Ноу-Уан сделала еще шаг назад и поняла, что это не обман зрения, вызванный многочисленными украшениями на мужчине. Он сам был источником света – его тело, лицо, аура напоминали заглушенный огонь.
И когда он улыбнулся ей, его лицо сияло благочестием.
– Меня зовут Лэсситер, и я готов рассказать тебе все, что ты хочешь обо мне знать. Сперва я ангел, уже потом грешник, и я тут ненадолго. Я никогда не причиню тебе вреда, но вполне готов поставить тебя в неудобное положение, если это потребуется для выполнения моего задания. Я люблю закаты и прогулки по пляжу, но моя идеальная женщина больше не существует. О, а мое любимое занятие – доводить окружающих до белого каления. Похоже, я был рожден, чтобы выводить других из себя… вероятно, такова часть моего дара воскрешения.
Ноу-Уан медленно подняла руку и сжала в кулаке полы мантии.
– Зачем ты здесь?
– Если я отвечу тебе сейчас, ты придешь в ярость, поэтому просто скажу, что верю в завершенные циклы… я попросту не видел тот, в котором мы сейчас пребываем, пока не появилась ты. – Ангел чуть поклонился ей. – Береги себя… и это прекрасное платье.
На этих словах он исчез, растворился в воздухе, забирая с собой тепло и свет.
Упав на столик, она не сразу поняла, что у нее болит рука. Опустив взгляд, Ноу-Уан издалека посмотрела на нее – на схватившиеся за мантию побелевшие костяшки и онемевшую плоть – словно на чужую конечность.Она всегда так относилась к частям своего тела.
Но, по крайней мере, она владела своей плотью: ее разум приказал кисти, соединявшейся с рукой, которая приделана к туловищу, расслабиться и отпустить ткань.
Когда та повиновалась, Ноу-Уан вновь посмотрела туда, где стоял мужчина. Двери были закрыты. Вот только… он ведь не закрывал их, так?
Был ли он вообще здесь?
Она бросилась вперед и выглянула в коридор. Во всех направлениях… никого не было.
Прожив практически двести лет в браке, Тор по себе знал, как протекал спор между упрямым воином и вспыльчивой женщиной. И это глупо – испытывать ностальгию, наблюдая, как Джон и Хекс сверлят друг друга взглядами.
Боже, он и его Велси тогда немало спорили.
Еще одна вещь, о которой Тор будет скорбеть.
Вернув свой истощенный разум к происходящему, он встал между ними, посчитав, что ситуацию необходимо разбавить реальностью. Будь на их месте кто-то другой, Тор не стал бы тратить время. Романы – не его дело… и не важно, все в них гладко, или нет… но ведь это Джон. Он был… сыном, которого Тор когда-то надеялся иметь.
– Пора вернуться в особняк, – сказал он. – Вам обоим нужно лечение.
– Не вмешивайся…
«Не вмешивайся…».
Тор вытянул руку и обхватил затылок Джона Мэтью, сжимая, пока мужчина, наконец, не посмотрел на него.
– Не будь придурком…
«А тебе, значит, можно им быть…».
– Верно, сынок. Это привилегия старших. А теперь захлопнись и садись в гребаный транспорт.
Джон нахмурился, словно только что заметил Бутча, подъехавшего на «Эскалейде».
– А ты, – произнес Тор более мягким тоном, – окажи всем услугу и позаботься о плече. После можешь назвать его идиотом, болваном, да как тебе вздумается… но прямо сейчас твоя рана срастается неправильно в нескольких местах. Тебе нужно как можно быстрее показаться нашим хирургам, и поскольку ты – женщина разумная, я знаю, ты видишь смысл в моих словах…
Тор ткнул Джону в лицо указательным пальцем:
– Заткнись. И нет, она вернется в особняк. Не так ли, Хекс. Она не сядет во внедорожник с тобой.
Джон начал что-то показывать, но остановился, когда Хекс сказала:
– Ладно. Я отправляюсь на север.
– Хорошо. Давай, сынок. – Тор толкнул Джона к автомобилю, приготовившись потащить его за волосы, если придется. – Пора прокатиться.
Боже, Джон был так взбешен, что на его лбу впору было жарить яичницу.
Ничего не попишешь. Тор распахнул дверь с пассажирской стороны и усадил бойца на переднее сиденье как спальный мешок, сумку с клюшками для гольфа или пакет с покупками.
– Будешь большим мальчиком и сам пристегнешься… или же мне помочь?
Джон приоткрыл рот, обнажив клыки.
Тор просто покачал головой и уперся рукой о черный корпус внедорожника. Боже, он чертовски устал.
– Послушай меня… человека, бывавшего на твоем месте миллионы раз, вам двоим нужно побыть порознь. Разные углы, немного успокоиться… затем вы сможете все обсудить и… – Тор охрип. – Ну, секс после ссоры грандиозен, если память мне не изменяет.
Губы Джона Мэтью произнесли пару вариантов «черт». Затем он ударился макушкой о подголовник. Дважды.
Памятка на будущее: попросить Фритца осмотреть сиденье на предмет повреждений.
– Поверь, сынок. Время от времени вам придется проходить через это, и можно уже сейчас разрешать споры с умом. Я добрых пятьдесят лет делал все только хуже, но затем обнаружил лучший способ урегулирования разногласий. Учись на моих ошибках.
«Я так сильно люблю ее. Я умру, если с ней что-нибудь случ…», – произнес Джон, повернув голову.
Когда он вдруг остановился, Тор сделал глубокий вдох сквозь боль в груди.
– Я знаю. Поверь… я знаю.
Захлопнув дверь, он подошел к стороне Бутча.
– Езжай медленно и выбери долгий маршрут, – сказал он, когда окно опустили. – Попытайся приехать, когда в хирургии уже все закончат. Незачем ему капать Мэнни на мозги в операционной.
Коп кивнул.
– Хэй, тебя подвезти? Херово выглядишь.
– Я в норме.
– Ты уверен, что знаешь значение этого слова?
– Ага. Давай.
Развернувшись, он не увидел Хекс, прекрасно зная, что она наверняка отправилась туда, куда сказала. Даже если она была так же зла, как и Джон, вряд ли она не позаботится о своем здоровье или их будущем.
Женщины, в конце концов, – не только слабый пол, но и самый разумный. Лишь поэтому расе удавалось выживать так долго.
Когда «Эскалейд» тронулся с черепашьей скоростью, Тор представил себе, сколько «радости» ждет Бутча по дороге домой. Сложно не посочувствовать бедному ублюдку.
Ииииии, затем он встретился со своими зрителями. Похоже, коп из Бостона не единственный услышал их разговор, и, разумеется, каждый набросился на него с его же собственными фразами:
– Пора возвращаться в тренировочный центр.
– Тебе нужно показаться врачу.
– Ты разумный мужчина, и я знаю, ты видишь смысл в моих словах.
– Не будь придурком.
Рейдж подытожил «отрыжки» тремя словами:
