раза не удалось запомнить. и коли у них выйдет, как задумано, то напасти, одолевающие княжество последние луны, отступят.
Так вот, откуда привкус трав во рту… Они его опоили, поганцы, чтобы стащить посох. Лерху тоже следовало бы дать по шее за то, что раздаёт снадобья направо и налево.
Кирилл слушал Бажана молча, не прерывая. Он отвернулся к окну и наблюдал, как вяло ползает по стеклу проснувшаяся от первых тёплых лучей муха. Она упорно поднималась на высоту ладони, но срывалась, падала на выступ, барахталась и ползла вновь, почему-то напоминая Кириллу его самого. Он тоже всегда стремился вперёд, но теперь как будто топчется на месте. И, мало того, погружается в неведомую бездну. Невольно в голове всплывали смутные обрывки странных снов и видений. Он почти забыл их, отбросил, как что-то ненужное и не стоящее внимания. А теперь они не казались столь уж бессмысленными и дикими. Но всё нутро Кирилла сопротивлялось мысли о том, что он постепенно становится чьим-то рабом. Что этот неизвестный Корибут пытается управлять им. Зачем?
Он невольно посмотрел на ладонь, в которой ещё ощущался посох. Пальцы покалывало, кисть мелко дрожала. Кирилл сжал кулак.
— С ними ушли Зорен и Ведана, — закончил Бажан.
Воздух сковала тишина. Где-то на заднем дворе перекрикивались стражники, меняясь на посту у ворот. Вдалеке кололи дрова.
— Вы всё решили за меня… — проговорил Кирилл. — Не попытались объяснить. И даже выпустили моего пленника, за которым я гонялся столько времени. К бесам моё время! К бесам тех, кто погиб в борьбе с вельдами. Так выходит?
В горле стало сухо, а в висках забилась кровь. Он снова повернулся к Бажану, и тот невольно отступил, хоть и так стоял далеко.
— Так было нужно. Ты сам не решил бы, — огрызнулся он. — Поверь мне, Кирилл, я знаю тебя с детства. За последнюю луну ты сильно поменялся.
— А в этом ли дело? Убийца помогает убийце. Да, Бажан? — хмыкнул Кирилл с угрозой. — Свояк свояка, как говорится…
— Что ты несёшь, бесы меня побери? — сдвинул брови воевода, подозрительно его оглядывая. — Да что с тобой? Ты хоть слышал, о чём я тебе говорил?
Кирилл медленно кивнул.
— Ты посидишь в темнице, пока я не разберусь, в чём тут дело. Может, в следующий раз будешь думать, прежде чем решать что-то без моего ведома… Стража!
Бажан горько улыбнулся и даже не попытался сопротивляться, когда по приказу Кирилла стражники повели его в темницы. В руках холодной тяжестью осталось его снятое оружие вместа с воеводским поясом. В светлице стало пусто и невыносимо, до боли в ушах, тихо. Только отрок через мгновение заскрёбся в соседней комнате, как мышь. Кирилл позвал его и приказал принести что-нибудь поесть. Казалось, силы его иссякли. Но даже когда Лешко притащил поднос с пышущим жаром горшочком, из которого тянуло ароматом тушёной телятины, и полный кувшин горячего сбитня, к еде он не притронулся.
Внутри мерзко ворочался тугой комок, как слизень. Не дожидаясь, пока Лешко расставит всё на столе, Кирилл встал и ушёл. Он спустился в чертог, прошёл по пустому залу, залитому тёплым светом полуденного солнца, и остановился возле кресла с высокой спинкой, где до сих пор лежала медвежья шкура. Подарок Хальвдана, как знак победы и почтения. Он решал, отправлять ли за верегом и Младой погоню. Скорей всего, они пройдут через Беглицу или прямиком по Южному тракту. Вряд ли станут настолько осторожны, чтобы затеряться в лесах и плутать там седмицами. Нагнать их ещё можно. Но что это даст?
Кто-то тихо подошёл со спины. Кирилл обернулся, хватаясь за оголовье висящего на поясе меча. Лешко отпрянул, выставил перед собой руку.
— Чего тебе?
— Дык… Кушать-то изволишь, княже? — мальчишка сглотнул. На лбу и над губой у него заблестели капли пота.
Боится? Когда собственный отрок стал его бояться?
— Позови лучше сюда Медведя.
Лешко, омертвевший от испуга, бегом ринулся прочь из чертога. И скоро пришёл кметь. Видно, до него уже дошли слухи о том, что случилось ночью. Он был не похож сам на себя, словно из него вдруг выплеснулась вся жизнь. А чего ожидать? Млада, к которой он привязался, сбежала, наверняка, даже не попрощавшись. Она ни во что его не ставила и держала лишь за своего щенка, с которым можно потешиться в охотку.
— Бери троих… Нет. Четверых кметей и отправляйся в Беглицу, — Кирилл искоса посмотрел на Медведя. Тот не шевельнулся и не поднял головы. — Вам нужно нагнать Младу. Она сбежала ночью и прихватила пленников. Ещё один отряд я отправлю по Южному тракту.
— Я не поеду, княже, — только и ответил кметь.
— Разве кто-то давал тебе право обсуждать мои приказы? Я сказал, ты поедешь! Пойдёшь к Ратибору, выспросишь у него всё, что он знает. Наверняка, она захотела напоследок повидаться с вельдчонком. Узнать, что с ним стало. Может, они ещё будут там.
— Ты же знаешь, княже, Ратибор больше не держит меня за сына. Я ослушался… — начал вяло отговариваться Медведь.
— Мне плевать, что случилось между вами когда-то. Ты — его старший сын. Да и разве не Переслава лечила тебя и Дьярви после плетей?
Кметь на миг поднял взгляд, но снова потупился. Думал, что Кирилл не узнает, кто выходил их с верегом так быстро. Переслава — самая лучшая знахарка в Беглице. Кое-кто поговаривал, что и поколдовывает тайно. Но ведь не докажешь. Да и какая разница, если оно не во вред?
— Я не стану гоняться за Младой. Душу мне вывернуть хочешь, владыка? — поразмыслив твёрдо проговорил Медведь.
— Почему? — вкрадчиво спросил Кирилл. — Разве она не предала тебя вместе с остальными? Ты всегда был рядом, а она даже не простилась с тобой. После этого ты ещё продолжаешь за неё вступаться…
Кметь поджал губы, и по лицу его пробежала тень сомнения. Видно, всё же осерчал, хоть и пытался задавить в душе обиду на воительницу. Вредить он ей всё равно не захочет, а вот спросить ответа… Мало кто откажется от этого, когда плюнули в душу.
— Хорошо, — наконец кивнул Медведь. — Я выезжаю немедля.
* * *
До светлицы Гесты Кирилл
