Чтобы прописать судьбу требовалось три компонента — чистая, родниковая вода, моя кровь и кровь клиента. Мне предстоял длинный путь на вершину одной из гор, к родникам, бьющим из-под земли и, вскочив на коня, я направила его на север.
"Часа два уйдёт только на поездку в одну сторону, плюс дорога назад, но зато хоть не буду видеть этого самодовольного павлина" — подумала я, вдыхая воздух полной грудью.
Пока мы ехали вверх, я в очередной раз порадовалась, что переехала сюда жить. В городе вечно куда-то мне приходилось спешить, что-то искать, кого-то выслушивать, а здесь жизнь была размеренной и тихой. Красота гор завораживала и вселяла спокойствие.
Склоны гор, покрытые лесом, в летные дни манили к себе, обещая приятную тень, а кристально чистая вода реки дарила прохладу. Иногда, ранними утрами, когда вокруг клубился туман, мне казалось, что я и не на земле вовсе, а где-то на другой планете, где я никого не убивала и не обрывала судьбы, и мне становилось легче. Даже сейчас, спустя год, я не переставала любоваться окружающей меня красотой.
"Вот только придётся со всем этим расстаться, когда родится ребёнок" — от этой мысли внутри всё сжалось. "Когда придёт время вести в школу мою кроху, придётся переезжать в город" — я вздохнула, но другого выхода не было. "Потом буду думать об этот! А пока надо наслаждаться сегодняшним днём".
Приехав к родникам, бьющим из-под земли, я решила не набирать сразу воду, чтобы нечаянно не записать на неё негативную или лишнюю информацию, и сев на камень стала смотреть на долину. Думать ни о чём не хотелось, но против моей воли мысли возвращались к тем людям, которые погибли и я, вздохнув, подумала: "Теперь мне ни днём, ни ночью не будет покоя. Лучше уж поехать домой, чем изводить себя здесь. Там хоть есть этот Всеволод, и он своим присутствием будет отвлекать меня от этих мыслей".
Выбросив все мысли из головы, и представив своего заказчика, я подошла к роднику. Набрав воды, я вскочила на Хана. Теперь всю дорогу мне предстояло не выпускать Всеволода из своих мыслей, чтобы вода как можно лучше запомнила человека. Думать о нём не очень хотелось, но это лучше, чем думать о погибших.
"А он симпатичный, нет даже красивый. Встреть я его в Москве, и прояви он ко мне там внимание, я бы недолго думала, прежде чем согласится с ним встречаться. Есть в нём какой-то стержень. Правда, у него уверенность переходит в самоуверенность, но может таким и должен быть сильный мужчина?".
"Айрина, не плачь. Ты уже ничего не можешь исправить. Успокойся. Живи дальше и больше никогда так не делай" — в голове всплыли эти слова, и я вспомнила лицо Всеволода, его ласковый шёпот и то, как он гладил меня по голове, сидя на кровати, а я рыдала, цепляясь за него, как за последнюю соломинку.
"Хм, он, что на самом деле меня вчера успокаивал?" — от этих воспоминаний по телу прошла дрожь. Его голос обволакивал, и я вспомнила, что в тот момент захотела раствориться в нём. "О Боже, а после этого я полезла к нему целоваться!" — вспомнив, как прижалась к нему и поцеловала его, я покраснела. Но что было дальше, я не могла вспомнить, как не пыталась. "Совсем одичала в горах и разучилась пить" — с прискорбием констатировала я. "Нет уж, лучше делать вид, что ничего не помню, а главное не пытаться вспомнить. Бог его знает, что я там вчера ещё вытворяла!".
Приехав к дому, я спрыгнула с Хана, и пошла в дом, чтобы сразу сделать всё необходимое. Теперь мне нужен был Всеволод, но зайдя в дом и не обнаружив его там, я недоумённо оглянулась. "Он что уехал?" — от этой мысли я почему-то почувствовала обиду.
А ещё через несколько секунд я поняла, что по всему дому чем-то очень аппетитно пахнет. Подойдя к плите, на которой стояло две кастрюли и сковородка, я подняла крышки и почувствовала, как рот наполнился слюной. В одной из кастрюлек был суп, во второй тушёная картошка, а на сковородке жареное мясо.
"Ого! С каких это пор такие мужчины, как Всеволод научились готовить? Или я безнадёжно отстала от жизни? Запах обалденный!". Готовить я не любила, и мои кулинарные таланты заканчивались на приготовлении яичницы, блинов, и жареной картошки. Пока я жила в Москве у меня была домохозяйка, которая готовила для меня, а переехав сюда, перешла на концентраты или вообще питалась всухомятку. "Аромат божественный! Интересно, а как на вкус?" — взяв вилку и открыв кастрюлю с картошкой, я воровато оглянулась, ещё раз удостоверившись, что Всеволода нет, и положила кусочек картошки в рот.
— Ммм! Сказка! — картошка просто таяла во рту. — Мечта, а не мужчина!
Положив второй кусочек в рот, я зажмурилась от удовольствия. "Ладно, не буду его доставать — он хороший!" — решила я.
С улицы раздался шум приближающейся машины и я, быстро прожевав картошку, проглотила её, одновременно с этим моя вилку, чтобы скрыть следы своего непомерного любопытства и аппетита. Вытерев рот, я с независимым видом открыла дверь.
Перед дверью остановился мощный джип, и из него вышел Всеволод.
— Откуда машина? — удивлённо спросила я.
— А как, по-твоему, я сюда добирался? Просто вчера у меня кончился бензин, и пришлось пешком идти, — ответил он, выгружая две канистры из багажника. — Я у тебя одолжил бензина, возвращаю, — указав на канистры, он скрылся в сарае.
Выйдя оттуда через минуту, он вернулся к машине и, открыв заднюю дверь машины, вытащил оттуда два пакета.
— Не знаю, как ты питаешься той отравой, что у тебя в холодильнике, а я не собираюсь гробить своё здоровье, — небрежно бросил он, направляясь к дому. — И тебе не советую, если хочешь родить здорового ребёнка.
Его поучительный тон разозлил меня и я ответила:
— Только не надо набиваться мне в советника. Ты эту должность не потянешь!
— Хм, это у тебя денег не хватит, чтобы нанять меня на работу, — снисходительно сказал он.
— Ты думаешь? — я презрительно усмехнулась.
— Слушай, ну что ты за человек? Ты всегда так себя ведёшь? — поставив пакеты на стол, он начал выгружать продукты и с интересом посмотрел на меня.
— А ты всегда всех любишь поучать?
— Ооо! Всё ясно, девочка не любит, когда ей указывают что делать? Поэтому кипятишься?
— Что-то я не припомню, чтобы заказывала сеанс психоанализа?
— Ладно, успокойся, — примирительно сказал Всеволод. — Меня меньше всего интересуешь ты и твоя жизнь.
— Поверь, это взаимно! — язвительно ответила я, и пошла в спальню.
"Гад! Ну почему он не может промолчать? Когда молчит, вполне нормальный мужчина, а как откроет рот и начинает поучать, придушить хочется. Ну, подожди, я тебе устрою заворот кишок, чтобы думал только об этом". Мстительно улыбаясь, я достала из тумбы пиалу, в которой всегда готовила жидкость, чтобы прописывать судьбы и, выйдя из спальни, с независимым видом помыла её и насухо вытерев, налила туда родниковой воды.
