— Я могу ходить, ты знаешь, — выговорила она через мгновение.
— Я знаю. Зей очень информативно рассказывал, какая ты легкая и мягкая. С тех пор как вернулся на корабль, он ходит с высоко поднятой головой. Мне хотелось самому поучаствовать в этом удовольствии.
Она не знала, смеяться ей или потребовать, чтобы он отнес ее на корабль, чтобы она голыми руками задушила Зея.
— Он все тебе рассказал? — ахнула она, чувствуя, как жар приливает к лицу.
— Все до мельчайших подробностей, рыженькая. Мы, четверка братьев близнецов. Делиться мы умеем лучше всего. Заметь, Зей испытывает особое удовольствие, мучая нас. Особенно много он говорил о твоей груди.
— О боже, убей меня сразу, — пробормотала она, уткнувшись ему в плечо.
Он сделал паузу.
— Почему ты так говоришь? Никогда не желай смерти, Руби. Ты слишком дорога нам, если кто-нибудь осмелится причинить тебе вред, ни в одном уголке галактики он не найдет безопасное место.
Она подняла голову, услышав его горячие слова. Почему его вообще это волнует?
— Я имела в виду, что мне неловко, когда кто-то говорит о… ну, личных вещах с… о, неважно.
Он в замешательстве нахмурился.
— Знаешь, ты уже и вполовину не выглядишь таким устрашающим, как раньше.
Он встретился с ней взглядом.
— Я старший, и мой долг — руководить. Я не хотел, чтобы ты боялась меня. Мой гнев возник из-за того, что посол сделал с тобой.
Руби сжала губы в тонкую линию, злость вспыхнула из-за того, что все казались обеспокоенными, но по-прежнему ничего не делали
— Я ничего не понимаю. Почему рыбья морда и этот джорвал, который, если я когда нибудь снова встречусь с ним, засуну ему в задницу раскаленную кочергу и буду смотреть, как пар валит из его больших ушей, — могут продавать явно разумные существа? Я человек, умею говорить и думать самостоятельно. И все же никто не удивляется, что я рабыня и питомец проклятого монстра с рыбьим лицом! Никто даже пальцем, плавником или щупальцем не пошевелил, чтобы мне помочь.
— Рабство не запрещено для любого вида, который не является частью галактики Хеллиуса. Я полагаю, что твоя Земля не входит в нашу галактику, так что это разрешено. Есть, конечно, подпольные рабовладельческие звенья, но каждая планета имеет с ними внутреннее дело.
Он продолжил свой путь.
— Поверь мне, Руби, как бы сильно я ни хотел помочь тебе сбежать и засунуть раскаленную кочергу в задницу джорвала. Он сыграл важную роль в том, что ты появилась в нашей жизни.
Руби вырывалась из его объятий.
— Отпусти. Меня. Сейчас же. Вниз!
Он нахмурился, но подчинился. Она повернулась и пошла прочь.
Однако он следовал за ней по пятам.
— Куда это ты собралась?
— Не знаю, и мне все равно. С какой стати? Никому нет дела до того, что случится со мной. Я просто товар, который можно использовать.
Он схватил ее за руку, резко остановил и развернул лицом к себе.
— Это неправда. Нам не все равно, мы заботимся и беспокоимся с того самого момента, как увидели, что ты прячешься за стулом. Мы все знали, что нашли что-то особенное.
— Тогда забери меня отсюда, верни на мою планету. — Черт побери, он заставил ее просить милостыню. Она изо всех сил пыталась сдержать слезы, от которых щипало в глазах.
— Все не так просто. На стороне рыбьей морды закон. Ты — его собственность, и если мы попытаемся забрать тебя сейчас, это… это плохо закончится для любого из нас.
Он придвинулся ближе, поглаживая тыльной стороной пальцев ее щеку.
Она покачала головой и отвернулась.
— Рыженькая малышка, пожалуйста, поверь нам, мы должны правильно выбрать время, чтобы… нам тоже тяжело, теперь, когда мы нашли тебя, мы все хотим находиться рядом с тобой, заботиться о тебе и делать тебя счастливой.
Она накрыла его ладонь своей.
— Я не понимаю. Чего же ты хочешь от меня, сексуального партнера?
— Гораздо больше, Руби. Никто из нас не должен был тебе пока говорить. Мы собирались подождать, пока не придет время, но я помогу развеять твои страхи. Мы сделаем все, чтобы ты стала нашей шераз.
— Шераз. — Она слышала, как Зей использовал этот термин — «сердце их дома».
Внезапно у нее снова закружилась голова.
— Значит, вы… все четверо… хотите жениться на мне?
— Я не знаю слова — жениться.
— Хм, на Земле, когда два человека становятся законно связанными вместе, это называется вступлением в брак, они становятся мужем и женой.
Казалось, он на мгновение задумался над ее словами.
— Мы действительно проходим церемонию, как только наша избранная женщина принимает нас. Она связывает нас на всю оставшуюся жизнь. Так что, по земным меркам, да, мы хотим, чтобы ты вышла за нас замуж.
— Святые угодники. — Руби покачнулась на ногах, пытаясь осмыслить эту информацию. Сможет ли она выйти замуж за четырех здоровенных краснокожих сексуальных мужиков-инопланетян?
Бир снова поднял ее на руки, и ее охватил тепло. Желудок тоже выбрал это время, чтобы пожаловаться.
— Ты нуждаешься в еде. Разве посол не покормил тебя?
— Гм, нет, еда, которую он мне дает, почти не съедобна. Я ела только фрукты.
Он крепче сжал ее в объятиях. Она видела гнев на его грозном лице, но это не испугало ее. Она все еще не пришла в себя после разговора о «замужестве».
— Чем скорее мы заберем тебя у него, тем лучше.
Он зашагал быстрее по тихим теперь коридорам космической станции.
* * * * *
— О боже, это очень вкусно! Пожалуйста, можно мне еще немного?
Бир сдержал стон чистой похоти, когда по ее подбородку потекли соки, и ее розовый язык высунулся, чтобы их слизать. То, что она получала удовольствие от такой простой вещи, как хорошая еда, полностью заворожило его. Ему доставляло огромное удовольствие кормить ее с руки.
Она жадно брала каждый кусочек. Зей не прикасался к ней, разве что держал на коленях. Он воздержался, особенно после их разговора в коридоре. Она ни словом не обмолвилась о его признании в желании сделать ее шераз.
«Что, если она нам откажет?»
Они все равно заберут ее у пиклара, несмотря на ее мнение, что никому, нет дела до ее порабощения, кроме них. Они обеспечат ей заботу и безопасность. Это было единственно правильное решение.
— Как ты называешь метки на своей коже?
— Метки? — Она посмотрела вниз. — Какие метки?
— Эти маленькие пятнышки.
— А, ты про веснушки.
— Вес-нуш-ки. — Ему нравились ее человеческие слова, в том числе и те, о которых рассказывала Зей. Грудь и клитор.
— Они самые красивые штучки, которые я когда-либо видел на существе.
Она повернулась в его руках, глядя на него снизу вверх. У нее на подбородке еще оставалась капелька подслащенного молока йолика. Не в силах сдержаться, он наклонился и слизнул. Слегка солоноватый привкус ее кожи в сочетании с йоликом подтолкнул его к грани самоконтроля. Но все же он не решался снять Руби с колен. Ему слишком нравилось обнимать ее.
— Неужели? Я всегда считала их некрасивыми, как и рыжие волосы. Когда мне было семь лет, я отрезала волосы и покрасила их в черный цвет.
Его потрясло то, что она так поступила.
— Но почему? — Он провел пальцами по ее мягким волосам.
— В школе меня дразнили, называли веснушчатой мордашкой, морковкой и спичечной палочкой. — Руби тяжело вздохнула, и Бир крепко обнял ее, стараясь утешить, как мог. Она снова вздохнула, уютно устроившись в его объятиях.
— Я не понял и половины из того, что ты только что сказала, но понял, что окружающие могут быть жестокими. Мучить другого за их внешний вид показывает, что они недостойные глупцы. Словами не передать, как ты прекрасна для нас.
— Даже если я толстая и непривлекательная?
