Вэлиан прихватил недопитую бутылку вина и бокал, и мы устроились прямо на полу у камина. Мужчина облокотился спиной о кресло, а я села вполоборота к нему, скрестив ноги, и приготовилась слушать.
— Что ты хочешь узнать? — спросил он, наливая себе вина.
— Все, — ответила я. — Как так получилось, что ты наполовину ледяной дракон?
— Ну, этот вопрос скорее надо задать моим родителям. — Тер Одаст немного помолчал. — Отец приезжал в Арвелию с дипломатической миссией, а моя мать работала одним из помощников придворного мага.
Вот это новость! Мать Вэлиана была вхожа во дворец? Помнила ли я ее?
— Сколько тебе лет?
Мужчина как-то странно посмотрел на меня.
— Я несколько старше тебя, — он пригубил вина.
— Я догадываюсь, — хмыкнула я. — На сколько?
— Мне четыреста шестьдесят восемь лет.
— Сколько?! — воскликнула я. Нет, я, конечно, понимала, что ему не тридцать и даже не шестьдесят. Маги живут дольше обычных людей, а в нем еще и кровь дракона течет, но чтобы столько! Уму непостижимо!
— По драконьим меркам я еще очень молод.
— С ума сойти, — не могла я прийти в себя.
— Да, для тебя я древний, — во взгляде Вэлиана промелькнула грусть, но в следующее мгновение он моргнул, и от грусти не осталось и следа. А, может, мне просто показалось.
— А что было потом? — с интересом спросила я.
— Потом драконья делегация и отец вместе с ней уехали к себе в империю, а моя мать позже узнала, что беременна.
— Она сообщила ему?
— Нет, — передернул плечами тер Одаст. — Зачем? Кто он и кто она? А потом она умерла. Спасти удалось только меня. Первые пять лет я жил у материной сестры в Нилдре. А потом кровь дракона начала давать о себе знать, и тетя перестала со мной справляться. Вот тогда она и написала моему отцу, будь он неладен.
— За что ты его так не любишь?
— Я его не не люблю. Я его ненавижу, — бросил в сердцах маг. — Он сломал жизнь моей матери, постоянно унижал меня. Думаешь, он забрал меня к себе из-за большой отцовской любви? Как бы не так.
Вэлиан залпом допил вино.
— Но почему? — не понимала я. Как может отец не любить своего ребенка? Для меня это была дикость.
— Я - полукровка, — с отвращением выплюнул маг. — Существо второсортное.
— Но ведь ты в этом не виноват, — возмутилась я.
— Ему было плевать на это.
— Но зачем он тогда тебя забрал?
— Чтобы показать свое великодушие. Какой он хороший и ответственный. Ведь тогда его отец собирался передать трон одному из своих сыновей. Всего их было трое. Моему отцу нужна была поддержка. Вот я и выступил орудием в борьбе за власть.
— Как так можно? Ты ведь был ребенком.
— Можно, Ириэн, можно, — Вэлиан уставился на огонь в камине. — Столько унижения, сколько я испытал там, во дворце, я не испытывал, наверное, за всю жизнь. Мне разрешили покинуть империю только спустя двести лет, когда я достиг совершеннолетия.
— И ты вернулся сюда?
— Да. Тетка уже умерла. Здесь у меня не осталось никого. Я поступил в ночной патруль, потом перевелся в магический департамент. Долго скрывал, кто я, пока не получил серьезное ранение. От целителя скрыть свою истинную сущность не получилось.
— И тебя не арестовали? Ты ведь был представителем враждебной империи.
— Арестовали. Но я уже слишком многое сделал для Арвелийской империи. У меня был чистый и внушительный послужной список. Мне позволили вернуться на службу, хотя и разжаловали до рядового. Пришлось все начинать сначала.
Маг посмотрел на меня и улыбнулся.
— Невероятно, — произнесла я.
— Все это уже позади.
— А почему ты перестал ездить к ледяным драконам? Говорят, раньше ездил, а потом…
Лицо тер Одаста окаменело, и он стиснул зубы. Я даже пожалела, что задала этот вопрос.
— Я периодически ездил туда. На масштабные торжества. Изображал из себя сына императора. У его советника была дочь. Варниара. Красивая, изящная, длинные светлые волосы. И я влюбился. Как мальчишка. С ума сходил по ней. Даже собирался навсегда остаться в империи. И она вроде бы отвечала мне взаимностью. По крайней мере, я так думал. Мы какое-то время встречались. Отец хмурился, но ничего не говорил. Однажды, мы отмечали что-то в компании общих… друзей, — последнее слово Вэлиан произнес как ругательство. — Она была особенно хороша. Смеялась весь вечер, танцевала. И я понял, что не представляю своей жизни без нее. И тогда я сделал ей предложение. На глазах у всех присутствующих.
Мужчина сделал большой глоток вина прям из бутылки. Я терпеливо ждала продолжения.
— И как ты думаешь, что она сделала? — Вэлиан поднял на меня глаза, полные боли. Я не знала, что ему ответить. — Она рассмеялась мне в лицо. На глазах у всех назвала меня ублюдком, выродком и заявила, что никогда бы не связала свою жизнь с таким, как я, чтобы не портить кровь своего рода.
Мое сердце разрывалось на части, когда я представила, что в тот момент испытал маг. Это какой же бессердечной стервой надо быть, чтобы сказать такое?
— И в тот же вечер я покинул империю ледяных драконов и больше никогда туда не возвращался.
— Прости, — прошептала я. Не стоило мне заставлять его вспоминать все снова.
Вэлиан снова приложился к бутылке.
— Тебе не за что просить у меня прощения, — он мрачно посмотрел на меня. — Не ты все выжгла в моей душе.
— Я не верю, что в тебе не осталось ничего светлого, — я прямо посмотрела в его глаза.
— Ты даже не представляешь, на сколько жестоким я могу быть.
— Не представляю, — прошептала я и подползла ближе к нему.
— Я - страшный человек, Ириэн, — продолжал уверять меня Вэлиан.
— Не верю, — выдохнула я ему в губы.
— Зря, — ответил маг и впился в мой рот. Я ощутила на языке легкий привкус вина, а на спине руки тер Одаста. Он гладил меня, прижимая к себе. И я не стала сопротивляться, расслабившись в его объятиях. Язык Вэлиана осторожно проник в мой рот, лаская, играя, возбуждая. Мне стало жарко и перестало хватать воздуха. Голова закружилась.
— Ириэн, — прошептал он, прижав к себе и уткнувшись носом мне в шею. — Девочка моя. Нельзя так.
— Вэлиан, — попыталась я возразить, но маг не дал мне договорить, посмотрев в глаза.
— Нельзя, — с нажимом произнес он.
Я хотела спросить, почему, но слова застряли у меня в горле. Я прижалась теснее к тер Одасту и положила голову ему на плечо. Так мы и сидели молча, пока огонь в камине не погас окончательно. Мне было хорошо, уютно и тепло рядом с ним. И пусть он говорит про себя что угодно. Я-то знаю, что он другой, просто боится себе в этом признаться. Ничего, я подожду.
