Синеволосого дракона никто специально не звал, не было смысла, он отреагировал на своё имя, произнесённое Данитой, и прекрасно знал, что его ждёт. Поэтому, влетев в апартаменты Рика через долю секунды после окончания урока, он коротко поздоровался с присутствующими и впился взглядом в рысь.
— Говори!
Что именно ей говорить, уточнять было не нужно. Данита молча кивнула ему на свободное место на диване возле родителей Рика, сама уселась прямо, уставилась куда-то в стену, её взгляд расфокусировался, и она стал говорить размеренно, низким, безэмоциональным голосом:
— Возрадуйся, брат мой крылатый, подарку. Небесные силы, за муки тебя одарили.
Дитя, что потеряно было, не став твоей истинной парой, вернётся к тебе непременно.
Другое у ней будет тело, душа же останется прежней.
Твой кровник, что ищет так долго, найдёт ту, что послана миром иным, и посланница эта, к тебе приведёт твоё счастье.
Две девы, юны и прекрасны, как полдень и полночь несхожи.
Два разных цветочка на клумбе. Их мать и не мать воспитала.
И сёстры они, и не сёстры. И каждая старше и младше.
У той, что тебя ожидает, как поле пшеничное косы, глаза — словно небо пред бурей.
Их братья — защита и крылья, сама же она не летает.
Дождись, когда кровник отыщет крылатую пару на веки — и ты обретёшь своё счастье.
Когда голос Даниты затих, мы ещё какое-то время сидели, затаив дыхание, пытаясь осмыслить услышанное. Так вот какие пророчества им даются. Да тут же вообще ничего не понятно! Ну, пожалуй, только то, что когда свою пару найдёт Рик, та станет неким проводником Килиана к его истинной. Насчёт братьев понятно — из гаргулий, а сама пара Кила — наверное, из оборотней будет, раз сама не летает. А вот все эти старше-младше, мать не мать, сёстры не сёстры… Это ж мозг взорвётся!
Килиан вдруг всхлипнул. Не поверив своим ушам, я уставилась на него, а он закрыл лицо руками и… разрыдался. Так, как могут рыдать мужчины — молча, давясь и содрогаясь всем телом. Мать Рика вскочила, обняла его, прижав к себе, и зашептала что-то утешающее. Я расслышала слово «малыш» и сообразила, что для родителей Рика — и для самого Рика, пожалуй, тоже, — синий дракон и правда ещё малыш.
Мы сидели, не двигаясь, дожидаясь, когда успокоится тот, кому пообещали вернуть счастье, утерянное навеки. Через какое-то время Килиан извинился и убежал в ванную, вернулся оттуда умытым и без единого следа от слёз на лице — удобная вещь регенерация.
— Я слышал ваш разговор, — обратился он к Рику, — и знаю, что твоя пара ещё не родилась, скорее всего — и моя тоже. Но она ко мне вернётся, теперь я в этом уверен. И готов ждать её хоть пять тысяч лет. Ничего, я терпеливый. Главное — она ко мне вернётся.
И он широко и счастливо улыбнулся. Все выдохнули и тоже зашевелились.
— Такого длинного и странного пророчества у тебя ещё не было, Данита, — обратился к ней Гантер. — Обычно гораздо больше конкретики, даже Рику ты дала несколько чётких примет — и всё. А здесь — такие сложности.
— Сама удивляюсь, — Данита выглядела слегка растерянной. — Но ко мне впервые пришло второе пророчество для одного и того же дракона. Может, всё дело в том, что оно впервые завязано на двух девушках сразу? Никогда прежде одну истинную не искали через другую.
— И такие странные отношения у этих девушек, — покачал головой Рик. — Не понятно, кто они друг другу, сплошные противоречия. Это ведь совершенно невозможно: и старше, и младше — как такое может быть?
— И сравнений столько, — подхватила Корайна. — С пшеницей и небом ещё понятно, сероглазая блондинка. Но тут и день с ночью, и цветы на клумбе, и братья, и сёстры, и мать, и не мать…
— Неважно! — махнул рукой Килиан. — У Рика есть чёткие приметы, он найдёт — и тогда всё непонятное обязательно прояснится.
— Клумба, — я захихикала от воспоминаний. — Знаете, а в одной школе нас с Хизер дразнили клумбой. Эдакое общее прозвище на двоих. Мы много школ поменяли, — пояснила я, видя удивлённые глаза окружающих. — Растём-то медленно, а в нашем мире вынуждены притворяться людьми. Вот и учимся по два-три года в одной школе, потом несколько лет пропускаем и в другую идём.
— Габриель, а почему вас так называли? — каким-то напряжённым голосом спросил Рик. Остальные странно смотрели на меня. Насторожённо, что ли?
— Так у нас имена цветочные у обеих. А учились вместе, вроде двойняшки, хотя и непохожие.
— Габриель, ты говорила, что твоё имя означает «помощник бога», — вкрадчиво, словно говорит с буйным психом, напомнил Рик. — Как оно может быть цветочным?
— Так Габриель — это моё второе имя, я им только здесь пользуюсь. А первое — Лилиан или просто Лили. Означает «цветок лилии».
Рик вдруг стиснул меня в объятиях так крепко, что аж дыхание перехватило. Потом чуть отстранился, чтобы можно было заглянуть мне в лицо. Он смотрел так, словно впервые увидел, с таким восторгом, как будто я внезапно стала самой прекрасной девушкой на земле. Он и раньше примерно так смотрел, но сейчас этот восхищённый взгляд словно бы стал в несколько раз… концентрированнее, что ли.
— Единственная моя. Долгожданная, — прошептал он мне в макушку, снова прижав к себе и легонько покачивая. — Как же я не узнал тебя? Как не почувствовал?
Глава 34. Пророчества. Часть 3
— Как же я не узнал тебя? Как не почувствовал?
— Почувствовал, Рик, всё ты почувствовал, — в голосе Даниты слышалась улыбка.
— Слава небесам! — выдохнула Корайна.
— Габриель, а не могла бы ты сказать нам, почему скрыла своё настоящее имя? — поинтересовался Гантер.
Я поёрзала в объятиях Рика и всё же сумела слегка развернуться, чтобы хотя бы видеть тех, с кем говорю. Все четверо смотрели на меня с широченными счастливыми улыбками, я не очень понимала, чему они так радуются, но улыбнулась в ответ.
— Когда я выпала из портала, меня подобрал военный отряд, посланный за Хонстейном — тем, кто украл артефакт переноса, и чьей заменой я стала. Они приняли меня за мальчика, и я подумала, что так безопаснее — всё же, я одна в лесу с незнакомыми мужчинами. Потом я поняла, что они хорошие, но сначала опасалась. И когда меня спросили об имени, я подумала… ну, разве Лили — это имя для мальчика? Кто так сына назовёт? Поэтому и назвалась вторым именем, оно вполне мужское, так моего папу зовут, меня в его честь назвали.
— А потом? — спросил Рик. — Когда стало ясно, что ты девушка? Почему не назвалась настоящим именем?
— Так и Габриель — настоящее. В документах записано. Там, где я живу, так принято — давать детям два имени. Старинный обычай. И можно выбрать любое, а порой даже просто инициалы от обоих. А я уже как-то привыкла за те дни к имени Габриель, к тому же, было неловко признаваться в том, что я тех военных испугалась. А почему это так важно? — я, наконец, осознала, что разговор ушёл куда-то в сторону от действительно важного — пророчества для Килиана.
И лица у всех такие странные.
— Хочешь знать, как звучало моё пророчество? — сказал вдруг Рик, словно подслушав мои мысли.
— Конечно.
Вообще-то, не очень. Знать, что оно не про меня — не особо приятно. А с другой стороны — было безумно любопытно, чем же я-то не подошла? Почему не я — истинная пара моего дракона?
— Тогда слушай, и ты поймёшь, почему это было так важно:
Минует немало столетий.
Дитя, нам неведомой расы,
Из мира другого прибудет.
Из рода защитников храбрых,
Чьи крылья сильны и надёжны.
Глаза её — синее море,
И волосы — ворона крылья.
А имя — цветок белоснежный.
Твоя это пара навеки.
— Имя? Всё дело в цветочном имени? — ахнула я, а потом до меня дошло: — Так это что же получается? Я и есть твоя истинная пара?!
— Да, мой цветочек. Моя Лили. Ты та, кого я ждал более полутора тысяч лет. Дождался — и не узнал…
— Узнал, Рик. Просто не понял, — повторила Данита, глядя на нас с доброй улыбкой.
