— Рад видеть тебя. Я в герцогском дворце в Фаро, и собираюсь тут немного пожить.
Маттео затею одобрил, и тут в своём квадрате появился Дамиано.
— Значит, слухи не врут, ты жив и здоров! — Дамиано был бледнолиц и белокур, вылитая Лелия, и невозможно загадочен.
— Какие ещё слухи? — удивился Фалько.
— Как же! К Маттео явился твой приятель из Кайны и нарассказывал много интересного, — сообщил младший.
— Папа! — вздох Софии. Растрёпана, прелестна, и как бы не со слезами. — Папочка! Они ничего мне не говорили, ни Маттео, ни Дамиано, они что-то знали и молчали!
— Детка, я и вообразить не могу, что они тебе говорили, я сам о себе всё узнал только сегодня.
— Фалько! — могучий рык старого друга прошёл по зеркалу дрожью. — Ты нашёлся, старый драный кракен!
— Габриэле, я тоже рад тебя видеть, — ну вот, собрались все, можно рассказывать.
Дальше он кратко изложил всё то, что уже знали его люди здесь. Габриэле с частью его, Фалько, флота был неподалёку, сказал — вопрос пары дней. Маттео оказался подальше, сказал — дней пять. Дамиано обещал прийти порталом, но после новолуния, а София сказала, что дождётся спокойствия и установления отцовской законной власти, а потом — сразу же появится. Танкредо и Лукиано скучают, они давно не видели деда. А она не уверена, что их нужно брать с собой, возможно, позже?
Ох, да, возможно позже. И сначала пусть Лиза очнётся, потом уже рассказать им всем ещё и эти новости. А пока — все живы, и спасибо за то Великому Солнцу.
Следующая радостная встреча случилась буквально тут же — Леонардо привёл Лучей.
— Господин Леонардо, — Альдо и Антонио радостно подскочили и вытянулись.
— Вот вы где, — Леонардо потрепал обоих по макушкам. — Фалько вас хвалил, это приятно. Сказал, придёт на ваши экзамены. И я так понимаю, он уже пристроил вас к делу, так?
— Так, так, — Фалько вышел — обниматься с Леонардо, здороваться с другими.
Кого-то он знал, кого-то — нет, но сейчас это было не важно. Сейчас нужно было прочесать дворец от подвалов до крыши, оба здания, и жилое, и государственное. Потому что ночевать в одном доме с тёмными тварями Фалько не собирался.
Это заняло изрядно времени, но попутно удалось выяснить, кто ещё есть живой в обеих частях дворца. Пересчитать и приставить к делу. Немногочисленная прислуга выбиралась из тайных укрытий, и все они очень радовались, что жрать больше никого не будут, что прямо сейчас на улицу не выгонят и что есть какая-то работа, которой можно оправдать своё пребывание во дворце. Кого-то отправили проверить отопление в жилой части, кого-то — убирать последствия зачистки, а основную часть — на кухню в помощь брату Джанфранко. Трёх женщин видом поприличнее Фалько послал найти господина Карло и дожидаться при нём — Лизе и Тилечке понадобится же какая-то прислуга.
Всех найденных стражников и солдат из тайной службы поместили в тюремный блок — в подвале общественного здания было такое место. Откровенно тёмных тварей нашли едва десяток, и убили без жалости, нечего тут. Лабораторию покойного Пьетро вместе с его прахом опечатали магическими средствами, и Фалько с Леонардо сошлись на том, что наутро ещё нужно будет обсудить вопрос о прахе с лучшими представителями Света и Сияния.
И можно было отпустить Лучей, и вернуться на второй этаж частного пространства великих герцогов. Здесь доживал свои последние дни Гульэльмо, здесь всё ещё лежала без сознания Лиза. И надо было проследить, чтобы всех накормили, и чтобы было, где спать, и вообще. И самому поесть, что ли…
— Господин Фалько, — тихий нежный голос, пальцы касаются его плеча.
Фалько открыл глаза. Глубокая ночь, тишина, Тилечка — в рубахе.
— Детка?
— Господин Фалько, может, вы тоже спать пойдёте? Я думала, вы спите, вышла — а вы тут.
Фалько огляделся. Точно — после того, как все были накормлены и устроены, он пошёл глянуть на Лизу. Лиза к тому моменту уже была переодета из всего того, в чем с утра ходила по подземельям, а потом ещё и встречалась с Пьетро, в нормальную чистую рубаху, и ей даже немного умыли лицо, как он понял, и перенесли на кровать.
Он вспомнил Вителлио.
— У госпожи есть кровные родственники? — спросил тот.
— Есть где-то, только знать бы ещё, как туда попасть, — вздохнул Фалько. — Они нужны?
— Вообще хорошо, когда рядом кто-то близкий. Дети, родители. Возлюбленные.
— Так может, я сгожусь? — глянул Фалько на целителя.
— Вы? Ах, да, вы же говорили, что хотите взять госпожу в жёны. Да, возможно. Если она дорога вам, если это не союз из политических или ещё каких подобных соображений. Да и вы человек занятой, судя по всему.
— Вот ещё есть Тилечка.
Девочка стояла рядом и смотрела очень серьёзно.
— Да, девочка — это тоже хороший вариант. В общем, побудьте с ней, ей станет лучше, даже если она сейчас и не услышит вас.
Фалько подумал, что сейчас они пройдутся по подвалам и прочему, вытряхнут всех тварей и других гадов, а потом он придёт и побудет с Лизой. И он пришёл, и ещё даже полуночи не было, он точно помнил.
— Господин Фалько, спать лучше в кровати, правда.
Он заглянул в спальню, увидел Лизу с краю огромной постели, и свои вещи, сваленные кучей в углу.
— Так, детка. А ты сама где якорь бросила?
— А тут есть ещё одна комната, за стенкой. Наверное, там раньше жила какая-нибудь камеристка или горничная. Там отличная постель, и вещи есть, куда сложить.
Фалько выглянул в прихожую — там сидел на страже брат Василио. Всё под контролем.
— Тогда сделаем вот что. Там вроде купальня есть, так? Хоть умыться, что ли. Давай пододвинем Лизу, тут места ещё на пятерых таких, как она, хватит, а я упаду с краю. И с ней, и мимо меня никто не проберётся, если что.
Так они и сделали. В купальне нашлось достаточно воды, Тилечка даже успела её подогреть. В мешке нашлась чистая рубаха. Эх, а наутро, наверное, придётся одеваться по парадному… Видно будет.
Фалько прогнал спать Тилечку, потушил свечу и забрался под одеяло к Лизе. Лиза была тёплая и дышала. Пусть проснётся к утру, что ли?
И это уже была определенно последняя на сегодня мысль.
4.11 Лизавета во тьме
Лизавета пришла в себя в полной темноте. Чуть приоткрытые глаза не увидели ничего, она сразу и закрыла их тут же обратно.
Последним воспоминанием была боль. Невероятной силы боль, перед которой меркли все прошлые воспоминания о болезнях, травмах, операциях и прочем. Сейчас боли не было, но ровно до тех пор, пока она не попробовала пошевелиться. Тут же отозвались все суставы в обеих ногах, обеих руках, и ещё позвоночник. Значит, лежим и не шевелимся. И пытаемся понять, где мы вообще и «что-кого».
Лизавета определённо лежала в постели. В очень удобной и мягкой постели, всё, как положено — перина, подушки, широченное одеяло. Постельное бельё было очень приятным к телу, из хорошего тонкого полотна. Её саму кто-то добрый переодел в чистую рубаху, и это очень мило, потому что она была вся мокрая и грязная. Правая коленка отзывалась на прикосновение одеяла — ну да, она ж её разбила вчера в подземных коридорах. Ещё что-то помнилось про удар головой, и точно — правый глаз открывался особо болезненно.
На шее привычным образом надет кожаный мешочек. Фалько вернул ей артефакт? Почему?
Кровать казалась огромной. С правой стороны рука нащупала ещё много свободного места, а вот с левой… Тепло, дыхание и совершенно определённые ощущения не позволили ошибиться. Лизавета даже попробовала пошевелиться в ту сторону, несмотря на боль, и дотянуться, чтобы убедиться окончательно, но он стремительно повернулся и взял её за руку.
— Лиза, — выдох как выстрел.
— Фалько… — все живы.
Господи, хорошо-то как.
— Лиза, как ты? Болит?
— Пока не шевелюсь — нет.
— Но слава Солнцу, ты очнулась. Лекарь сказал, если очнёшься до заката — есть шанс, что восстановишься. Ты очнулась даже до восхода, — он наклонился и поцеловал её, и она тоже чуть шевельнула в ответ губами, просто потому, что он вот, здесь, есть, и наверное, дальше всё будет в порядке…
