— Не глупи. Ты сказал тем стражникам, что Королева отправила тебя на мои поиски. Это была ложь, и рано или поздно она всплывет наружу… Королева узнает, что ты покидал Территорию в ту ночь, когда я исчезла. Даже если ты попытаешься солгать, что не имеешь отношения к моему побегу, она узнает. Она будет пытать тебя и убьет за предательство, она обесчестит твое имя.
с’Экс начал говорить что-то, но Катра ничего не услышала.
Ее мозг начал судорожно… соображать.
Без предупреждения, как что-то, всплывшее на поверхность из глубин океана, она вспомнила слова Королевы:
«Я могу в любой момент заиметь такую же, как ты, если захочу. Ты заменима, как и все остальное в моем мире. Никогда не забывай, что я — солнце, вокруг которого вращается вся галактика, и я могу изменить твою судьбу в мгновение ока».
Изменить. Судьбу.
Внезапный ужас схватил ее за горло.
— с’Экс, ты должен провести меня в астрологические чертоги.
— Что?! Ты с ума сошла? Ты должна держаться подальше от АнсЛаи и Главного Астролога, а не бежать им навстречу.
Она покачала головой.
— Нет, они скорбят вместе с ней. Эта ночь — последняя. Они должны быть с ней для завершения ритуалов. — Она посмотрела на палача. — Я бы пошла одна, но мне нужна защита… мне нужна твоя помощь в этом.
— Что, черт возьми, ты рассчитываешь там найти?
— Просто отведи меня туда. Прошу.
Он выругался на выдохе.
— Дворец кишит стражниками.
— Да.
— Мы не можем просто так взять и войти в самую священную часть покоев твоей матери.
— Неважно, сколько это займет времени, минуту, час или остаток ночи… если ты отведешь меня туда.
Прошла вечность, прежде чем он посмотрел на нее сверху вниз.
— Ты заведешь нас в могилу.
Она встретила его взгляд. Покачала головой, укрытой металлической сеткой, и сказала:
— Мы уже мертвы. И ты это знаешь.
Когда Трэз проснулся, его лицо и подушка были влажными. Вытерев лицо, он вытянул руку и посмотрел на пальцы, блестевшие в свете лампы.
Вот оно как.
Вот она, другая сторона?
Господи, от каждого вдоха грудь болела так, будто были сломаны все ребра. Каждое в двух местах.
А еще был видеоролик-пытка: каждый раз закрывая глаза, на обратной стороне век проигрывалась смерть Селены… может, именно это он видел во сне и поэтому проснулся в слезах?
Часть его хотела, чтобы этот бесконечный процесс прекратился. Другая боялась, что если это произойдет, то это будет значить, что он уже начал забывать все.
Как долго он проспал?
Пару минут он не двигался с места… а, может, несколько часов? Или ночей?
А потом он выбросил руку в сторону в поисках телефона. Нажав на экран, чтобы посмотреть время, он видел тонну уведомлений о пропущенных звонках, голосовой почте и смс, но сил посмотреть их не было.
Положив телефон, он осознал, что время вылетело из его головы в ту секунду, когда телефон покинул руку.
Где была Селена? — задумался он.
— Ты там? — спросил Трэз, обращаясь к потолку.
Что она видела? Забвение существовало на самом деле?
Забавно, он раньше не ожидал, что будет испытывать подобный страх. Сама мысль о том, что он не знал, в порядке ли она после смерти… ему придется жить с этим.
До собственной смерти, подумал он. А если там будет всего лишь огромная черная дыра? Ну, он закончит свое существование, поэтому плевать.
Веселая мысль.
Наконец собравшись сесть, он охнул от боли, опалившей все тело… словно эмоциональная агония, в которой пребывала душа, перешла на плоть, его мускулы были напряжены, кости ныли.
Последствия подготовительного ритуала
Может, боль пройдет через пару дней.
Поднявшись, он посетил уборную. Почистил зубы. Прислушался к желудку.
Нет, еда не значилась в его приоритетах.
А от воды он не откажется.
И хотя он осознавал внутренний диалог, все происходило словно на расстоянии, будто эти мысли пытались криком донести до него с другого конца футбольного поля.
Вернувшись в спальню, он подошел к шкафу и открыл двойные двери. Когда зажегся свет, он отшатнулся.
Он все еще чувствовал ее запах.
И две ее мантии висели среди его одежды.
Пройдя вперед, он потянулся к ним, но в конечном итоге не осмелился прикоснуться к белой ткани, особенно когда свежая рана в грудине снова вспыхнула болью.
Он пришел к выводу, что это напоминало порез на руке, который не болит, пока не согнешь палец… и тогда боль становится ощутимой. Ну, все так, только намного масштабней.
Так вот, что его ждет? Он будет проживать ночи и дни, натыкаясь на случайные предметы, отскакивая от них еще глубже в пучину своего горя?
— Я не знаю, как это сделать, — сказал он ее одежде. — Без тебя.
И речь не о том, что он не мог одеться.
Когда ответа не последовало — но, да ладно, он ожидал, что ему ответит призрак? — он взял ближайшие штаны и рубашку, натянул на свое тело и вышел из шкафа. Добрые десять минут он стоял посреди комнаты, развлекая себя возможностью разгромить все вокруг. Но его телу не хватало сил и координации, а чувства не могли вынести бурлящего гнева.
Он посмотрел на окно, которое разбила Селена. Она была восхитительна в своей ярости, такая живая, такая…
Срань Господня, он сведет себя с ума.
Направляясь к двери, он по привычке взял свой мобильный, а потом помедлил перед выходом из комнаты. Он точно знал, что не был готов к взглядам, полным жалости, и надоедливым вопросам. Но, кажется, ставни были опущены?
Ага.
Можно надеяться, что Последнюю Трапезу давно убрали, и доджены отправились на короткий отдых перед дневной уборкой.
Кажется, он видел семерку на часах.
Ага. Семь часов утра, как показывали цифры.
Обхватив медную ручку, ему показалось, что он вернулся в клинику, в тот момент, когда должен был покинуть смотровую комнату после всего времени, проведенного там с Селеной, еще одна дверь, через которую он должен заставить себя пройти.
Повернув запястье, он открыл замок и, подавшись весом вперед…
В коридоре, сидя на голом полу напротив его спальни, спал айЭм, уткнувшись головой в сгиб руки, ополовиненная, закрытая бутылка бурбона была прижата к его груди как верный пес. Брови айЭма были низко опущены, словно даже во сне его мучили проблемы.
Трэз сделал глубокий вдох.
Хорошо знать, что парень по-прежнему с ним.
Но он не станет его будить.
Выходя из комнаты тихо, чтобы не потревожить брата, Трэз обнаружил, что хочет выйти в мир самостоятельно.
Уже внизу ступеней ему пришлось собраться с духом перед очередной дверью… гадая, как скоро он свыкнется с этим… потом открыл панель.
— … вы, кучка светобоязливых полудурков.
Встряхнувшись, Трэз нахмурился.
Лэсситер, падший ангел, стоял в дверном проеме в кабинет Рофа, уперев руки в бедра, его светлые и черные волосы были собраны в косу.
— Вам же лучше проявить немного уважения, не то я не скажу ни слова о том, что обнаружил во время своего небольшого путешествия на Территорию.
Из комнаты донеслось ворчанье.
— Нет, — сказал Лэсситер. — Я хочу, чтобы ты, Вишес, извинился.
Это было так странно. Словно объектив фотоаппарата внезапно сфокусировался, Трэз подключился он-лайн, его чувства обострились, он превратился в некое подобие себя прежнего.
— Я жду. — Пауза. — Сойдет. И я владею пультом следующую неделю… и дни, и ночи.
Жуткое ворчание, и кто-то бросил что-то в парня, поднос приземлился на ковер в коридоре.
— Так, если еще раз нахамите…
По наводке инстинктов Трэз дематериализовался… в то самое мгновенье, когда Лэсситер перестал придуриваться и бросил в его сторону проницательный взгляд.
Его присутствие почувствовали.
Больше он этого не допустит.
Он тенью пронесся над ковром и проскочил в кабинет, когда Лэсситер вошел внутрь и, закрыв за собой дверь, обратился к Братьям.
— У нас есть карта? — спросил ангел.
Предусмотрительно держась подальше от чужих ног, чтобы они не учуяли его второе состояние, Трэз устроился в противоположном углу от собаки Рофа. К счастью, Джордж крепко спал за троном своего хозяина.
Братство столпилось у стола Рофа, когда Бутч развернул сине-голубой три на четыре фута лист бумаги.
— Здесь, — сказал ангел, указывая пальцем. — Я нашел это здесь. Всю территорию окружает защитная стена. Тут и там стоят хижины. Дворец… здесь. Крепко охраняется, и, судя по тому, что я видел, они стягивают войска.
Стягивают войска? — подумал Трэз.
— Мы первыми должны добраться до них, — пробормотал Роф. — Упреждающий удар стратегически важен. Нельзя, чтобы они вошли в Колдвелл.
Что, черт подери, происходит?
— … они не найдут этот дом. Никто не сможет его найти, — сказал Ви. — Но да, я останусь. Как бы мне это не нравилось, но кто-то должен быть здесь, на всякий случай.
