– В таком случае извини, что затронула неприятную тебе тему, – сказала Джейн и чуть язвительно добавила: – Терпеть не могу походить на большинство.
Уилл проигнорировал подначку.
– Ты не похожа на большинство. Ты такая одна. Поэтому я тебя полюбил. С тобой я хочу прожить всю жизнь, вырастить детей, состариться и…
– Отправиться путешествовать по одной из волшебных линий лей? – шутливо закончила Джейн.
– Именно так. Тем более что сейчас мы с тобой определенно находимся на Прямом пути. И даже смерть нас не остановит.
Джейн смотрела скептически, и Уилл со вздохом добавил:
– Пойдем-ка прогуляемся по Тауэру, а потом пообедаем в Клубе искусств. Обед будет роскошный, это я гарантирую.
– Ты что же, член этого клуба?
– Конечно, лишь благодаря щедрости – а также искушенности – моего отца.
На светофоре резко, со скрипом, затормозил «Порше», и тут же двое неизвестных, давно вышедших из подросткового возраста, судя по одежде, панки (панковское движение как раз набирало обороты), появившись бог весть откуда, забарабанили по капоту. Водитель «Порше» был в кислотно-оранжевой рубашке и бордовом пиджаке; не иначе, биржевой маклер, подумала Джейн. Наверняка к пиджаку прилагаются такого же цвета клеши, самый вид которых способен взбесить среднестатистического панка. Водитель явно не решался возмутиться вслух – очень уж угрожающе выглядела эта пара в нарочито рваных фуфайках со свастикой. Джинсы у парня тоже были рваные – как и черные сетчатые колготки его подруги, видневшиеся из-под черной кожаной мини-юбки. И как им не холодно, удивлялась Джейн. Взгляд скользнул по шипованным браслетам и цепям на поясах. Впрочем, живописнее всего были прически-«ирокезы» на бритых головах. Джейн не решилась разглядывать панков, пока они с Уиллом не оказались от них на достаточном расстоянии. Вспыхнул зеленый свет, «Порше» умчался, а Джейн задалась вопросом, каково мнение масс о политическом курсе «на умеренность». Шла так называемая «зима недовольства», множилось количество забастовок, массы волновались. Уход от власти лейбористов, мощный потенциал тори – казалось, вот-вот приступит к делу новая метла и действия ее будут куда как эффективными. Отец Джейн поддерживал Маргарет Тэтчер, восхищался ею, делал на нее ставку.
– Наконец-то настанут перемены, – заявил отец, едва тори начали предвыборную кампанию лозунгом «Лейбористы не работают» [1]. Они и правда не работали – простаивали заводы «Форд», теперь вот водители грузовиков забастовали, а это было уже серьезно, это влияло на все аспекты повседневной жизни.
Отец прав. Скоро всеобщие выборы – глядишь, к власти придут тори и что-нибудь изменится.
«Богатые при любом правительстве наживаются», – как-то обронил однокурсник Джейн. Камень в ее огород; она никогда не говорила о благосостоянии своей семьи, но о нем буквально кричал бренд ее джинсов. Джейн знала – ей лучше не вступать в споры о политике. Никто не принимал всерьез ее мнение.
Они с Уиллом побродили по Севен-Дайалс, заговорщицки переглянулись, оказавшись под окнами отеля, где ждала их уютная спальня, затем пошли к зданию Оперы.
– Знаешь, здесь намечена реконструкция, – пожаловалась Джейн. – А я так люблю нынешний Ковент-Гарден. Надеюсь, они изменят его не слишком кардинально.
Из пабов доносился шум; казалось, там пульсирует жизнь в любое время суток, в любое время года, при любом правительстве. Джейн с Уиллом брели по Стрэнду, мимо катили даблдеккеры. На ярких боках была реклама нового мюзикла «Эвита» с не известной Джейн певицей в роли Эвы Перон. Какая-то Элейн Пэйдж; имя уже попадалось Джейн в газетах. Похоже, талантливая девушка. Музыку написал Ллойд Уэббер – значит, вещь стоящая. Надо будет купить билеты – очень уж заманчиво звучит. В транспортном потоке на удивление проворно сновали черные лондонские кэбы, мигом занимали освободившееся местечко. Джейн и Уилл пересекли Трафальгарскую площадь, на Пиккадилли влились в толпу пешеходов и направились к станции метро.
Ехать им было всего одну остановку, а там они пройдут через Грин-парк прямо к клубу. Внимание Уилла привлекли линейные часы в вестибюле станции, наложенные на огромную карту мира. А вот Джейн сотни раз проходила мимо, не замечала…
– Ну конечно – очередной Прямой путь! – поддразнила Джейн.
– Именно. Время – оно ведь линейно и бесконечно, – сказал Уилл, обнимая Джейн за плечи, прижимая к себе – и не сводя глаз с карты. – Только взгляни на эти часы! – Он вздохнул. – Только подумай: в любой час в какой-то точке мира – полдень.
– Скажи, Уилл, по которой из могущественных линий лей тебе больше всего хотелось бы пройти?
Джейн обеими руками обхватила жениха за талию. Ближе друг к другу оказаться было просто невозможно.
– Хороший вопрос. Только, похоже, ты имеешь в виду главные земные воронки – иными словами, сакральные, святые места, где пересекаются линии лей.
– Ну да, наверно. – Джейн небрежно махнула рукой. – Воронки, линии – не все ли равно. Так ты понял мой вопрос? Отвечай.
– Даже не знаю. В частности, меня манит Рапа-Нуи – в смысле, остров Пасхи у побережья Чили.
– Да, я слышала – там еще эти странные статуи!
Джейн вспомнила фотографии знаменитых полинезийских монолитов, загадочные лица-маски.
– Посетить Лхасу – это на Тибете – тоже было бы очень полезно, – продолжал Уилл.
– Нет, выбери что-нибудь одно, – усмехнулась Джейн. – Кажется, чего проще!
Уилл на несколько мгновений задумался, Джейн любовалась его тонким профилем. Он хмурил лоб – явно серьезно отнесся к ее полушутливому вопросу. Наконец он ткнул пальцем в континент, до которого Джейн еще не успела добраться.
– Пожалуй, первым номером в длинном списке земных порталов, обязательных к посещению, я бы поставил Айерс-Рок.
– Австралийскую скалу?
Уилл кивнул. Взгляд его затуманился, но, когда он снова заговорил, в голосе слышался азарт.
– Каждый день я борюсь с искушением просто поверить, как верят нью-эйджеры. А они, да будет тебе известно, приписывают Айерс-Рок, или Улуру, как называют эту скалу австралийские аборигены, наличие огромных запасов духовной энергии. Уважаю аборигенов, причем не только австралийских; по-моему, они свои верования и обряды не с потолка берут. Что интересно, им самим эти обряды очень даже помогают. Пусть я сам ученый – но, как я уже говорил, отказ от веры в волшебство и магию для меня невозможен. – Уилл поцеловал Джейн и снова заговорил о предмете, столь сильно его занимавшем. – Из всех энергетических воронок на Земле Айерс-Рок представляется мне самой мощной – и самой загадочной. Именно там пересекаются важнейшие линии лей – они-то, если верить нью-эйджерам, и отвечают за магическую силу этого места… Знаешь, милая, – вдохновенно продолжал Уилл, – внешний вид Айерс-Рок меняется в зависимости от времени суток и времени года. Только представь – огромная скала посреди бескрайней пустыни. Этакий остров. Ужасно хочется почувствовать магическую силу – если, конечно, она там наличествует. Типичное желание для скептика, скажешь ты? Пусть. А еще я жажду взобраться на вершину Айерс-Рок и написать свое имя в специальной книге.
