— Я просто найду ее, и все, — сказал Генрих, закрывая эту тему. Поддержка друзей была очень важна для него, и он благодарно сжал руку Евы в ответ. Но сейчас ему не хотелось говорить о Риз и других пропавших. — Если даже ты не выгораживаешь Ридмуса, значит, он и правда сделал это. — Ещё один удар по хрупкому миру Генриха. Профессор Ридмус был для него своего рода наставником. Он был тем, кто всегда на его стороне. И теперь он лишился его поддержки и мудрых советов. — Говорите, директор хочет все замять? Не похоже на нее, чтобы покрывала преступника.
— Она пригрозила нам судом, представляешь? — Когда разговор вновь вернулся к директору Нилан, Еву захватило то же негодование, что и Винсента. — Если до этого дойдет, я сделаю все, чтобы академия не вышла сухой из воды. Первыми полетят головы профессоров. Мы здесь пострадавшие, а она собралась нас наказать!
— Плевать мне, если честно, накажет или нет. — Предупреждение в глазах Генриха Винсент заметил и принял его — его тон стал тише, но дело было даже в том, что Ева сейчас была с ним солидарна, хоть и причины были у них разные. Её обидела директор, а вот Винсент был уверен, что Йеона будут выгораживать! — Может, я даже приму наказание — я должен был сразу сказать о Ридмусе, но ты меня остановила, — обратился он в конце к Еве, хотя надо заметить, что в его голосе не было осуждения. Он просто сказал о причине своего молчания. Но дальше… Если даже Йеон будет на плахе, и Ева будет слезно умолять, чтобы его пощадили — Винсент не позволит. Он вновь разверзнет землю между ними, создаст новую пропасть, где уже никаких канатных мостов не будет — но он защитит её от вампира! Её и других жертв Йеона! — Однако, я и мои родители от академии даже камня не оставим, если мисс Нилан всё-таки будет прикрывать чудище.
Вот только была одна проблема — Винсент об этом даже не узнает. Но он это предвидел — уж чего полезного в школе, а уж тем более у самого Симонса он много нахватался.
— Если ни она замнет, — продолжил говорить Винс уже Генриху, — то Симонс её уговорит. Он в последнее время больно часто вокруг неё стал ошиваться. Если у него и будут рычаги на директора, это не спасет никого! Я знаю, что ты хорошо отзывался о вампире, Генрих, но он преступил закон, который мог стоить жизни. Жизни моей девушки и твоего друга. Я это не оставлю, если ты меня и возненавидишь за это. Но голова Йеона полетит с плеч!
— Закон есть закон, даже короли не могут его обойти. — Генрих ни в коем случае не собирался выгораживать профессора Ридмуса. Как будущий король, он должен чтить законы своего королевства, а закон гласит, что, если вампир испьет крови любого живого теплокровного существа — это карается смертью. Исключение — только донорская кровь в бутылках. — Ридмус многое для меня сделал, но перед законом он должен будет ответить за свои поступки. Винсент, я на твоей стороне. Спасибо, что был рядом с Евой, когда все случилось, чтобы спасти ее.
Жаль, он не сделал того же для своей девушки. Генри вздохнул, а на лице отразилась какая-то печаль. Присев на край кровати к Еве так, чтобы иметь возможность говорить с обоими, он подумал о судьбе Ридмуса. Профессор всегда был таким сдержанным, говорил умные вещи, не раз вытаскивал Генри, когда тот начинал скатываться в пучину отчаяния. Будет тяжело принять то, что он преступник. Друзьям он верил, конечно, но пока это не докажут на суде, в глубине души он будет надеяться, что все это глупая ошибка.
— А что случилось в первый раз? Почему ты молчала? — спросил он Еву.
— Помнишь случай в кладовой? — Ева рассказала, что на самом деле там случилось. Как Йеон защитил ее, из-за чего оказался смертельно ранен; как она сама дала ему выпить крови, чтобы спасти. — Я не могла дать ему просто умереть там, а если бы об этом кто-то узнал, его бы сразу казнили, никто и слушать бы не стал. Но теперь… — Ева опять коснулась шеи, куда ее укусил Йеон, и нахмурилась. — Он был голоден, будто не питался очень давно. Даже голос мой не слышал.
— Странно все это, — протянул Генрих. Что-то не сходилось. Не похоже это было на Ридмуса. Может, его околдовали? Хотя такого сильного мага… Нужно было сильно постараться. Своими подозрениями он поделился с друзьями. — Удобно получается, что пропадает сильнейший маг и сразу исчезают ученики. По твоему рассказу, Ева, получается, то нападение было именно на Ридмуса. Возможно, и сейчас его специально довели до такого состояния, чтобы вывести из игры.
— Погодите… — Винсент приложил пальцы к подбородку, оттуда уже в задумчивости поскользил к хвосту на голове и стал потирать пару прядей волос. — Ева, заметила, как Нилан так спокойно отреагировала на твои обвинения на профессора Лехлаэ? — То есть Магисса была в бешенстве, но она этого не отрицала! — У Ридмуса, если даже и по разрешению Магиссы, мог быть донор. Если нет — то ему должны были поставлять кровь, хоть откуда-то! Да сам бы Симонс об этом позаботился бы! Не могла директор запретить ему пить кровь, если нет поставок. Вполне вероятно, что Генрих прав — Йеон был околдован.
Он не защищал профессора. Сейчас он хоть и был слепым мстителем, но голова его в привычной манере продолжала работать. Йеону он не искал оправдания — свою месть он исполнит. Просто… Генрих задавал вопросы, а Винс просто на них отвечал.
— Если даже и не заколдован — ему один раз дали добро на кровь профессора. Если поставок нет — он мог бы попросить еще. Если не околдован, значит, просто не просил! Значит, он сам прекрасно осознавал, к чему это приведет, никому и ничего не говорил! — Винс опять завелся от злости. И еще раз поразмыслив над словами Генриха, он вдруг поднял голову. — Погоди, ты о чем говорил вообще?! Пропажа учеников и исчезновение Ридмуса связано? В смысле?
— Я так думаю, — кивнул Генри. — Если в тот раз кто-то хотел убрать Ридмуса с дороги, но потерпел неудачу, то могли найти другой способ, чтобы избавиться от него. Потратили много времени, но добились своего. Только Ридмус мог охватить всю академию, чтобы защитить ее, и теперь его здесь нет. Я не утверждаю, что все это так и есть, это просто мои размышления.
Он тоже приложил пальцы к подбородку и с неудовольствием отметил, что не успел побриться. Все случилось так быстро, а после трёх дней в лесу на подбородке появилась противная щетина. Убрав руку, он спросил у Евы, что там случилось ещё и с Лехлаэ.
— Я застукала, как Йеон пьет ее кровь, в тот день, когда… — она взглянула на Винсента, а Генрих засмеялся.
— Так ты три дня рыдала не из-за моей тупой шутки? А меня совесть измучила.
— Эй, я рыдала по своей тупости, но ты тоже виноват! — возмутилась Ева и попыталась столкнуть Генри с кровати, но больше в шутку. Однако сейчас всем было вовсе не до веселья. — Если Нилан знала, что Йеон пил кровь эльфийки, то с какого угрожала нам? Да она первая же пойдет за ними на плаху. Как меня это злит! Обвинила нас в покрывательстве, а сама-то!..
Винсент мог бы сказать, что все потому, что Нилан вполне способна различить, какую ответственность на себя возлагает. Он бы мог сказать, что такая психованная баба просто готова биться с королем за своего человека, если потребуется (вон, как в прошлом году Симонса защищала от гвардейцев!), но вот её он не собирался оправдывать. Сама выбесила.
Их шутки Винса сейчас не волновали, он обдумывал слова Генриха. Главное — кто и зачем? Для похищения учеников? Зачем? Для выкупа? Хватит одного — Роберта. Он один из самых богатых. Генриха отец не любит, Ева… Ну, она была рядом с вампиром, может, только по это причине!
— А принцесса где? — спросил Винс. — Что она по этому поводу думает?
— Айка помогает жрецам с поисками, после вас я тоже пойду, мы с ней договорились поискать Риз вместе, — ответил Генрих и вспомнил ещё одну важную вещь. Принцесса ведь ему тоже кое-что рассказала. — Вот ещё что: Айка мне рассказала, что Роба пытались околдовать. Тогда она решила, что начались испытания, поэтому не придала этому значения.
— Роб ничего такого не рассказывал, — сказала Ева, удивлённо хлопая глазами.
