отбросила в сторону.
— Быстро не будет, для тебя это будет больно, но если ты попросишь, я быстро покончу с этим.
— Я вырву твое сердце и съем его, пока ты будешь умирать. — Она ударила меня, задев мечом мой бок.
— Мило. — Я повела ее обратно по проходу, срезая с нее кровавые куски кожи. — Я хочу, чтобы ты меня поняла.
Я сделала выпад. Она попыталась блокировать удар, но промахнулась, и я провела лезвием сабли по внутренней стороне ее бедра, перерезав бедренную вену.
Ее меч задел мой бок, и я вонзила рукоять «Саррат» ей в лицо, выбив левый глаз. Глазное яблоко лопнуло, и белок глаза Хиблы соскользнул ей на щеку. Она споткнулась, и я вытащила кинжал из ножен на поясе. О, смотрите, теперь у меня есть два лезвия. Тем проще причинить тебе боль.
— Это не месть.
Она вздрогнула и выронила меч. Плоть спиралью поднималась по ее кости. Она пыталась измениться. Я рванула вперед и резанула ее по животу, раз, два, три. Ее плоть задымилась. Верхняя половина Хиблы накренилась.
— Это наказание.
Говорят, что нельзя обескровить оборотня до смерти, но никто не говорил о том, чтобы разрезать его на куски.
Она бросилась на меня, огромное неуклюжее чудовище с выпущенными когтями. Я нырнула между ними и провела «Сарратом» через нижнюю часть ее подбородка вверх по ее деформированной морде. Меня оцарапали когти, но мне было все равно. Я вонзила кинжал Хиблы ей в низ живота, выдернула его и вырвалась на свободу. Она зарычала, оскалив зубы. Я взмахнула саблей и погрузилась в плавный легкий ритм. Мир сузился до моего клинка и моей цели перед ним. Порез. Рука Хиблы соскользнула. Еще один порез. Еще один кусок плоти. Она отступила, и я последовала за ней, неумолимая, точная, возвращая должок ей за тетю Би, которая никогда не увидит своих внуков; за Андреа и Рафаэля, которым пришлось наблюдать, как она умирает; за еще нерожденного ребенка Андреа, который никогда не узнает свою бабушку; за мои гребаные кошмары.
Порез. Порез. Порез.
Ты хочешь увидеть, какой жестокой я могу быть? Я тебе покажу.
Хибла упала передо мной, жалкий обрубок существа. С ней было покончено.
На дорожку выскочил высокий и худой мужчина, окруженный магией. Я уже чувствовала такую магию раньше, как раз перед тем, как из него вылетели три серебряные цепочки и пригвоздили тетю Би к земле. Я прижала кинжал Хиблы к своему кровоточащему боку и метнула его в мага. Он впился ему в горло. Я зажгла магию в своей крови, и лезвие превратилось в дюжину острых шипов, проколов горло мага изнутри. Его глаза закатились, и он рухнул.
Я оглянулась на кровоточащий кусок мяса, который раньше был Хиблой. Она не могла причинить больше боли, чем уже причинила. Я взмахнула мечом и увидела, как ее голова слетела с плеч. Я должна была просто оставить ее там страдать, но у меня были дела.
Я чувствовала, что Кэрран наблюдает за мной из дверного проема. Я была не одна. Он был рядом со мной, как скала, на которую я могла опереться. Я, опираясь на это чувство, подняла глаза.
Помост был почти передо мной. Я вытерла «Саррат» о джинсы и сделала шаг вперед. Красная стена запульсировала передо мной. Кровавый оберег. Мой отец запечатал помост своей кровью. Если я нарушу его, ни у кого в этой комнате не возникнет сомнений в том, что я его дочь.
Взгляд моего отца остановился на мне.
Было слишком поздно поворачивать назад. У меня был меч, а он был в нескольких футах от меня. Вся моя жизнь была потрачена, чтобы прийти к этому моменту. Я могу это сделать. Я дочь Нимрода, Великого Охотника, Строителя Башен, Героя своего народа и Бича своих врагов. Королевство моего отца и ему подобные привели к катаклизму, который очистил мир от магии.
Я сунула окровавленную руку в оберег. Он содрогнулся, как живое существо, охваченное конвульсиями, и затвердел, превратившись в полупрозрачную красную стену. Люди позади меня закричали. Стена треснула и разлетелась на куски. Осколки оберега дождем посыпались вниз, растворяясь в воздухе.
Это было не больно. Это было совсем не больно.
Магия моего отца нахлынула на меня. Она поднялась позади него, как крылья, как разорванный на клочья ураган, который в любую секунду мог превратиться в разрушительный шторм. Барьер кровавого оберега сдерживал ее, но теперь оберег был разрушен, и я почувствовала каждую йоту мощи Нимрода. Я забыла, как дышать.
Моя бабушка не была абсолютно мертва, но она и не была живой, не в истинном смысле этого слова. Мой отец был жив. Магия Семирамиды напугала меня до глубины души, но против этой бури ее сила была всего лишь тенью, свечой, пойманная в слепящем свете промышленного прожектора. Это была та сила, которая могла собирать куски небоскребов и сплавлять их в Мишмаре.
Если эта сила обратится против меня, она меня уничтожит. Он просто уничтожит меня, и я исчезну.
Так вот что имел в виду Хью, когда говорил, что я не смогу победить.
У меня не было никаких шансов. Вообще никаких. Если бы я сейчас набросилась на него и попыталась похоронить «Саррат» в его сердце, я бы просто перестала существовать, словно меня никогда и не было. Я чувствовала это с полной уверенностью, с той же уверенностью, которую почувствовала бы, если бы стояла на крыше высотного здания и смотрела на тротуар внизу. Прыгнуть означало умереть.
Кристофер и Роберт умрут через секунду или две после меня, Кэрран никогда не покинет это место, а Атланта падет.
Сделай это! — кричал на меня Ворон в моей голове. — Сделай это! Убей его!
Я не чувствовала страха, только полное спокойствие. Все стало просто. Если бы я попыталась убить своего настоящего отца, все остальные, особенно мужчина, которого я люблю, заплатил бы за это. Я чувствовала на себе пристальный взгляд Кэррана. В Атланте были люди, которые ждали, что я защищу их от Роланда. Я не могла выбросить свою жизнь на ветер, она больше не была полностью моей.
Я остановилась и
