потоками скверны, которые причиняли мне боль, и «Магнолия Грин», связанная с нами обоими, разделенная в момент смерти между принуждением и любовью, поглощенная одним и добровольно жертвуя себя для другой.
Трудно было вынести такой ужас. Я услышала звук и поняла, что кричу, плачу, как ребенок, от боли и горя. Я стану причиной смерти гостиницы моих родителей. «Магнолия Грин» знала это и все равно меня подкармливала. Его отчаяние пронзило меня. Она знала, что ее предсмертные муки следом заберут меня. Я бы не пережила смерти гостиницы, в которой родилась. Наша связь была слишком сильной.
Мы умрем здесь вместе. Но сначала мы должны были убить его, чтобы ни одна другая гостиница не была осквернена и оставлена гнить.
Мы выступили против него как единое целое. Магия, изливающаяся из меня, имела цвет. Она сияла, как травинка, сквозь которую просвечивает солнечный свет. Я слилась с «Магнолией Грин».
Искаженный хранитель взвыл, обрушивая на меня импульсы зловонной магии. Я превратила свою магию в бледно-зеленый купол вокруг себя, пытаясь защитить себя достаточно, чтобы оставаться в сознании. Оранжевая молния вспыхнула в потоках скверны и разбилась о мою защиту. Взрыв боли чуть не уронил меня на колени.
Он замахнулся сильнее, метая молнии по моему щиту. Скверна кусала меня, и ее зубы были ледяными, как пространство между звездами. Это был не человек. Теперь она была частью его, но она не была рождена от него. Он нашел ее и сделал своей.
Если бы я только могла отделить от него скверну. Если бы я могла изолировать его, я смогла бы уничтожить его.
Она изливалась из центра его груди. Он прятал ее раньше, но впав в безумие, забыл о себе.
Я могла либо атаковать, либо защищаться. Не одновременно, только так. «Магнолия Грин» была на самом последнем пределе. Не осталось ничего, кроме ее сердцевины и последнего корня, слишком слабого, чтобы пробиться сквозь пол и добраться до меня.
Я опустила купол, преобразовав свою магию в тонкий, как игла, луч ярко-зеленого цвета, и ударила им в его грудь.
Скверна ударила меня и проникла прямо в душу. Не было слова для такой боли…
Моя магия поразила его. Он закричал и отдернул свою силу назад, закручивая скверну вокруг себя в тугую спираль, формируя свой собственный щит. Мой зеленый луч нацелился на него, но не смог проникнуть внутрь. Я не могла пройти сквозь щит.
Не хватало силы. Меня было недостаточно. Я потерпела неудачу…
Шон прорвался сквозь стену, огромный, разъяренный зверь, покрытый слизью и кровью.
Кнут зловонной тьмы вырвался из-под купола искаженного хранителя и хлестнул Шона, оставив кровавую рану на его плече.
Шон проигнорировал это и одним прыжком преодолел расстояние между мной и ним. Он приземлился на корточки, схватил
