Прыгая от нетерпения, она ждала, пока испечется первая партия.
— Ну, давай же, давай. Мне нужно попробовать.
Как только таймер запиликал, она вытащила противень из духовки, поставила его поверх плиты и тут же подцепила лопаточкой первое печенье. Она подула на него, взяла в руку и начала перекидывать с ладони на ладонь, пытаясь остудить. Откусив первый кусок, она все же обожгла язык жидким шоколадом, но при этом драматично закатила глаза, издав стон наслаждения.
— Отличная работа. По-настоящему отличная работа. Еще.
Она съела дюжину штук, пока пеклась вторая партия.
Это было слабостью, ребячеством. Замечательно.
Когда зазвонил телефон, она поставила очередной противень в печку и подняла трубку.
— Алле?
— Роуэн. Доброе утро.
Сначала она не узнала голоса, потом поняла, что это Алан и почувствовала себя виноватой.
— Доброе утро.
— Надеюсь, я тебя не разбудил.
— Нет, нет. Я уже встала. Я… — Она улыбнулась и взяла очередное печенье. — Я завтракаю.
— Рад это слышать. У тебя есть привычка избегать режима питания.
Роуэн засунула в себя целое печень и начала говорить с набитым ртом.
— Не теперь. Возможно свежий воздух… — она остановилась, чтобы проглотить, — стимулирует мой аппетит.
— Ты не похожа на себя.
— Правда? — Как же ей хотелось сказать «Я теперь другая. Я стала лучше. И это еще не все».
— Ты говоришь немного странно. С тобой все в порядке?
— Да, я в порядке. Все замечательно. — Как она могла объяснить этому солидному и серьезному мужчине с таким же солидным и серьезным голосом, что она сейчас танцует на кухне и ест печенье, что провела прошедший вечер с волком и видела эротические сны с участием мужчины, которого едва знает?
И что она не изменила бы ни единой пережитой секунды.
— Я много читаю, — вместо этого сказала Роуэн. — Подолгу гуляю. Еще сделала насколько рисунков. Даже забыла, насколько мне это нравится. Сегодня прекрасное утро. Небо невероятно синее.
— Я проверял погоду в твоем регионе вчера вечером. Были репортажи о мощной грозе. Пытался дозвониться до тебя, но линия не работала.
— Да, у нас была гроза. Возможно именно поэтому сегодняшнее утро такое изумительное.
— Я беспокоился, Роуэн. Если бы я сейчас до тебя не дозвонился, то тут же прыгнул бы в самолет до Портленда, а там арендовал машину.
От одной мысли о том, что он может вторгнуться в ее маленький волшебный мир, на нее накатила паника. Но она очень старалась не показывать этого голосом.
— О, Алан, нет никаких причин для беспокойства. Я в порядке. Вообще, гроза была довольно впечатляющей. И у меня есть генератор на случай отключения электричества.
— Мне не нравится, что ты сейчас одна в какой-то маленькой деревенской хижине где-то в глуши. Что будет, если ты поранишься, или заболеешь, или у тебя спустит колесо?
Ее отличное настроение начало постепенно испарятся капля за каплей. Он говорил ей то же самое и раньше, как и ее родители, и все тем же расстроенным и заботливым тоном.
— Алан, это не деревенская хижина, а красивый, крепкий и просторный дом. Я всего в пяти милях от очень милого маленького городка, что абсолютно не похоже на глушь. Если я поранюсь или заболею, то отправлюсь к врачу. Если у меня спустит шину, то мне просто придется выяснить, как ее заменить.
— Но ты там одна, Роуэн, и как показала предыдущая ночь, можешь легко оказаться без связи.
— В данный момент телефон отлично работает, — проговорила она сквозь сжатые зубы. — А в машине есть мобильный. Вдобавок ко всему я нахожусь в здравом уме, чувствую себя абсолютно здоровой, мне двадцать семь лет и главной целью моего приезда сюда было побыть в одиночестве.
На мгновение наступила полная тишина, но Роуэн хватило времени понять, что она ранила его чувства, и ощутить свою вину.
— Алан…
— Я надеялся, что ты уже будешь готова вернуться домой, но видно это не так. Я скучаю по тебе, Роуэн. И твоя семья тоже скучает. Просто хотел, чтобы ты знала.
— Прости. — Прижимая руку к виску, где начала появляться тупая боль, Роуэн думала о том, как часто в своей жизни она произносила это слово. — Я не хотела набрасываться на тебя, Алан. Наверное, я просто чувствую, что должна отстоять свою точку зрения. Нет, я не готова вернуться. Если увидишься с моими родителями, скажи, что со мной все хорошо, и что я позвоню им сегодня вечером.
— Я сегодня встречаюсь с твоим отцом. — Его голос стал плоским, давая понять, что он обижен. — Все ему передам. Пожалуйста, не пропадай.
— Конечно. Очень мило, что ты позвонил. Я напишу тебе длинное-предлинное письмо на следующей неделе.
— Я буду рад. До свидания, Роуэн.
Ее прекрасное настроение улетучилось. Она положила трубку, обернулась и посмотрела на хаос, творящийся на кухне. В качестве раскаяния она вычистила каждый дюйм, затем положила печенье в пластиковый контейнер и плотно закрыла.
— Нет, я не буду унывать. Ни за что. — Она открыла шкаф, достала контейнер поменьше и переложила туда половину печенья.
Прежде чем у нее появилась возможность отговорить себя, она сняла с вешалки легкую куртку, подхватила контейнер и вышла из дома.
Роуэн не имела ни малейшего понятия, где находится дом Лиама, но он сам говорил, что живет ближе к морю. Значит, настало время это выяснить. На всякий случай. Она просто отправится на прогулку, и если не найдет… Что ж, подумала она, тряхнув контейнер с печеньем, хотя бы не умрет с голоду, пока ходит по лесу.
Она вошла в лесную чащу, в который раз удивляясь насколько здесь прохладнее и зеленее. Вокруг пели птицы, шептались деревья и чувствовался сладкий хвойный запах. Солнечные лучи, пробирающиеся сквозь листву, танцевали на земле и блестели в ручейковой воде.
Чем дальше она шла, тем быстрее возвращалось к ней хорошее настроение. Остановившись на секунду, Роуэн закрыла глаза и позволила ветру взъерошить волосы и играть на щеках. Она понятия не имела, как это можно объяснить такому человеку как Алан? Ведь каждое его желание было логичным, каждый шаг просчитанным и уверенным.
Как она может объяснить ему, или любому другому человеку из ее прежнего мира, что значит жаждать таких неосязаемых вещей, как песни деревьев на ветру, запах моря в воздухе, покой, который появляется, когда стоишь один посреди огромного живого леса?
— Я не вернусь назад. — Слова, произнесенные своим же собственным голосом, заставили ее широко распахнуть глаза от удивления. До сих пор она не осознавала, что уже что-то решила, и уж тем более что-то столь важное. С губ сорвался легкий победный смех. — Я больше не вернусь назад, — повторила она. — Не знаю, куда отправлюсь, но обратно не вернусь.
