Сантана нахмурилась.
— Что ты имеешь в виду?
— Она сказала, что они использовали ее для получения силы и заставляли помогать им делать некоторые сомнительные вещи. Если она отказывалась, они угрожали ей и заставляли выполнять их приказы.
— И что же это было?
Я снова села, прислонившись спиной к стене.
— Они заставили ее проникнуть в особо охраняемые объекты, такие как оружейные склады и хранилища, а также в другие ковены, чтобы шпионить за ними и красть информацию. Она была их пешкой, как и сказала мне тогда в конспиративной квартире. Они пару раз запирали ее в тюремных камерах Нью-Йоркского ковена, чтобы дать ей почувствовать, что ее ждет в Чистилище, если она не выполнит их просьбу. — Я замолчала, чувствуя, как снова подступают слезы. — Я все думаю, что они сделают со мной, если я не подчинюсь, особенно если мне удастся сломать подавитель. Это тот же самый страх, который я испытала, когда читала Гримуар своих родителей, учитывая, что я не должна была этого делать. Я не могу отделаться от мысли, что если они не смогут контролировать меня, то бросят куда-нибудь в камеру, для всеобщего блага.
— Они бы этого не сделали.
Я приподняла бровь.
— А разве нет? Я имею в виду, я знаю, что у меня нет никаких особо редких способностей, не считая чтения незаконченных гримуаров, но у меня есть шесть навыков. — Я взглянула на свой сломанный Эсприт, два недостающих камня торчали наружу, как больной палец. — Ну, четыре, которые я могу контролировать прямо сейчас.
Я все еще пыталась понять, как мне удалось использовать свои самые темпераментные способности в борьбе с Кэтрин, но я догадывалась, что это было как-то связано с отчаянием и подпитываемой адреналином необходимостью, вызванной происходящим. Необходимость спасти моих друзей и вытащить оттуда Мику к чертовой матери была мощным стимулом для того, чтобы мои способности стали контролируемые. Хотя, без этого, я знала, что рискую причинить больше разрушений, чем сделала в своем обещании, если попытаюсь использовать эти способности в более обычной обстановке. Кроме того, гигантская воронка была не совсем полезна в большинстве случаев. Так или иначе, мне повезло. Я не знала, повезет ли мне снова, без моего Эсприта.
— Харли, если кто-то когда-нибудь попытается посадить тебя в камеру, ему придется сначала разобраться со мной и моими Оришами. Они могут быть маленькими, но они могущественны. Не говоря уже об остальной нашей команде.
— Ты думаешь, Уэйд пойдет против властей?
Она снова улыбнулась.
— Для тебя — безусловно.
Мои щеки вспыхнули.
— Я еще не рассказала ему о письме.
— А тебе и не придется этого делать, если ты сама не захочешь. Он восхитительный образец мужчины, не сомневайся, но ты ему не принадлежишь. Он не имеет права требовать от тебя всего. Кроме того, эти парни любят немного загадочности в женщине.
— Да, я не уверена, что это именно та загадка, за которой он охотится.
— Харли Мерлин, ты именно та загадочная личность, за которой он охотится. В половине случаев, когда он смотрит на тебя, мне все время кажется, что он сейчас превратится в мультяшного волка и будет выть на тебя, выпучив глаза, как воздушные шарики. — Она стала изображать его, топая ногой по земле и воя. Я не могла удержаться от смеха, схватившись за живот, когда она закончила.
— Я рада, что ты здесь, — сказала я, подавляя смешок.
— Я тоже… кто-то должен тебя образумить. Так или иначе, я отвлеклась. Было ли в этом письме что-нибудь еще?
Мне очень хотелось сказать ей об этом, но я не могла выдавить из себя ни слова.
— Нет, в этом-то все и дело.
По правде говоря, была еще одна вещь, которую написала Айседора. Она хранила это до последнего. Даже в тот момент, когда я думала об этом, это не укладывалось в моей голове. «Элтон Уотерхауз был тем человеком, который приговорил твоего отца к смерти. Я не знаю, что он мог тебе сказать, но я присутствовала на слушании. Я создала портал в совещательную комнату присяжных и спряталась в углу, чтобы услышать их заключение. Присяжные из десяти человек разделились пополам — пятеро за пожизненное заключение, а пятеро за смертную казнь. Элтон был решающим голосом. Выслушав все доказательства, он решил приговорить твоего отца к смертной казни. Он мог бы пощадить его, но не сделал этого.
Эту пилюлю было трудно проглотить. Мой отец был мертв из-за Элтона не только потому, что он был в жюри присяжных, но и потому, что он был решающим голосом. И не только это, но и то, что Элтон солгал мне прямо в лицо. Он сказал мне, что присяжные разделились на восемь человек и что по закону он обязан держать свой голос в секрете. Он заставил меня поверить, что был шанс, что он был одним из тех, кто был против. Он ничего не говорил о том, что был решающим голосом. На самом деле, когда я спросила его, считает ли он возможным, что мой отец невиновен, он ответил, что никогда не исключал такой возможности. Тогда я и сама не думала заглядывать в публичные архивы, веря каждому его слову. Чтобы сделать это сейчас, потребовалась бы еще одна просьба к нью-йоркскому ковену, а мне не хотелось иметь дело с кучей бюрократических проволочек. Кроме того, у Айседоры не было причин лгать.
С тех пор как я узнала правду, мне было трудно даже смотреть Элтону в глаза. Как бы я ни старалась все объяснить, гадая, не солгал ли он, чтобы пощадить мои чувства, мой гнев остался. Да, он делал свою работу, но эта работа была гораздо более конкретной, чем он показывал. При соотношении восемь к трем я не думала, что мой отец мог бы остаться в живых. Без пяти пять, с одним оставшимся голосом, это подняло ставки намного выше. Он мог бы жить, если бы Элтон проголосовал иначе. В конце концов, я задалась вопросом, не солгал ли он, чтобы привлечь меня на свою сторону, зная, что я бы покинула ковен навсегда, если бы он сказал мне правду. Я столько раз думала о том, чтобы встретиться с ним лицом к лицу, но что-то всегда удерживало меня.
Какое это теперь имеет значение? Это был вопрос, который я постоянно задавала себе. Я не могла изменить прошлое так же, как и он.
Глава 5.
Харли
Через час после ухода Сантаны мой телефон запищал. На экране высветилось имя Уэйда, а под ним типичное для Уэйда сообщение: «Нам нужно поговорить. Встретимся в Луис-Паолетти через десять минут. У.»
По крайней мере, он перестал писать букву «С» после многих моих поддразниваний. Я помнила, что обещала ему рассказать все о своей встрече с Кригером, но все, что я хотела сделать, это свернуться калачиком под одеялом и снова заснуть. Натянув джинсы и свитер, я написала ему в ответ: «Будет сделано. Х.»
Украдкой взглянув на себя в зеркало и поняв, что ничего не могу поделать со своей непослушной гривой медных локонов, я перечитала текст. Хотя это было одно из его обычных грубых посланий, обычно он никогда не говорил что-то вроде «нужно поговорить». Мой мозг начал усиленно работать, копаясь в каждом маленьком кусочке текста. О чем он так срочно хотел со мной поговорить? Было ли что-то еще, что волновало его сердце? Сердце… грудь его сексуальная, отточенная, как у Адониса, грудь. Мои мысли вернулись к прошлой ночи, и легкая улыбка заиграла на моих губах.
Да… этого не случится. Я поблагодарила рациональную часть своего мозга за то, что она вернула меня к реальности. И все же мое сердце дрогнуло, оставаясь убежденным, что в этом маленьком свидании есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд. Я имею в виду, почему он хотел, чтобы я встретилась с ним в комнате Луиса Паолетти, когда мы могли бы поговорить в банкетном зале или любом другом общественном месте? Нет, для этой конкретной встречи он хотел уединения. Мое сердце подпрыгнуло от перспективы снова остаться с ним наедине.
Проведя вишневой помадой по губам, чтобы придать им немного сочности, согласно одному из многих полезных советов Сантаны о том, как получить парня, я вышла из комнаты и направилась к месту встречи.
